Что у ней в голове, кто знает?[/i]
- Никто не знает. Я тоже не знаю.
Уподобление распутству – вот что в голове. Безвыходный путь, напоминающий путь в тупик, безысходность.
- Я принцесса!
Эта фраза в данном контексте звучит весьма коряво, и с иронией.
- Что же с ней будет дальше?
- Если она бросит вести такой образ жизни, может быть еще все и будет. Обычная жизнь – муж, семья, работа, дети. Может даже, если действительно есть данные, удастся где – то сняться. Всякое бывает в нашей действительности.
Я долго слушал об этой молодой персоне разные мысли, с какими-то соглашаясь или не соглашаясь, но, для себя я пришел к выводам. При наличии творческих задатков нужно все же четко разделять: работа, дом – это одно, творчество – это другое. Уход от «обыденной реальности» для творческого человека просто опасен. Можно быть артистом, писать стихи или рассказы, рисовать картины или сочинять музыку, можно даже все это делать сразу, коли есть дар, но, в «свободное от работы время» и никак иначе.
- А как же признание, слава?
- А никак. Конечно, не нужно скрывать свои «творения». Весьма вероятно, что для каких – либо людей они пригодятся. Но, не нужно менять местами, а то качество может пострадать. Человек может написать талантливо картину про трактористов, если он сам тракторист, или написать рассказ о производстве – если он знает, как там – на производстве, или сыграть роль крановщице – если работала таковой. А потом, может быть и будет слава.
За все это время я пришел к выводу, что творчество и сумасшествие – вещи не разделимые.
- Почему?
- За талант требуется расплата. Ничего просто так не дается.
Но, это все «лирика». А для Насти просто не нашлись люди, которые бы ей сказали:
- Может быть, ты и станешь актрисой. Сними какой – нибудь клип и пусть люди посмотрят. Да и учиться в театральном училище надо. Так может быть тебя кто и заметит. Надо пробовать.
Но, мне кажется, надо было это сказать без всякого «пафоса», как будто они ей предложили попить чаю или отрезать кусок хлеба. Тогда только слова возымели должное действие на человека. Может и нет, я не знаю.
- А если да? Если я прав? А если время не упущено? Так надо пойти, взять ее с улицы и ей это сказать, но и что – то еще сделать для ее продвижения, если есть возможность.
- Если уже она это не хочет и ей понравилось бродить?
Можно конечно об этом рассуждать бесконечно. Нет, лучше пойти и сделать то, что положено. Просто взять и сделать. Зачтется.
4) Разговор с таксистом
Я как-то ехал в такси с одного города в другой. Ничего особенного, рядовой случай, но…
Разговорились, вот чего у нас получилось. Описываю то, что он мне рассказал:
- Я не всегда был таксистом.
- А кем были раньше?
- Я был охранником в зоне для пожизненно заключенных и, уйдя на пенсию по выслуге лет, стал таксистом. Всегда нравилось водить машину.
- Ясно. А скажите, возможен ли выход у них условно – досрочно? – спросил я.
- В реальности – нет. По – закону – да. После 25 лет без нареканий, но все так устроено, что он не сможет прожить 25 лет в зоне для п/ж.
И тут он добавил через минуты две:
- Нельзя «зверя» на свободу выпускать.
Тут мой таксист в лице изменился, вспомнив свою прежнюю работу, службу – как они ее называют.
- Самое большее, - продолжил он, - у нас 15 лет жил один чеченец, осужденный за убийство пятерых человек.
Тут мне вспомонился мой знакомый по переписке Владимир, убивший кучу нарада.
Вахтанг Микеладзе, снявший фильм «Серые цветы» говорил, что уголовный оскал проник в нашу жизнь крепко и надолго. К сожалению, его слова верны.
Часто общество уже не относится к этому осуждающее, нагативно.
- Что же, зачем убивать кого-то? – спросил я таксиста.
- Ради самоутверждения и ради достижения своего желаемого легким способом.
- А это легкий способ?
- До тех пор, пока не поймают. А потом суд определит степень наказания. Пожизненное заключение и могила с номером на кресте. Высшая мера.
- Не весело, - сказал я, посмотрев в окно.
- Конечно, не весело. Но зло должно быть наказано.
Тут я все понял. Работа сделала его черствым, жестким и огрубевшим. Конечно, каждый день сталкиваясь с таким, по – неволе озвереешь.
Но, я не согласен. Нет, не с ним. Я не согласен с другим. Убить ради самоутверждения. Велика цена для секундного самоутверждения. Не стоит выбирать такой способ, не годится.
Хочется быть не как все? Но не за счет других. Будь. Есть много возможностей для этого, от продвижения по карьерной лестнице до качания мускулов. А такой способ просто не выгоден.
А что останется? Бугор земли и номер на кресте. И никто не вспомнит. Лучше выбрать мирный способ самоутверждения.
Мои мысли представлены ниже.
На своем месте. Кто выбрал тебе то или иное место. Ты сам или кто другой определил тебе это место. Жить, исправлять свои ошибки, довольно прозаично, но надо. Надо исправлять. Натворивши дел нужно уметь отвечать за свои дела. Порою кажется, что самодисциплина – это эффект, приводящий к решению, к результатам и самоорганизации.
Эффективность деятельности, борьба за лучший мир, за лучшую долю может привести к любым порокам, ко всему, казалось бы, не обычному, не совсем трагическому.
Набор слов, скажите? Вне всякого сомнения, набор слов. Слова, порою самые обычные, слова могут жизнь, как улучшить, так и ухудшить, причем любого человека, даже самого не определившегося или определившегося не до конца в этой жизни.
Судьба, скажите судьба. Нет. Это просто набор человеческой глупости, неопределенности, которая затягивает все в этом мире, в мире скорби и беспринципной неопределенности, а также ужасающей конкретике самодурства, которое дает возможность в определенном смысле заниматься тем, чем хочется. Определенность, которая может и отвержена и привержена той или иной теории разума, бывает в подтверждении или в отрицании своем.
- Да, я совершил тот или иной жестокий «обескураживающий» людей поступок, который может быть оправдан теми или иными действиями тех или иных людей, - высказывает мысль пожизненно осужденный.
- Хочешь свободы?
- Ад в твоей душе, туда смотри. Не сможешь отрицать даденное не разумом.
- Мне полагается амнистия, - говорят осужденные на пожизненное заключение.
Уверенность в том, что им было можно когда-то убить несколько человек, а теперь они хотят свободы. Их в клетках держат для того, чтобы они больше не убили никого, потому что многие из них способны на это даже после многих лет заключения, если будут на свободе.
Глаза, глаза человека, который озлобился на всех и на каждого в отдельности, пылают яростью. Он убил его. Как это произошло? Просто, взял и убил. За что? Он ему не понравился. А теперь? Теперь он прости снисхождения, говорит о дурном уличном влиянии, о том, что он запутался.
Нет. Убийца не путается. Потом, удобно же. Сидишь. Ничего делать не надо, так можно и к Богу, в «святоши» записаться. Да потому что в камере нечем заняться.
Взял и убил, причем не одного. Теперь сидим в «глубинах Саликама», теперь можно сидеть в тюрьме и ничего не делать, просто никто не даст возможность что-то плохое или хорошее делать.
Упущенное время – вот невозобновимый ресурс, которые вы у себя отняли, а теперь сидеть.
А останется от этого только холм земли и номер порядковый.
Вот и все, что останется после каждого пожизненно заключенного. Вы отняли у людей радость, радость жизни, радость добрых намерений. Все, нет человека, возможно, нет перечня дел, который он бы совершил, получив за это признание внешнего мира. Возможно, еще чего-то не стало.
Слезы. Слезы – вот что приносят убийства.
Они потом начинают говорить, что расстрел – это лучше. Но, мораторий – правильно. Пусть лучше будет смерть в рассрочку, гуманизм. На себе каждый убийца испытает гуманизм. Вот так вот.
Не скулите и не войте, что вы зря наказаны. Не зря. Без преступление не бывает наказания. Не зря.
Без преступления не бывает наказания. Свободы вам не будет. А есть еще высший суд. Суд, который принесет вам избавление, искупление от всех грехов тяжких.
Гореть в огне – вот ваш удел до конца времен после номера на кресте.
- Бог милостив!
- Вне всякого сомнения, но он приносит и посылает всем вразумление. У вас уже не будет свободы, не внутренней, не внешней.
Смотреть на то, как все производило было еще страшнее, чем что – либо делать.
Нет, не будет вам уже никакой свободы, свобода дает право, а вы свое право после первого трупа уже навсегда потеряли.
5) Они для кого-то… (история про Пашу)
Я один раз был в СИЗО на КПП видел, как стоят люди, оформляющие передачи для находящихся под следствием.
Молодые, старые, средние… Люди, хмурые и не хмурые.
Тут я подумал:
- Ведь их тоже ждут. Братья, мужья. А если в женской колонии – то жены, сестры, любимые.
Для нас они грабители, убийцы, воры и т. д., а для них они родные, те, которые им дороги, для кого – то – очень дороги.
Общественное осуждение. Конечно, люди, сидящие на КПП с ним столкнулись.
- Ему что – он сел, а я – живи, - говорила женщина, оформляя передачу своему сыну.
- Папка, как же он долго не придет! – плакал мальчишка, смотря на ворота СИЗО.
От всего увиденного стало грустно на сердце, «заскребли кошки» в душе.
- Я люблю тебя! – слышал я голос девушки, звонящей по телефону.
Разные судьбы, разные проблемы. Они для кого-то братья, мужья, любимые. Не надо забывать об этом никогда. Пусть лучше так.
У меня была студентка, вышедшая замуж за парня, который потом попал в млс за вымогательство. 4 эпизода – 5 лет общего режима.
Что она делает? Она совершает чудо, по меньшей мере, расписывается с ним, когда он находится в тюрьме и ждет. Ждет. Ездит на свиданки, возит передачи и ждет. Потом рожает от него ребенка и ждет.
Она испытывает грандиозное общественное давление и вопросы типа:
- Зачем тебе все это? Каким он придет? и т. д. сводят ее с ума.
Время, ушедшее как песок, утекло, не воротишь.
Он вернулся. Исхудавший, замученный, но вернулся. Свой, любимый, плохой, но свой. Не сразу, но сумел жить как все. Работа, ребенок, жена. Быт закружил. Находились говорящие:
- Как это вышло у них?
Я знаю, как это вышло. Вопреки всему. Было ради чего исправляться, вот и исправился. Нет, не стал другим. Просто перестал это совершать.
Трудно и легко, но главное – возможно.
Она ждала. Они смогли.
Бросить, отказаться – слишком просто. Хороших всегда любят, а если полюбила плохого, тогда что? Тогда «в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности», навсегда и не остановят железные заборы и совершенные ошибки.
Мысли ниже.
Душа. Она у всех есть. Общество с невероятной силой избавляется от любых нежелательных элементов: воров, убийц, психопатов. Мне как – то довелось проводить творческий вечер в детском доме.
[i]Ремонт, чистота, плазменные телевизоры, компьютеры, новая одежда, еда. Все это у детей было. Но, они напоминали стайку озлобленных зверьков, смотревших из – под лобья. Не спорю, что они многое в жизни хватанули, гены свое тоже берут. У них уже с детства озлобленность, жестокость, беспринципность, эти дети напоминают зверят в клетке, способных как
