Повесть о нашем человеке. Гл.16-20

незыблемой партийной истиной. – Помнится, вы обещали при вступлении в партию информировать меня об известных вам фактах нарушения партийных норм этики и дисциплины руководящими кадрами мэрии. Разве не так?
Виктор Сергеевич тоже убрал улыбку.
- Разве я что-то обещал? – тоже сделал паузу, чтобы сити-руководитель хорошенько вспомнил ту давнюю встречу. – Помнится, я промолчал, а вы не так поняли моё умолчание, - и сразу же от защиты в нападение: - А вот то, что вы обещали мне должность председателя избирательной комиссии, я запомнил хорошо. Разве не так?
Осинский вновь нарисовал лёгкую снисходительную улыбку.
- Разве? – Казалось, что они решили посостязаться на этом «разве». – Что-то я такого обещания тоже не припомню, - и внушительно добавил: - Должность эта привилегированная, ответственная, её надо заслужить. Есть, кроме того, партийная дисциплина, которой вы обязаны подчиниться.
Виктор Сергеевич не улыбнулся, а ухмыльнулся, чуть качнув головой.
- С какой стати? Разве я член партии?
Осинский даже вздёрнул чёрные кудлатые брови в недоумённом негодовании.
- Вы же подали заявление, тоже не помните?
Несостоявшийся член тоже поднял белёсые брови.
- Какое заявление?
Руководитель ячейки, усмехнувшись, почти торжественно извлёк из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок, очевидно, прихватив в предвидении трудного разговора со скользким клиентом.
- Вот, - протянул листок Виктору Сергеевичу.
Пойманный на увёртке кандидат развернул цидулю, внимательно прочёл, аккуратно снова сложил вчетверо и спрятал в свой карман.
- Никакого заявления не было.
Скулы оскорблённого Осинского окрасил яркий румянец негодования.
- Переметнулся, значит? – Резко поднялся, сверля злым взглядом вывертыша. – Пожалеешь! – пообещал, но недооценил молодого многообещающего коллегу.
- Никуда я не переметался, - встал и Виктор Сергеевич, выдерживая дуэльный взгляд старшего противника, - не имею такого свойства. Я всегда сам по себе, у меня своя партия и своя правда.
Осинский  грубо отодвинул ногой стул и почти бегом покинул чужой кабинет. А перемётчик остался с мыслью, что навсегда выпал из обоймы руководителя партии. Может быть, стоило поступиться самолюбием и добавить к должности помощника действующего мэра по связям с общественностью ещё и должность помощника будущего мэра по доносам? Разозлившись, поехал по подведомственным службам Осинского, пытаясь выведать, чем он крамольным кормится, но тот, похоже, на мелочи не разменивался, а по крупному  брать в предвыборную компанию остерегался. Завернул на ЖБИ, ещё пока не прихватизированный, поскольку размещался на самой окраине сжимавшегося к центру города, действующий в полмощности. Выслушал и тамошнюю ругань в свой адрес вместо мэра, пообещал всячески продвигать панельное строительство, посоветовал ни в коем случае не разбазаривать кадры и формовочные конструкции. В общем, как везде: увидел, выслушал, пообещал, посоветовал и отвалил с чувством исполненного долга. Мимоходом, из любопытства, побывал и на никем не контролируемой, кроме живущих там в полном достатке бомжей, городской свалке и решил, что с него хватит – можно и отчитываться.
Отчёт, однако, получился предельно скупым: подданные связываться с действующей властью в связи с её бездеятельностью не хотят, и мэр с его заумной программой, завешанной лапшой, был им до лампочки. Неблагодарные рабы не желали светлого будущего, предпочитая серое настоящее с долговременной устойчивой работой и достойным заработком. А ещё хотели – все и очень! – тачку и обязательно забугорную, дешёвенькую, пусть даже изрядно подержанную, чтобы только была как у людей. С ремонтом дома и квартиры можно и подождать, семья походит в обносках, на хлеб, картошку, макароны с постным маслом хватит, так что можно смело брать долговременный кредит, а там видно будет, как рассчитываться. И вот он, главный железный член семьи, любовно обмываемый и обтираемый во дворе. Теперь главная забота – соорудить гараж из ворованных материалов, а всё остальное опять подождёт, в том числе и светлое будущее. И никто не сомневался в том, что ни власть, ни, конкретно, мэр не помогут. Так что, живите вы со своими дорогими цацками где-то там, в другом измерении, а мы со своими, ещё более дорогими и дешёвыми поживём отдельно, только не тяните за душу и за кошелёк. Помощнику по связям мэра с общественностью они тоже были до лампочки, но всё же где-то под сердцем скопилась какая-то виновная неудовлетворённость, неловкость от поверхностно выполненной миссии. А Малышкину хоть бы хны, он с полным равнодушием принял недоброжелательность народа и даже – может, только показалось?  -  с некоторым удовлетворением услышал  приговор себе как мэру.
- Не переживай. – Виктор Сергеич пожал плечами, показывая, что и не думает напрягаться. – Масса живёт волнообразными чувствами, - Тимур Эдуардович смотрел в окно, разглядывая там эту массу, -  то массово уважает, ценит и поддерживает, а то ненавидит и отвергает, и потому оценка её мерилом справедливости быть не может. Политику приходится улавливать её состояние и вовремя подогревать позитивное настроение в свою пользу. Пока она не наша, пусть перебродит, до выборов ещё далеко, ещё есть время переориентировать на нашу сторону. Нужно только  угадать это время и озвучить ожидаемые массой и обязательно звучные, пушечные решения, поднимающие общественный дух, и тогда быть высоким рейтингам. Хорошей встряской всегда были военно-патриотические акты. Вспомни, как подскочил рейтинг президента после Крыма, Донбасса, Сирии – с 60% аж до 90! И это при том, что жить стало труднее и хуже. Всплеск патриотизма всегда был уделом и прибежищем беднеющих масс. А у Эрдогана после того, как турки сбили наш самолёт? А у Гитлера с Порошенкой на волне нацизма? Обязательно нужны мощные встряски, бесполезно и без толку кропотливо и постепенно улучшать народную жизнь. Можно и полезно публично потрясти внутренних врагов, к которым у массы относятся олигархи разного калибра и власть имущие, проделать маленькие подконтрольные революцийки типа «майдана». Полезны и социально-политические показательные процессики с чётким и грубым определением «наших» и «не наших». Нам тоже нужны  наши маленькие городские встряски, способные повернуть флюгер массового настроения в нужном нам направлении. Что можешь предложить?
Помощник опять беспомощно пожал плечами.
- Не знаю… Разве что удавиться?
- Слабо! Вряд ли это изменит массовое инертное настроение в городе. – Чуток помолчал. – А относительно Коротича ты оказался прав: мужик полностью погряз в дерьме, светлого пятна не найдётся. – Ещё помолчал, ожидая какой-нибудь реакции помощника, но тот держался партизаном. – Ладно, думай.
На следующий день было созвано экстренное заседание директората в полном составе без каких-либо отмылок. Больше всего всех встревожило отсутствие предварительной, согласованной с департаментами, повестки сборища. Правда, откуда-то просочился тоненький ядовитый слушок, разраставшийся и уплотнявшийся по мере приближения шабаша: мэр будет просить отставки. Нашлись особенно сердобольные товарищи, подыскавшие для своего достойное отступление в советники по инновациям в промышленности. Неважно, что городская промышленность зачахла, главное, чтобы был советник, а промышленность какая-никакая прислюнится, хотя бы в отчётности. Такой расклад всех устраивал, и все с нетерпением ждали знаменательного совещания. Каково же было разочарование и досада на юбиляра, когда он, не оправдав радужных надежд, объявил и как громом поразил, что собрал топ-кодлу всего-то для рутинного обсуждения социально-экономического состояния муниципалия и путей выхода из затянувшейся муниципальной рецессии. Вздумал ещё порадовать тем, что отныне внутримуниципальные стирки будут прозрачными и гласными в присутствии представителей всеми уважаемой и независимой прессы. Все как один повернули напряжённые шеи и опустевшие враз головы к приютившемуся в конце сидинга, составленного из пристыкованных столов, Горькому. А начал учитель экономическое просвещение из набора цифр, из которых следовало, что, благодаря неустанному финотворному труду уважаемого Романа Семёновича, бюджетные характеристики города выглядят не хуже, чем у соседних муниципалий: дефицит – в разумных пределах, дотации со стороны области не превышают и 50%, и город имеет все основания числиться в почётных середнячках, не доставляя лишних хлопот губернатору.
- Но… - сделал краткую паузу, чтобы заострить внимание осоловевших середнячков, - проведённый мною мониторинг предприятий, учреждений и общественных организаций города показал, что не всё так радужно: горожане, мягко говоря, недовольны нашей заботой о них, а это наводит на неутешительную мысль о том, что баланс взаимопонимания и доверия между народом и городской администрацией нарушен, и его надо срочно восстанавливать. Но как? – Администраторы молчали, не имея ответа, а может не желая быть ответственными, предоставив это право вождю. – Понятно, что народ незыблем и всегда прав, - мэр внушительно посмотрел на помощника, - от него не избавишься, - большинству очень этого хотелось бы, - значит, консенсус можно восстановить только за счёт изменения и даже смены властных структур. Следовательно… - опять последовала многозначительная многообещающая пауза, во время которой с заострившегося от волнения римского носа Бермана соскользнули очки и упали на стол с таким грохотом, что заставили вздрогнуть всех, как будто прозвучал первый расстрельный выстрел, - …нам надлежит принять соответствующие меры по оптимизации нашего аппарата. – Повеяло ощутимым холодком в тёплый летний денёк. – Мы с вами дружно и плодотворно прошли стадию укрепления структуры управления, - все согласно и облегчённо задвигались и даже с приязнью взглянули на нелюбимого и презираемого шефа. Один только Осинский не изменил окаменевшей позы непримиримого диссидента. – Теперь нам предстоит пройти стадию качественного обновления за счёт сокращения и отсекновения неэффективных ветвей структуры, укрупнения отделов и департаментов и, как это ни прискорбно, перетряски и выбраковки нерадивых управленцев. – Радивые и нерадивые замерли, почувствовав чью-то крепкую длань на шивороте. – Тем более что, как выяснилось, не все согласны с нашей муниципальной политикой, о чём можно судить по активности, вернее, инертности пополнения учреждённого недавно фонда по благоустройству города. – Виктору Сергеевичу показалось, что он даже услышал в наступившей мёртвой тишине тиканье многих наручных часов. – Но и среди нас нашёлся настоящий патриот города, в полной мере осознавший важность фонда и внёсший полноценную лепту, что делает ему, Леониду Аркадьевичу Коротичу, городскую честь и даёт потенциальные виды на более значимое положение в служении благодарному обществу. Остальным следует крепко задуматься. – Многие стали это делать сразу же, сосредоточенно уткнувшись взглядом в пустые чистые блокноты, лежащие перед каждым, или подняв глаза к потолку, где всегда можно найти ответ на любую сложную задачу.