Пустоцвет

угрожающий в затылок, - быстро говори где!
- Нет у меня, - испуганным шепотом.
- Завалю же сейчас! – взревел; задрожал его голос от бешенства.
- Девку отпустил! – грозное где-то сбоку. Резво дернулся захватчик. Перевела взор и я: Пахомов… держал на мушке подонка.
- Да конечно! Сейчас! СТВОЛ НА ЗЕМЛЮ! А то мозги ей сейчас вышибу!
- И тогда ты точно – труп, - дерзкое. Шаг ближе. Дрожу…
- Не подходи, тварь! – испуганно завопил агрессор. Враз ухватил меня за плечо и потащил на себя – попятилась. Ход к машине вплотную.
- Че те надо от нее? Отпусти.
- КЛЮЧИ ГОНИ! – рявкнул, яростно сплюнув.
- Нет у меня, - сдержанно, мерно, холодно. Без эмоций.
- ЧЕ ТЫ МНЕ ЛЕЧИШЬ?! – и опять бешеное. – У нее – нет, у тебя – нет! Х** п****те?! БЫСТРО КЛЮЧИ, ТВАРЬ! Иначе… мозги ее будешь соскребать с тачки!
- Я не брезгливый.
- ЧЕ?! – одурев, чуть не подавился.
- Девку отпусти! – еще шаг ближе.
Нервно дернулся завоеватель, но пути на отступления больше нет, задрожала его рука, сильнее впиваясь мне в голову:
- СТОЙ, С*КА!
- Стою-стою, - медленно поднял руки вверх и слегка развел их в стороны Костя. – Бабу отпусти. Нужен заложник – бери меня.
- КЛЮЧИ, ТВАРИ! – неистово, трясясь уже, словно заведенный трактор.
- Лиз, отдай… - тихое, приказное.
- В кармане… - шепчу несмело, сухим, осипшим голосом.
Дернулся ублюдок:
- С*ка… - прорычал мне на ухо. И снова пляс ладони по телу… - нырнул в недообследованное и тотчас достал связку. – Ш**ра е**чая…
Вмиг ухватил за предплечье и потащил меня куда-то вбок.
- Отпусти ее, - опять с напором. – Забирай тачку – и вали!
- Да конечно! Я по-твоему дебил? Сразу завалишь!
- Слово даю!
- В о**о себе засунь! Не ты, так дружки ваши… мусорские пришьют. А с ней – я доберусь, куда мне надо.
- Меня возьми вместо нее, - внушающее, пронзающее.
Но непреклонен изувер – пнул меня, повалил на дверь машины. Кивнул:
- Открывай! - поддаюсь испуганно. – НЕ СМЕЙ, Б***Ь! – внезапно рявкнул мне на ухо, отчего невольно вздрогнула под его давлением. Ошарашенный взор на Костю: обмер буквально в нескольких шагах он уже от нас. А на лице – ни единой эмоции.
- Не вздумай! - зарычал вновь гад. – Мне нечего терять. Если что – не глядя, утащу ее за собой.
Скривился вдруг, закивав головой, Пахомов:
- Отпусти ее. Последний шанс даю.
- Это я тебе даю! – режет. – ОТКРЫВАЙ, - вновь на меня… и вновь до испуга и дрожи. Поддаюсь. Дернула на себя дверь.
Пинок, усилие мужчины, вталкивая меня в салон, как вдруг резвый, громкий хлопок, не то гром… не то сам дьявол клекотом.
Вскрикнула от неожиданности. Но еще миг – и дернулся, стал оседать, силой меня за собой потащив вниз мой захватчик. Вывалились наружу, словно куль, из машины прямо на землю. Грохнулась я на ублюдка, оцепеневшего. Яро встрепенулась – глаза в глаза. А в ответ - мертвые озера, что распахнули… узрели… свои собственные небеса.
Вязкое, жуткое… тотчас все накрыло меня, казалось, обволакивая всю, разъедая до кости: ладони, лицо, шею, затылок.
Отчаянно, ошалевши, тотчас бешено завизжала я, исходясь, испепеляясь от ужаса, что  до последней капли вмиг сменил собой, своим жгучим ядом всю кровь в моих жилах.
Тотчас сбрасываю руку подонка с себя. В момент перелажу через него, ускользая прочь, будто ржавая из раны.
- Лиза! Лиза, стой, - силой ухватил меня в свои объятия Костя. А я не могу – рвусь, бегу, реву, ору, ополоумев, будто сам бес хочет меня нагнать и заодно содрать заживо шкуру. - Лизонька! Лиза, перестань! – силой встряхнул меня, ухватившись за плечи.
Перевожу очи, испуганно устремляю взгляд в бездну палача. – Лиза, всё позади!
- ТЫ ЕГО УБИЛ!
Оторопел Пахомов, глотнув слова, эмоции.
- ТЫ ЕГО УБИЛ!!! – еще больше ошалев, завизжала я.
- ДА! – вдруг резкое, черствое. Отрезвляющее. Тихо добавил: - А иначе он бы тебя пустил в расход.
- ТЫ. ЕГО. УБИЛ! – не отпускаю пронзающий шок.
- ДА, Б***Ь! – внезапно рявкнул мне в лицо. Отчего даже дернулась, отпрянула я, но удержал. – Он бы тобой прикрылся или убрал как свидетеля! Третьего не дано!
- Ты его убил… - обезумевшим, отрешенным шепотом.
- Да, - жестокое. – Надо будет – и не одного убью.
 
***
Запер меня в машине. Силой отмыл меня от крови (водой из бутылки, что учтиво затерялась в багажнике) и запер в своем автомобиле. И ни крик, ни мат, ни мольба не помогла…
Отзвонился своим. Замер: стоит, ждет. Лишь иногда метая взгляды… то на меня, то на труп (что все еще у колес лежал), то так, около…
 
Не знаю… сколько времени прошло.
Но выкатил джип, не менее дорогих марок, нежели и этого… безжалостного существа.
Пожали друг другу руки встретившиеся. Подошли оба ко мне ближе, к машине вплотную. Бесчеловечная холодность, черствость, словно адом извергнувших, оценщиков.
Еще минуты – и еще пару тачек протиснулось по грунтовке в сторону Маяка.
- Шевелев, увези ее! – послышался знакомый голос.
Взор на меня через стекло.
Скривился. Прожевал эмоции. Откровенная игра сомнений – и решился. Подошел ближе. Костя.
Пиликнула сигнализация. Открыл дверь.
Сижу, сверлю презрительный взглядом:
- Никому ни слова, - приказное, не менее черствое, нежели все остальное, что творил за этот час. – Даже если будут давить или угрожать – ничего не видела. Ничего не знаешь. Дома была.
- Если всё так… праведно, - с отвращением, сдержанно (устало, смирившись, упившись рыданиями) рычу я, - зачем врать?
Скривился, играя скулами. Шумные, поверхностные вдохи:
- Юр, увози, - ни то просьба, ни то приказ. - И молчи! – вдруг вновь рявкнул на меня. – Нечего из себя героя строить. Не твоя это война!
 
 
Глава 15. Циничная рациональность
 
***
Понедельник.
Кое-как пережить эти безумные выходные (а звонка от Кости я так и не дождалась). Найти силы встать с постели, привести себя более-менее в порядок. Нанести даже макияж больше привычного – скрывая недосып, невроз и следы внутренних терзаний, пыток, уничтожения и казни.
 
Не помню даже, как добралась до отделения…
Все также на автомате открыть дверь, завалиться в кабинет. Молча повесить сумку, курку – и рухнуть на стул, прикрыв изнеможенно веки.
- Похмелье, что ль? – идиотически заржал Сальников.
- Оно самое, - тихим, осиплым голосом. Все еще мир в темноте. Томлюсь в прострации, лениво откинувшись на спинку.
- Ну ты, мать, даешь… – гогочет, не уступая в своем «стендапе». - И в честь чего так нажралась?
Скривилась, прожевывая эмоции:
- Поминала кое-кого…
Обмер на миг.
- Соболезную… Но, - внезапно бодрым голосом, - не всё так плохо. Новости хорошие до нас дошли.
- Да? – удивленно. Тотчас открыла очи и уставила взор на товарища. – И что там?
- Беглеца одного поймали. Тот, постарше который.
- Да ладно, и где?
- Не поверишь, - захохотал. - На заливе. У старого маяка… знаешь, где это?
Окаменела я, жадно округлив, выпучив глаза:
- И? – ошарашено, едва нахожу силы на звук.
- Вот там… нарвался на кое-кого… ну и поймали. Правда, неудачно для него. Плачевно. Больше никогда никуда не убежит.
Ржавым прутом горечи и страха вмиг пронзило всю меня.
- Убили? – шепотом.
- Ну да, - пожал плечами. Сдержанно, удивленно: – А че… жалко, что ли?
Заледенела я от услышанного. Мурашки по телу. Чувствую, как волосы встали дыбом:
- А разве нет? – горько, изумленно, ужасаясь.
- Нет, - неожиданно грубо, с напором, будто выстрел.
- Даже чисто по-человечески? – прозреваю еще сильнее, едва не взмолившись.
- Даже чисто по-человечески, - раздраженно передернул мои слова. – Не жаль! У него при себе был ствол. И не просто для красоты или самозащиты. Мог кого-нибудь пристрелить… или еще чего натворить. Сбежал – сиди тихо, - внезапно дерзкое, еще больше пробирая жутью до дрожи. – А не устраиваешь… «Варфоломеевскую ночь»… Сам засветился. Сам кашу заварил. Так что… тут дело собственного выбора. И глупости… Еще, конечно, будет расследование… Но, судя по тому, какие слухи ходят меж своих – не думаю, что кто-то захочет за ублюдка вступиться.
- Ты серьезно? – не могу все еще понять, шутит или нет.
- Нет, конечно! – гневно сплюнул. – Юморю! Ты че?! – изумленно выпучил на меня очи. - Вот ты бы оказалась на его пути? И что? Было бы круто… если бы он в тебя всадил кучу свинца… ради какой-то мелочи… или чтоб продвинуться на несколько километров поближе к границе? В Литву, или куда он там собрался бежать? Какой вообще там план был? Когда почти на каждом блок-посту высматривают его, их рожи?.. Сам ступил, сам прогнал – сам и поплатился! И это - правда жизни! А как за не какой хрен другие убивают… просто ограбление или неугодное поведение? То нормально, да? А их трогать в ответ нельзя!.. Всё логично.  Они – люди, а мы – нелюди, - саркастически. – Всё правильно мыслишь, подруга. Всё правильно!
Внезапно движение – и подался ко мне ближе. Пристально взглядом сверля:
- Только и ты… теперь среди нас. И думай – расслабишься, пожалеешь хоть одного из них - и тебя пришьют, и других заденет. Ты сюда зачем пришла? Останавливать беспредел? И как? Только словом? Уговорами? Или что? Или ты талантливее, чем мы? Мудрее? Ну, так вперед! – вдруг рявкнул, взмахнув рукой. Откинулся на спинку стула. Колкий, порицающий взгляд: - Яви нам пример! Яви чудо! Покажи… как любовью и словами можно их всех перевоспитать. Остановить. «Превентировать», - цинично передернул книжную фразу.
Обмер, выжидая…
Позорно молчу, опустив, спрятав очи.
- То-то же! Все вы горазд осуждать!.. А коль что – сразу язык в *опу и прячетесь за нашими спинами! Ну, да и ладно! Порешаем! Как говорится, мы для этого сюда и пришли. Но что потом? Вот такие… как ты, пальцем начинают тыкать… и вслед плевать. Ну, да и на это по**й! – неожиданно в сердцах рявкнул, вновь взмахнув рукой. – Только их жалеть… и в святых мучеников возводить - НЕ НАДО! Потому что ОНИ – пришьют (тебя, вас, да кого угодно: своих даже!..) не задумываясь, ни на миг. И не обязательно для этого им... существенный повод.
- Что здесь такое? – рыкнула дверь. Шаги по кабинету.
Науменко.
- Ничего, - раздраженно гаркнул Виталя, метнув на него недовольный взгляд из-подо лба. - Че там Курасов? Обрадовался? – попытка сменить тему.
- Да че ему? Сказал, идите работайте… скоро конец года… отчетность и статистика всех вас, нас, нагнет.
 
***
А вот и заветные 18-00. Конец рабочего дня.
Живо схватить свои вещи – и броситься первой на выход, тихо, машинально буркнув остальным отрешенное «пока».
Шаги по аллее – и вдруг позади слышны чьи-то шаги, вдогонку. Стремительный, ускоряющийся, едва не бегом, ход.
Настигает.
Узнаю аромат, да и голос враз бархатом обволакивает и жалит одновременно:
- Лиз, СТОЙ!
Подчиняюсь.
Обмираю. Не осмеливаюсь взглянуть ему в глаза. Пристыжено прячу взор. Робким, колким шепотом:
- Я ничего никому не сказала.
- Молодец. Спасибо.
Разворот – и двигаюсь дальше.
- Лиз, СТОЙ! – тотчас догоняет и хватает меня за плечи, напором приводя в исполнение приказ.
Поддаюсь, хотя из хватки его врываюсь – уступает. Убрал, опустил покорно  руки.
- ЧТО ЕЩЕ?! – грубо, дерзко рявкнула я, на миг нечаянно обрушив в его лицо взгляд – отчего просто зверски полосонуло по сердцу. Смешанные, пугающие чувства. В момент отворачиваюсь, прячу задрожавшие на ресницах слезы.
- Ты меня теперь будешь избегать? – взволнованное, с опаской.
Прожевала слова, эмоции. Не нашла смелости ответить.
Лишь разворот – и пошагала прочь. И снова пытается догнать, вот только я уже срываюсь на бег… и словно от беса – мчу из последних сил прочь…
На