ЦИКЛ.

жили.  Газ тоже подорожал. Я теперь экономлю газ как могу, по два дня горит один запальник, но в квартире 15-16 градусов. Зима, слава Богу, не холодная выдалась, с неделю только холода продержались где-то минус 20, а сейчас уж попустило, где-то и в плюс, но снова обещают похолодание. Я ещё работаю, но как вспомню, что на ту каторгу идти, брыдко сразу становится. И подумать страшно: полвека медсестрой в инфекционном отделении… А на пенсию, спасибо им, я не проживу. Не смогу».
   Сидит старуха.
   Облокотившись  о шелушащийся голубой стружкою столик, смотрит  невидящим  оком на треснувший памятник с фотографией, а слёзы так и льются ручьём, просто сами, незвано-непрошено, покачивается иногда на скамейке, и - что делать – рассказывает ему дальше.
   «Позвонил дядя Вася из села и сказал, что продали они бычка, - удачно, и сынок Юра всё пропил. И дома устроил дебош. Избил дядю Васю до неузнаваемости. Теперь он ничего не может по хозяйству, всё у него болит. Лицо суродовал, разве это сын, это самый настоящий архаровец. Жена его ушла к дочкам, а дядю Васю бросила дома. Разве это жена, нет у неё душевного ничего, а ведь почти сорок лет вместе… Я написала туда письмо, поехать не могу из-за финансов. Писала что думала, а ты меня знаешь в этом плане.  Её и Юру совестила, а брату написала бросай это осиное гнездо и уходи пока тебя не добили. Он хочет остановится у нас или у Маруси. Так что, Шурик, следующий раз вдвоём с ним придём, и он тебе тоже – своё – расскажет… Если бы ты знал, как мне его жалко, сколько он выстрадал за свои годы…».
   Сидит старуха и плачет уже навзрыд. Только изредка краем платочка  слёзы мёрзлые на ветру обмахнёт, и от горя холод проникает ей до самого сердца.
   А ведь это только одно кладбище. И только одна старуха…
   И доколе же им плакать?
   

                                                                ДЕВОЧКА  В  ПЕСОЧНИЦЕ
                                                  (Сказка)

   Мама, отпуская девочку играть в ветхой песочнице, строго наказывала: «Будь осторожна. У тебя дорогая игрушка, никому не давай. Играй сама».
   Девочка пришла и так и играла. Сама.
   А рядом, задевая ненарошно её плечиками, резвились мальчишки. У одного были жестяная формочка да ведёрко, а у другого лопатка старенькая, облезлая по краям. Но они попеременно выхватывали друг у друга игрушки, спеша повыше и поскорее построить башенки на замок из песка. И оба заливались громким смехом, не переставая.
   Девочка внимательно присмотрелась. Девочка вдруг поняла, что тут что-то не так.
   Конечно, мама ошибиться не могла – ведь она такая большая, её даже папа слушается. Но и одной играть было грустно. 
   Девочка едва-едва, так, чтобы незаметно совсем, - на миллиметрик, -  придвинулась к мальчикам. А те ничего и не хотели замечать; они так разыгрались. Они видели только свою игру. 
   Тогда девочка обхватила свою дорогую игрушку обеими руками и водрузила её бережно, чтобы не поломать сводов замка, на центральный купол. 
   - Вот, - сказала она. – Теперь в вашем замке есть кому жить. Он будет не  просто замком, а для кого-то дом.
   Мальчики обрадовались. Они, - когда строили, - сами не знали для  кого. И сами так чувствовали, что без хозяйки дом – неполный. Будто в квартире один папа остался, а мама ушла. А теперь всё в порядке. Мама возвратилась.
   А девочка уже не следила за мальчиками. Она смотрела за песочницу, на весь этот прекрасный и удивительный мир. 
   Она смотрела дальше. 

                                                                                                                                                  2001г.