причудливых фигур. Справа от входа в дом — несколько спортивных тренажёров и штанга на специальной подставке, стояла так высоко, чтобы он мог на коляске подъезжать под неё: «Это же опасно!» — внезапно пронеслась тревожная мысль.
В жилище было всё так же аккуратно и прибрано, как во дворе: «Наверное, неплохая тут хозяйка», — отчего-то, вздохнув, подумала девушка. Помыв руки в уютной ванной
комнате, с титаном для нагрева воды, Лиза незамедлительно приступила к своим обязанностям.
– А вы уверены, что прививки необходимы? В народе разгуливают слухи, что они у нас частенько низкого качества и немало несут бед, вместо полезности.
– Понимаете,какое дело, Валентин Юрьевич, – начала разъяснительную беседу девушка. - Вам это настоятельно рекомендуется... больше того — показано! Это прекрасно, что вы активно занимаетесь физическими упражнениями и поддерживаете здоровье, но в вашем неподвижном положении, иммунитет существенно понижен и мы чуть-чуть ему придём на выручку…
Но он, казалось, ей не внимал, а вглядывался куда-то в сторону сада, поверх головы.
– Вы меня не слушаете? – продолжала девушка, смущаясь от невнимания.
– Никак не пойму… – пропустив мимо ушей её вопрос, всматриваясь в верхушки деревьев, шуршащих ветвями перед открытой дверью в сад.
– Вы что?! Вам нехорошо?! – заволновалась вдруг...
– Нет, нет! Мне очень хорошо... Просто привиделось, что ваш голос доносился ко мне из верхушек деревьев, и я пытался вслушаться. Это так резвится пахучий ветер.
От его слов Лиза зарделась румянцем, но как можно безмятежнее спросила:
– А почему пахучий?
– Вы разве не слышите, какой разносится аромат сирени?!
– Да, конечно— засмущавшись не наблюдательности. - Меня зовут Лиза, извините, не представилась. Всё готово. Мне необходимо заполнить вашу карту. Скажите, пожалуйста: год рождения и фамилию... имя уже знаю.
-Тихомиров. Двенадцатого января тысяча девятьсот шестьдесят девятого года.
-Немного о вашей истории болезни, и имеется ли аллергия на какие-нибудь лекарственные препараты.
-Аллергии не замечалось, а истории никакой, собственно, нет. Офицер военно-воздушных сил. Летчик - испытатель. Во время испытаний произошла авария… неудачно катапультировался… Самолёт рухнул на высокие хвойные деревья. Ноги практически не чувствовал... Лежал почти год. А в настоящий момент могу хотя бы сидеть… Что-то я с вами разоткровенничался, — внезапно смутившись, прервал рассказ Валентин Юрьевич. Лиза задумалась на мгновение, отключившись от цели посещения этого странного человека...
-А надежда есть? Слава богу, в наши дни столько возможностей. Но да, это требует в некоторых случаях невообразимо бешеных денег, несовместимых с жизнью, так цинично, иногда, шутят сами врачи. Неужели военное командование не должно приходить на выручку?!
Взглянув на Лизу умными глазами, не улыбаясь, хотя от них по-прежнему разлетались весёлые морщинки, задумавшись, ответил:
-Вам ли не знать, медицинскому работнику, что НАДЕЖДА должна быть всегда. Даже тогда, когда её нет и быть не может, исходя из реальных показателей. Всё, милая девушка! Совершайте своё правое дело и на этом прекратим увлекательную психотерапевтическую беседу. На лицо набежала тень, а глаза из небесно-голубых, стали цвета — мокрого асфальта. - Вас послушать, так прямо манна небесная изойдёт на меня от вашей прививки. Да пусть она хоть сто раз полезна, в самом деле, а вы эскулапы, гордо несёте людям благо, но я лично считаю, что в случаях, подобных моему , ваша прививка… — с досадой махнул рукой.
-Как можете так бессмысленно рассуждать?! Ведь совсем вы не похожи на тупого солдафона. Сколько чужих жизней находилось в ваших руках, когда служили Родине? Скольких вы лично, вероятно, убили, подорвали, погубив множество жизней. А разве никогда не испытывали угрызения совести, боли за них? Да, вы можете это аргументировать, что такова война, и изначально окажетесь правыми, оправдывая даже массовую гибель людей, так почему же уничижительно отзываетесь о вере других в правое дело?! Почему вы им отказываете в святом понимании, что они действительно несут людям свою искреннюю любовь и личную заинтересованность в их исцелении.
-Именно потому, что имею идиотскую привычку рационально мыслить. Вам наверняка известна такая элементарная азбучная истина, что человек себя сам лепит, и уничтожает, сам же себя. Вследствие этого, каков багаж МЫСЛИ его, таким оружием и предстоит ему себя деморализовать, либо истребить совсем. Или, наоборот, возможно, с помощью того же багажа, но с мыслями созидательной направленности создать божественную благородную жизнь, наполнив безграничной радостью, безмятежным покоем. Но это доступно в том лишь случае, если он способен совершить верный выбор, при этом должным образом употребить верную мысль.
-И ваша, точно применённая мысль из «багажа», разумеется, исключительно положительной ценности, подсказывает вам, что следует отказаться от прививки, дабы не превратить в развалины, брезжущие на горизонте — очертания вашего ДВОРЦА благополучия?! — с лукавой интонацией беззлобно пробурчала Лиза.
-Да-а-а! Вы непростая девушка! С язвинкой, но рассудительной — язвинкой. Нет, я всего лишь пытался вам в меру моих умственных возможностей пояснить, что мне присуще размышлять и сомневаться. Неужто, не согласитесь со мной, что от качества мысли напрямую зависит результат? Можно предпочесть враждебное, злобное применение мысли, и пасть ниже уровня инстинкта животных. Это касается и моего военного прошлого.
Сказав «прошлого», резко изменился в лице. Лиза это заметила.
-Но, разве мы можем запретить дурным мыслям время от времени наведываться к нам в голову и тем, самым значительно пополнить негативный багаж?!
-Могут, конечно же, могут посетить, но… Но только мы им, как и птицам, не в силах запретить свободно, летать над нашей головой, но способны не позволить им усаживаться на голову и вить на ней гнёзда. Некогда, это суждение, я почерпнул в одной книге, какое, в один серьёзный момент жизни, позволило выработать единственно правильный, тешусь надеждой — выбор. Мы не должны разрешать случайным, отрицательным беспокойным мыслям гнездиться в мозгу.
-Получается, как просто! — изумилась Лиза, предаваясь размышлениям — если не нравится твоё расположение духа, увлечение на какой-то момент — измени мысль? Так, что ли?
-А вы необыкновенная девушка, Лиза. С вами приятно беседовать. Владеете редким качеством — прислушиваться. Да, только, кажется, что просто, но для этого необходимо уметь наполнять ими свой арсенал. Тогда будет намного легче, если в нём окажутся в большинстве — положительные мысли. Собственно весь мир состоит из закаменелой мыслеформы.
-Вы просто купаетесь в таких сложных понятиях, но сами-то, почему не используете эту элементарную формулу, и впускаете безнадёжные разрушающие мысли?! Можете не отвечать. Кажется, и сама это понимаю. Просто-напросто вы живой человек. Существеннее другое, что вы не видите, как из этого состояния выйти. Подозреваю, что отлично преодолеете и это, — и как бы взвешивая, неторопливо добавила… - С вами тоже чрезвычайно интересно разговаривать, но большей частью — слушать. Ну, если вам так уж не хочется делать прививку, то в принципе не стану настаивать, хотя меня за это не погладят по головке.
-Никак нет! Делайте. Я вам полностью отдаюсь.
-Как-то обречённо это у вас прозвучало.
-Нет, скорее, сдался по собственному желанию, — ослепительно улыбаясь, заверил Валентин.
Лиза в замедленном темпе, предаваясь размышлениям, произвела прививку, сопровождая процедуру информацией: чего нельзя и когда будет можно. Уложила портативную лабораторию, инструменты и, попрощавшись, вышла из комнаты. Проводив её взглядом, направил коляску к месту прерванной работы:
«Ах, я мыслитель хренов! Что же это даже чая девушке не предложил?!» — молчаливо себя линчевал.
Не ожидал от самого себя, что ещё способен так растеряться, как давненько уже не доводилось, хотя самонадеянно полагал, что это понятие уже фасон не для него. Солнце неумолимо клонилось к закату. Валентин, крепко сжимал кисть с краской и не замечал, как тихой кошачьей поступью шлёпаются одна о другую капли с неё на землю, и на рабочие туфли… Так, миновали несколько минут... Вдруг ему отчаянно захотелось выкрикнуть куда-то в небо: «По сути, моё дело и тело безнадёжно. Я — живой труп... Уже не живу, а пристраиваюсь к жизни с разных ракурсов… На кой же чёрт мне ваши прививки?!» — он зажал голову двумя руками, подавляя неистовое, бешеное желание громко кричать, и понурив низко голову, почти что до колен, провалился в забытье...
В лаборатории.
-Ну, как прошла встреча? – плохо скрывая любопытство, спросила Екатерина Максимовна – И.О. главного врача поселковой больницы.
-А вы, о какой встрече? У меня сегодня было их четыре, — недоуменно переспросила Лиза, хотя, кажется, поняла о ком идёт речь, — да и, разве это можно называть «встречей», ещё и смакуя?! Там безмерная боль людей, — и собралась идти дальше, но тут вдруг осенило, что этой женщиной движет элементарная бабья ревность… И уже потеплевшими, понимающими глазами взглянув на неё, спросила:
-Скажите, а что, ему невозможно реально помочь? Вероятно, его родные и товарищи всё делают для этого?!
-Вернее, было бы сказать, что уже сделали, а сейчас он в абсолютном одиночестве, — с непритворной горечью вымолвила женщина, уже не скрывающая личного, горького отношения к этому мужчине – своему соседу.
-Как вас понимать?! Что случилось? – живо заинтересовалась девушка.
-Мне сложно сказать... знаю немного, да и то, лишь из рассказа нашей массажистки – Марии Игнатьевны. Валентин никого к себе не допускает. Она одна удостоена его расположения, хотя, сама уже никому не берётся делать массаж... Старенькая, а вот ему, как мать... Однажды она оказалась случайным свидетелем его беседы с бывшей женой, — и тут внезапно замолчала, как бы подбирая нужные слова для определения.
-Вы себе и представить не можете, как порой способны поступать близкие люди. Я хоть за всю свою жизнь тоже насмотрелась всякого, но то, что совершила его семья… Не
