различил, десятки маленьких фигурок, изображающих голых людей, которые сидели и лежали, прикрываясь руками, или же, напротив, стояли, протягивая руки навстречу исполину. Намеренья чудовища не вызывали никаких сомнений.
- Мамочка! – прошептала Элина.
- Это что за… ч-черт? – нервно проговорил Егор.
- Он самый.
Гарцев обвел лучом фонаря стены грота, и все увидели, что барельеф ничто иное, как тысячи человеческих лиц, застывших с выражением страха и боли. Некоторые из них ничем не отличались от обычных лиц, иные были совершенно неправдоподобно вытянуты, имели гигантские рты, высокие лбы, выпирающие скулы.
Подойдя к ногам статуи, Гарцев снял со спины вещмешок и вытащил из него громадный выдвижной циркуль, который в следующий миг стал еще больше. Быстрым движением Георгий очертил на полу пещеры круг, пылающий ярким, фосфорическим светом. Затем в руках у него появился тонкий выдвижной металлический жезл. Всех порывало спросить, что он делает, но слова застыли на языке. Зачарованные друзья наблюдали за тем, как Георгий с быстротой опытного профессионала рисовал на полу сложную пентаграмму. Жезл, служивший ему пером, летал из стороны в сторону, оставляя на камнях причудливые сияющие символы.
Когда Гарцев закончил работу, его лицо было неподвижным и мертвым совсем как у стоявшей у него за спиной статуи. Георгий извлек откуда-то небольшую алюминиевую флягу, опустил ее в чашу с водой, подождал, пока последний пузырь вынырнет из горлышка.
- Встаньте внутри пентаграммы, там, где лучи пересекают окружность! – скомандовал он хриплым голосом.
Лёнька, Элина и Егор молча выполнили приказ. Любопытство и предвкушение чего-то невероятного на какое-то время превратило их в самых покорных слуг.
Гарцев вошел в круг и по очереди заставил каждого отпить из фляги. Едва влага коснулась Лёнькиных губ, он сразу понял, что внутри вовсе не вода. Непонятная жидкость обжигала, как водка и при этом была невероятно холодной. Лёнька почувствовал, как лед на мгновение сковал его кровеносные сосуды. Желудок и легкие покрылись инеем. Язык онемел.
Гарцев отпил из фляги в последнюю очередь, с традиционным выдохом.
- За то, чтобы все мы снова увидели солнце! – промолвил он без тени сарказма.
В тот же миг полчища каменных лиц, глядевших на них из тьмы, озарились ярким, белым огнем. Ослепительное пламя вырывалось из ртов, ноздрей, глаз, оставляя от масок смутные очертания. Грот, в котором секунду назад ничего нельзя было разглядеть, превратился в огромную, распаляющуюся лампу. Из стен начал исходить оглушительный, вибрирующий звук, будто ожившие лица слились в каком-то адском хоровом пении.
Лёнька ослеп. Он видел перед собой лишь мутно-зеленое марево, в котором совершенно ничего не было, даже его собственного тела. Возможно это был лишь обман зрения.
Он вдруг почувствовал, что лишился одежды. Неизвестное вещество обволакивало его со всех сторон, подобно вязкому клею. Любое движение стоило громадных усилий, как это бывает в тяжелых, мучительных снах.
Лёнька заорал от ужаса. Паника полностью захватила все его существо, убив способность думать. Зеленая пустота равнодушно глядела в его невидящие глаза, постепенно темнея и становясь еще более муторной. В легких заканчивался воздух.
Неведомая сила вырвала Лёньку из плена. Он упал сначала на колени, потом на живот, ударившись лицом о каменный пол. Даже боль не могла притупить жажду и наслаждение, с которыми он судорожно глотал вожделенный воздух. Глаза снова начинали различать отдельные предметы.
Когда дыхание восстановилось, Лёнька, закашлявшись, перевернулся на спину. Над ним простиралось странное изумрудное небо, похожее на сводчатый потолок… или это и был очень высокий потолок? Лёнька удивился тому, насколько большим оказался грот, в котором они только что…
Он вскочил на ноги, ошарашенно глядя по сторонам. Друзья и Гарцев стояли и сидели в нескольких метрах от него. Вся одежда была на месте.
Это была пещера. Если возможно назвать пещерой огромное пространство, площадью с десяток футбольных полей, залитое холодным голубовато-зеленым светом. Высокие стены, переходящие в свод, простирались так далеко друг от друга, что походили на пустынный мираж. Их даже немного затуманивала висевшая в воздухе серебристая дымка. Вся пещера состояла из какой-то прекрасной голубой породы, мерцающей мириадами ярких бликов и огней. Многогранные драгоценные камни облепляли стены и пол, словно застывшие капли росы на листьях ранним утром. Огромные выпуклые прожилины в стенах напоминали ребра гигантского кита. А в центре… Лёнька чуть не заорал от потрясения и необъяснимого, сводящего с ума восторга. Посреди пещеры, зависнув прямо в воздухе в сотне метров над землей, рассыпаясь ослепительными лучами, переливался и пульсировал огромный шарообразный сгусток неведомого вещества, похожий на голубую звезду вроде Сириуса.
Это было непостижимо, волшебно… Лёнька теперь уже не на секунду не сомневался, что спит и видит сон, поначалу страшный и темный, но под конец загадочный и восхитительный.
«Сейчас я проснусь, и все это покажется мне полной чушью и нелепицей: и похороны, и давка, и Гарцев-волшебник, и путь под землю к изумрудной пещере…»
Лёнька даже усмехнулся собственной наивности – надо же было принять такое за правду!
Он посмотрел на изумленных друзей, но уже не как на людей, а как на бессмысленные образы, рожденные заигравшимся мозгом.
«Как жаль, что к себе в сон нельзя пригласить друзей!» – подумалось Лёньке.
Элина застыла, молча раскрыв рот и вытаращив глаза. Егор тоже молчал, тупо моргая и медленно поворачивая голову.
- Ни хрена себе! – вдруг заорал он так, как никогда не кричат персонажи сновидений. – Это же… это… Вот (непечатное слово)! Е-е-мое! Надо было фотоаппарат у отца… (непечатное слово)! Это что вообще, а?!
Гарцев выглядел совершенно невозмутимым, хотя вид миниатюрной звезды, похоже, впечатлил и его.
- Спокойно! – негромко приказал он, и его взгляд озарила нешуточная тревога. – Тут не место для восторгов…
- Где мы? – прошептал Лёнька.
- Двадцать километров под землей.
Под землей! Значит они по-прежнему в этом мире…
В голове у Лёньки всплыло что-то из уроков географии, которой он никогда особо не интересовался: земная кора, мантия, ядро…
- Все, что вы здесь видите, существует только для вас. Не для геологов.
Это было самое короткое исчерпывающее объяснение, после которого задавать вопросы уже не имело смысла.
- Пошли.
Гарцев двинулся в направлении парящего шара.
Внезапно Лёнька сообразил, что раз это не сон, то и опасность никуда не исчезла. Он не знал, что случится в следующую секунду и подозревал, что Гарцев не знает тоже. Иначе откуда у него эта ледяная суровость готового ко всему смертника?
Пройдя немалый путь, они приблизились к звезде. Свет под ней был на столько яркий, что у Лёньки начало рябить в глазах. Казалось, наверху вовсю трудится бригада электросварщиков.
Гарцев снял вещмешок и, поставив на землю, стал вынимать из него какие-то удивительные инструменты, сделанные из легкого, светлого металла и напоминающие огромных насекомых. Оказавшись на свободе, каждый из предметов самостоятельно распрямлял тонкие, изящные лапки, резко увеличиваясь в размерах. Среди содержимого мешка были и такие привычные вещи, как горелка, пробирки, змеевики. На глазах у ребят посреди пещеры создавался незнакомый аппарат, похожий на огромного членистоногого обитателя океанического дна или на фантастическую марсианскую машину. Гарцев работал с изумительной быстротой. В заключении он вынул из небольшого мешочка пригоршню серебристых шариков, похожих на капли ртути и подбросил их вверх. Лёнька видел, как крохотные шарики зависли на мгновение в воздухе, но вместо того, чтобы упасть стремительно унеслись в направлении пылающего шара, словно притянутые его излучением.
Текло время. Аппарат работал с тихим шипением, время от времени выбрасывая голубую искру. Гарцев напряженно глядел то на него, то на висящий шар, то на стрелки наручных часов. Никто не осмеливался спросить, что происходит.
Внезапно звезда начала менять цвет из голубовато-зеленого в зеленый, а потом и в желтый.
- Есть… – прошептал Гарцев, словно охотник, подстреливший налету глухаря.
Пышущий желтым огнем шар начал распадаться на тысячи маленьких, кружащихся в воздухе подобно рою снежинок светлячков. Изумрудная пещера на глазах превращалась в янтарную.
- Есть! – заорал Гарцев.
Лёнька впервые видел, как его мертвое, злое лицо пылало от радости.
- Сделано!
Он подбежал к Лёньке. На миг Лёньке почудилось, что Гарцев, свихнувшись от счастья, решил обняться с ним. Вместо этого Георгий вынул скальпель и схватил мальчика за руку.
- Засучи рукав!
Не дожидаясь, пока Лёнька поймет, в чем дело, он сам рванул рукав Лёнькиной рубашки да так, что обе пуговицы отлетели прочь.
- Нужна боль!
Он сделал небольшой, но болезненный порез на тыльной стороне руки повыше запястья.
- Вон они, видишь! – Георгий указал на огромную стаю кружащихся по всей пещере светлячков. – Твоя где-то там!
Лёнька в недоумении посмотрел на Гарцева.
- Дурак, зови ее! Мысленно зови, через воспоминания! Вспоминай, как она тебе пела на ночь и… все такое! Любовь и боль – лучшая приманка!
Лёнька принялся лихорадочно выискивать в памяти самые ранние, нежные воспоминания. Песни на ночь, книжки, первая ссадина, речка, луг… Кровь из пореза струилась по руке и капала на янтарный пол.
Он видел, как тысячи светлячков стали опускаться к нему, танцевать вокруг него, окутывая до самых пят золотистой пургой. Лёньке нужен был лишь один из них.
Он почувствовал это. Не увидел, но почувствовал. Она вновь была с ним. В нем. Внутри его тела.
Огненный сгусток внезапно стал наливаться оранжевым.
- Нет… - в испуге прошептал Гарцев.
Как по команде светлячки вдруг устремились обратно в шар, мелькая точно светящиеся пули.
Из оранжевого шар стремительно превращался в красный, затем кроваво-багровый, начиная походить на зловещую умирающую звезду. Прежде янтарная пещера теперь уже казалась рубиновой и напоминала внутренности разрезанного гранатового плода.
- Вот сволочь! – простонал Гарцев, не в силах поверить в крушение всех своих надежд.
В воздухе по нарастающей стал раздаваться клокочущий, ритмичный звук, в котором было что-то неуловимо схожее со злорадным хохотом.
По затухающему багровому шару ползали черные пятна.
- Уходим! – заорал Гарцев, брызжа слюной. Его перекошенное лицо дышало неподдельным ужасом.
Он схватил за руку Лёньку, Лёнька – Егора, Егор – Элину. Второе прохождение сквозь зеленое ничто пугало не больше, чем заплыв под водой.
Они очутились посреди темного грота с чашей и статуей. Гарцев включил висящий на ремне фонарь и достал из-под тулупа что-то похожее на пистолет. Только вместо дула этот предмет имел два коротких спаренных жезла, соединенных кольцом, внутри которого шевелился зеленый огонек.
- Держаться вместе!
Они медленно вышли из ворот. Гарцев яростно всматривался во тьму тоннеля, держа перед собой «пистолет» и компас. Друзья в ужасе скучились у него за спиной. Каждый пройденный метр стоил величайшей смелости и невыносимого
