Аня и дядя Саша. Она работала в администрации Саратовского театра, занималась рекламой спектаклей. Дядя Саша, высокий седой красавец работал портным при школе милиции. Я жил у них первые дни пребывания в городе. Их сын, зубной техник, и его жена тоже были там. У них ремонт шёл. Жена сына не принимала меня всерьёз и ходила по дому, когда мы оставались одни, в одной рубашке. Её красивые ноги меня волновали. Я жил там и привыкал к еде - редкое мясо и пирожки с яблоками - до сих пор терпеть их не могу. Вот у тёти Ани и остановился папа. Он приехал поговорить со мной. Дело вовсе не в том было, что Ира не еврейка. Хотя и этот момент имело значение, но не основное. Мама сказала - ни за что! На первом курсе - нет! И папа в этом был согласен с ней. Он также понимал, что одним запретом ничего не изменить. А прошёл только год, как умерла бабушка - мамина мама. Практически, меня то и растила она. папа и мама на работе, а весь день она с нами - со мной и братом. Дедушки не стало, когда мне было лет пять, хотя я его хорошего помню. И уезжал я поступать в Саратовский универ тогда, когда она уже тяжело болела. Несколько ранее,с год где то, я пробовал поступать в Ленинградский университет. Тогда бабушка и попросила меня заглянуть в синагогу. Там то раввин мне и ответил на вопрос, о том, кто я, мол, в паспорте - еврей, а в жизни то ничего такого нет во мне. Он спросил - когда я слышу оскорбление не только себя, а любого, кто еврей, вообще, любое оскорбительное замечание, связаное с нашей национальностью - как себя чувствую? (конечно, любой воспитанный приличный человек при любом оскорблении и проявлении хамства, грубости возмущается. но много ли в нашей жизни таких? Имеются, кто ж отрицает. Но не так уж и много. ). Я ответил так, как и чувствовал - при таком изнутри поднимается волна гнева и чувства униженности и оскорблённости и ещё всякое разное. И он мне тогда сказал: вот ты сам и ответил, кто ты. Уход бабушки из жизни - трагедия. Боль для всей нашей семьи. Я узнал о этом, когда ещё жил в первом общежитии, это было ужасно, я долго не мог придти в себя. Ведь понимал, в трудные минуты всем надо быть вместе. А мне позволили поступать и уехать. И главное в том, что я на это пошёл. Так что, приезд папы был мне понятен. Он любит меня и нас всех, и он понимает, что надо оберегать маму, тем более, что это и для меня правильно. Да, люди женятся в молодости, и на первых шагах жизни в миру, и живут. И родители им помогают, как могут, как говорится, всё до капли детям. Теперь то я понимаю, на первом курсе такое сделать - как же им трудно б было, как они боялись, что я себе жизнь сломаю. Я ходил на занятия, по улицам, пил иногда, но не сильно. Встречался с папой. Ходили с ним по заснеженным улицам, заходили в пельменую, кушали пельмени, поливая их уксусом, он давал мне немного денег ( простая рабочая семья, сейчас только понимаю, как это было им трудно, даже сама поездка). О основном мало говорили. Главное было сказано. Мама так хочет, а папа с ней согласен. Не жениться сейчас!! Или я соглашаюсь, или уезжаю с ним обратно. Папа рассказал, что в сорок третьем его взяли в армию. В Саратове у них был курс молодого бойца и учебка, потом уж на фронт. Вспоминал, что учили их ходить на лыжах по соломе - были такие, кто не умел. О том, как выселяли немцев, в Энгельсе было большое их поселение, по указанию Сталина. Энгельс на одной стороне Волги, на другой - Саратов, меж ними трёхкилометровый мост. Тогда было указание - вещей 24 килограмма веса, и за ночь - всех долой. Почему? Сталин полагал, что это город пятой колонны. Действительно, в некоторых домах потом находили оружие, радиопередатчики. Да только не по своей воле живущие там такими стали. Ещё раньше войны им разрешали принимать гостей из Германии. Вот приходит такой гость, передает пакет с продуктами, вещами - вам посылочка от родствеников оттуда. Только вот же привычка к порядку, дайте, пожалуйсто, расписочку, что получили. А потом, со временем, другой посыльный: или вы становитесь нашими агентами, или эти расписочки мы отправляем в органы. Времена то какие были!! А позже в Энгельсе оседали многие, едущие в Россию после отсидки в сибирских лагерях. Ещё папа рассказал, что как то пару дней назад, вечером шёл по улице. И слышит: кто то за ним шагает. Долго так. Сам то он не крупный, даже чуть ниже меня. Но всё таки войну прошёл артиллерийским разведчиком. И не очень такое приятно, когда кто то в спину дышит. Не по себе от такого. Вот он и зашёл за угол, потом резко выскочил, схватил мужика за грудки - 'чего тебе надо ?!! не ходи за мной!'. Отпустил того и дальше уже спокойно двигался. А мне признался, да, испугался, но главное страху не поддаваться. Мы шли по главному проспекту города. Папа спросил - 'что ты решил?'. Я покачал головой, посмотрел на него. Он отвернулся и быстрым шагом пошёл от меня. Моё сердце остановилось. Я посмотрел в его удаляющуюся спину. Догнал, взял за плечо. ВПЕРВЫЕ, первый и последний раз я увидел у него на глазах слёзы. И у меня сами по себе вышли слова: 'папа, пожалуйсто, дай мне ещё подумать. Прошу.' Уфф, больно вспоминать. Потом, я знаю, папа плакал только когда не стало его мамы, потом папы. Я этого не видел. Так получилось. А тогда, я ещё раз поговорил с Ирой. Она поступила опять таки решительно и честно. Как мне тогда это виделось. ( теперь я не возьмусь оценивать. Было так, как было). Она сказала - 'решай всё сам. Задержка - обычно это да, беременность, но не всегда. Главное - это ты и я'. И, договорившись в университете, уехала на месяц к маме и детям. В университет к ректору мы пошли с папой вместе. Я взял академический отпуск, с правом возвращения. И мы уехали. Год ещё переписывался с Ирой. Она сказала, что сделала аборт. Страдала от разлуки, стала даже учить идиш. Потом я понял, что не соответствую силе и глубине её чувств, того, что во мне нет к ней того, что должно быть у любящих друг к другу - любви. (кто знает, что это такое? Можно знать, что она есть или нет, или, иногда, только со временем это понять.). переписка прекратилась. В Саратов я больше не вернулся. Какое то время переписывался с ребятами из группы. Так узнал, что Ира вышла замуж за Игоря - парнишку также с исторического, который был давно влюблён в неё. Интересно, помню Игорь написал какой то научный труд по работам Ленина. Я тогда удивлялся: столько о Ленине уже есть, что же и как можно было найти там что то новое. Но вот же нашёл! А Ира...я понимал, что не так то просто жить в окружении, которое столько знает - а в тесном студенческом - университетском мире кто и что не знал о друг друге? Тем паче, заканчивает универ, двое детей, а тут человек, который любит. И в моём окружении, когда от немногих тех, кто был в курсе событий, я слышал - 'то не любовь, она сразу вот вышла замуж', я отметал такие слова. Потому что понимал то, сказал выше. Годы, годы. Как то написал Саше, земляку её, мол, как там всё. Он не отвечал долго, потом пришло письмо. Саша стал директором школы, хочет перебраться в центр, может, я могу посодействовать? И больше ничего. Ответил я так, как есть, что не могу, ибо не та жизнь у меня и нет никаких крючков. Больше писем не было. Через тридцать один год случилось продолжение саратовских событий. Но всему своё время. Надеюсь, что доберусь до настоящего. Рассказать эту историю было непросто. Я много раз пытался, начинал и останавливался. И вот смог. Верно говорят - времени время. Одно из её тогдашних последних писем. ' хотела ответить тебе...возьми так: Тик - так, тик - так! Ход стелок оцени. Мелькнёт 'тик - так' и станет жизнь короче. Миг упустил - и отбыл самолёт, Час упустил - и не окончил дела. В любви промедлил - женщина не ждёт. Жил завтрашним, а жизнь вдруг пролетела. Тик - так, тик - так! Поторопись, не жди, Ведь наверстать не сможешь ни минутки. Тик - так, тик - так! На стрелки погляди - Пока 'тик - так' звенит в твоей груди, - С любой из них шутить Опасны шутки. (Р.Гамзатов)' -------------
