столовой, и отчаянно вскрикнул от боли, и все вздрогнули от неожиданности.
Послышались тихие изумлённые голоса рабочих «это Володина душа, она стонет и мечется, тяжело ей!
- Плохая примета! – слышатся голоса.
- Хорошо помянуть надо!».
И поминают его рабочие на совесть. Другого такого товарища уже никогда у них не будет.
Парторг всё что мог, сделал для похорон Володи, и устал сегодня, как никогда. Не считает он зазорным бывать в рабочем коллективе среди простых людей общаться с ними на равных. – А тут беда!
Именно за человечность, и ценил его директор завода Ферган Валентин Владимирович.
Сам он не любил похорон, и старался там не бывать. Вот и сейчас его небыло в столовой. Но особого значения этому никто не придал.
- Это дело парторга, его это уровень!
Мудрый человек, талантливый руководитель, и хороший механик: может, поэтому его предприятие, преуспевающее в городе.
До его назначения здесь на заводе, всё иначе было. А про план и говорить нечего было: «из рук вон, плохо», работали рабочие.
Не было у них заинтересованности в работе: все они на окладах сидели. Каждый «сам за себя был»: не было здесь рабочего коллектива.
Валентин Владимирович, в деле механики был «дока», поэтому сразу же в обкоме партии предложил внести ряд изменений в процесс работы предприятия.
И многие механизмы были усовершенствованы им, как говорится «доведены до ума».
Было приобретено, и новое оборудование. Но главная заслуга, что он сумел «на верху», доказать «рациональность перевода завода на другой режим работы».
На окладах остались только слесаря и электрики. А их премии, которые теперь шли сверх оклада, полностью зависели от исправности, и работы оборудования.
Рабочие стали работать сдельно, и в три смены.
И скоро нигде в городе не было столь высоких по тем временам заработков.
Хотели и этот факт в обкоме партии поставить ему в упрёк: «уж больно высокие заработки у рабочих!»,
Но директор нахмурил свои чёрные, как смоль брови и неожиданно резко возразил: «А вы бы задаром работали так хорошо?»
Все присутствующие коммунисты, опешили от такого ответа, и «прятали глаза» подальше от первого секретаря партии. Как будто они сами были в чём-то виноваты. Все обречённо ждали грома, но он не последовал.
- Резон тут есть!
- Идите Валентин Владимирович и работайте дальше!
- И помните, что ваше предприятие Союзного значения, и промахов здесь быть не должно! Недозволительно это нам партийным людям!
Первый, сделал остановку в своём изречении, и добавил уже строго, как бы для всех присутствующих коммунистов на совещании.
- У нас всё под контролем партии!
- И вы, Ферган, как коммунист рассуждаете правильно, и за стабильную работу завода вы тоже в ответе.
- Здесь вы правы!
Так начиналась его трудовая деятельность на должности директора завода. И сколько он провёл там бессонных ночей, никто того не знает. Но фактом оставалось то, что завод всегда выполнял, и перевыполнял государственный план, и это стало нормой «его жизни». А у всех работников завода свой интерес появился.
Жизнь директора была сложна и многогранна, и приучила его постоянно совершенствовать себя. И как говорится он: «шёл в ногу» с эпохой. Но и тут были серьезные причины такому поведению директора.
- Его родители были в своё время репрессированы, и как бы были вычеркнуты из всех списков жизни.
- Но, и там осуждённый оставался человеком, хотя в возможность этого трудно было поверить!
- Один: против могучей машины государства…и, уцелеть! Когда в стране работала, целая система «воспитания человека», и, прежде всего «нового формирования, его личности».
- Многие из репрессированных людей, просто умирали, не выдержав «пресса!»
- Зато живой человек выбирал себе веру сам, по состоянию своей души, потому что выжил, и естественно поверил в Бога.
Дети этих людей всегда помнили, трагедию своих родителей. И тоже, всегда верили в Бога.
Им генетически закладывалась целая программа: «сберечь «свою душу, «и выжить, выжить любой ценой!».
Поэтому и партийцем он был хороший, там тоже «без души нельзя!».
- А что ближе души? – кто сможет ответить на этот вопрос….
Виктор Грищёв много ночей думал, и советовался не раз со своей Катериной. Зачем ему работать на кого-то, и вечно зависеть от воли начальника. Такого, как Крякин, да, и другие не лучше.
- Хорошо когда сам всё решаешь за себя. И сам за всё отвечаешь! Тут уже, и обиды никакой: «сам виноват!».
- Обидно получается, когда ты слышишь, вроде: «Крякин тебя съел!».
- Как людям объяснить, что «хочу попробовать, себя в новом деле». И кооперативы, по всей стране множатся: «можно по-другому работать, и жить можно!».
- Делай Витя, как знаешь! Как душа твоя просит! – отвечает ему любимая жена. – Только, пожалуйста, о детях не забывай!
- Тяжело на новой работе! И часто помочь тебе, будет некому.
- Но я хорошо знаю, что «только идущий осилит дорогу!».
- Мы тоже будем стараться помочь тебе. И о тебе будем думать!
- Берись, раз решил так, «не раз мы с тобой, с нуля начинали - и выдержали!».
- Вот и вся моя, правда!
Понял Виктор, что уже не свернёт с избранного пути: «только своё дело!».
Нашёл он надёжных товарищей, и стал торить дорогу на север: «там денег больше», и масса неразрешённых проблем.
- Вот и будем их вместе со своими проблемами решать: «глядишь, и раскрутимся!».
И закрутили бесконечные километры, мощные машины, гружённые разным товаром на север.
Так начинался его маленький бизнес. Бессонные ночи в раздумьях: и воплощение мечты в жизнь.
Гришка тоже без работы не остался. Успешно работал на ЖБИ, ворочал бетон, и скоро стал хорошим бригадиром.
Был он человек общительный, и с людьми быстро сходился, и самое главное: работал мужик на совесть.
И когда стали организовывать там кооператив, то был не против этого. Зачем ему плыть против течения, когда в кооперативе зарплата вдвое больше, чем на простом производстве: «только работай!».
А работать Гришка мог, здоров он тогда был, и усталости, «как таковой не понимал».
Работал всегда весело, с доброй шуткой, и уважали его за это товарищи. И отдыхать мог с коллективом, и покуражиться был не прочь. Ничего в этой жизни ему не было чуждо.
А дома, все те же проблемы остались, и, похоже было, что ещё прибывали они.
Останется на работе, и уже другую смену работает без отдыха, что бы денег больше заработать. И, «как ни в чём не бывало, работает»: хотя в это трудно поверить. Тяжело бетон лопатой ворочать вторую смену, и врядли кто на это дело согласится.
Придет Гришка усталый домой после работы, а там ни Марии, ни детей! Заглянет он тоскливо в кастрюли, а там тоже пусто!
- Вот стерва! Тут хоть загнись на работе, а у неё «своё на уме, «из дома бежать».
- «Жив я, или не жив!».
- Кушал чего, или вообще ничего не кушал, «её никак не интересует!».
Выпьет Гришка водки, и идёт разбираться к супруге, а там скандал до небес, и до милиции дело доходило.
Сейчас Гришка тактику поменял, и относился к этому уже спокойно: - «ушла, так ушла! Посмотрим, кому будет хуже!».
Появилась в его жизни Лена Маслова. И его душе легче стало мириться «с тяготами и лишениями семейной жизни!». Почти что, как в армейском уставе прописано, только не написал никто семейного устава
Так «волей-неволей», жизнь всё больше сближала его с Еленой.
Хоть и крутого нрава была Лена, но всегда остро чувствовала грань, за которую переступать было нельзя. И где бы, Распутин не был, всегда находила его, и именно в трудную для него минуту. Вот это и ценил Гришка: всё просто было и ясно.
- Что надо твоей жене? – говорит ему Елена. – Пьёшь ты не часто, а если выпьешь много, то с тобой только разговаривай. Тогда, ты всё про себя расскажешь, и чудной бываешь.
- Все мужики пьют, на то она и жизнь: иначе там и не бывает.
Сейчас глаза Лены даже не карие, и нет в них доброго янтарного оттенка: они черны, как угли, и «жгут» так, что до глубины души достают.
- Ей многое в их семейной жизни не нравится: понимает она своим бабьим умом всё яснее и чётче, чем Распутин.
Собралась она с мыслями и добавила.
- Душа у тебя чистая и добрая, и зла там нет. Только упрямый ты очень, Гриша!
- Ты за свою жизнь и ласки то материнской не видел: рос, как побег дикий в лесу.
- Ты постоянно неухоженный, и нет твоей жене до тебя дела!
- «По нашей женской логике», это преступление с её стороны. Ведь ещё в старину девушек учили, что надо уважать мужа своего, иначе жизни не будет. И она это прекрасно знает!
Молчит Гришка, а душа у него стонет: «права Елена!», хоть и не хочется в этом признаваться. - На душе Марии другой лежит: её давняя любовь!
- Своя у неё жизнь!
Устали они оба! Одна видимость совместной жизни.
- И обязательно «их несчастью» конец будет!» - лучше бы сразу, по-хорошему разошлись!
