АНГЛИЧАНКА

- Я ещё несъедобный, - сказал Леонид. - Выпей ниточку благородного напитка и посвежеешь, - подал он ей бокал с коньяком на донышке.

Девушка выпила, посмотрела на него просветлевшим взглядом. Но вдруг головка у неё склонилась сначала на грудь, а затем на стол и она заснула. Леонид взял её на руки и отнёс в постель. Она вздохнула во сне облегчённо, повернулась на правый бочок и забыла обо всём. Дыхание у неё было лёгким. Сугробин накрыл её одеялом, привернул лампу до золотистой полоски. Потом сел за стол, пил коньяк, ел тюлений шнитцель и строганину. Три года всего прошло, когда он отмечал день рождения вдвоём с Олей, и она сказала ему, что будет его навсегда. «Далёкие милые были…», - произнёс он строчку Есенина. «Зачем эта быль кончилась и на какие дороги ты меня отправила, Олинька. На моём пути уже встречаются, и будут встречаться женщины. Но все они уже кого – то любили до встречи со мной. Говорили своим мужчинам слова любви. И я никогда не узнаю, думают ли они обо мне или о других бывших любимых, когда обнимают меня». Сугробин выпил ещё коньяку, накинул на плечи пальто и вышел на улицу. Ночь была серебристой от половины луны, выкатившейся из - за утёса. На другой половине небосвода сверкали крупные звёзды. Природа была наполнена тишиной и торжественностью.

   Юлий уехал вслед за курсантами, как только подписал последний аттестат. Занданова приехала на проводы, помахала ручкой уходящему автобусу и попросила Сугробина навещать её с Англичанкой.

- Пропадает девушка, - сказала она.

- У нас нет общего будущего, но я заеду, - пообещал Леонид.

 

   Валя не появлялась и не звонила.

- В весенние каникулы она уезжала домой, - сообщила Аня и добавила, что они не разговаривают даже на работе. И она перешла на другую квартиру от Валентины. – Очень жаль, что так получилось. Мы с ней дружили два года в институте, да и здесь были дружны. Но всё, оказывается, проходит.

 

     Через неделю после отъезда Симонова, Сугробин заявился к Зандановой в райком.

- Кто к нам приехал, - обрадовалась она. – Немедленно звоню Англичанке. Бери трубку.

- Я у Зандановой. Приехал навестить тебя, - сказал Сугробин.

- Давайте встретимся и пообедаем в нашей чайной. Она как ресторан работает.

Занданова закрыла райком, и они прошли с Сугробиным по главной улице, в конце которой и стояла чайная. Возле входа на площадке стояло несколько легковых машин.

- Директора совхозов обедают, - пояснила Занданова.- В райком приезжали.

Они поднялись на крыльцо. Навстречу из дверей вышла Англичанка.

- Я вас уже десять минут жду. Даже забеспокоилась.

- Джентльмены обещаний не нарушают, - обнял её Леонид. – И я сегодня даже утром не поел. Такой голодный, что готов кусок мяса вместе с тарелкой съесть.

В чайхане было просторно и малолюдно. Четверо мужчин лет сорока – сорока пяти сидели за одним столом и, судя по количеству бутылок на столе, крупно выпивали. Сугробин с девушками разместились в стороне от них.

 

- Бутылку «Столичной», грибы маринованные, позы из баранины и бифштексы из лосятины. И чай китайский с лимоном, - заказал он подошедшей официантке, бегло просмотрев меню. - Всё в трёх экземплярах. Если девушки желают что – то добавить, то прошу. А мне всего, что заказал, достаточно.

- Мы съедим по бифштексу, а позы нам не надо, - хором сказали девушки.

- Тогда натуральной минералки две бутылочки ещё, - добавил Леонид, дочитав меню до конца. – целый год не пил «Боржоми» И включите музыку, если можно, - попросил он отходящую официантку.

Зазвучала музыка.

- Мы потанцуем, - полу спросила, полу сказала Англичанка Зандановой.

- Конечно,- ответила та. – а я пойду прихорошусь

    Сугробин поднялся, обнял девушку, и они медленно двигались в ритме мелодии не разговаривая. Мужики, глотавшие водку стаканами, заслышав музыку и обнаружив танцующую пару, оживились.

- Посмотрите – ка, - сказал один, - совсем пацан, а какой пижон, и каких девчонок привёл. Эта, что с ним, совсем красавица. И бурятка хороша.

Все четверо обернулись, рассматривая танцующих. Сугробин, несмотря на то, что был в парадном костюме и при галстуке, действительно выглядел совсем молодо. И ему можно было дать и двадцать, и девятнадцать. Он обладал тонким слухом и слышал весь разговор.

- Надо пацана прогнать, а девчонок забрать и повеселиться, - сказал другой. – Пацану пригрозим, и он уйдёт.

- Неприлично директорам уважаемым в такое дело влезать. Они сами по себе, мы сами, - заявил третий, нерешительный.

- Да ладно, какие наши годы.

Музыка кончилась. Леонид посадил девушку на место. Подошла Занданова. На столе уже стоял весь заказ.

- Нальём? – спросил Сугробин.

- Зачем пришли, - откликнулись девушки.

Подруги выпили. Леонид поставил рюмку

- Что посуду мнёшь, - сказала Англичанка. - Хочешь напоить девушек и воспользоваться.

- Ты знаешь этих мужиков? – спросил он Занданову. – Не нравятся они мне. Как бы драться не пришлось. Разговаривали они о нас нехорошо. Меня хотят прогнать, а вами попользоваться.

- Всех четверых знаю. Все директора.

- Да! Второму секретарю райкома комсомола против четверых директоров на суде не выстоять. А мы с подружкой совсем никакого веса не представляем. Но я не пью, и будь что будет. Хотя нападение лучшая защита.

Сугробин встал и направился к мужикам. Те смотрели на него несколько удивлённо.

- Ответьте мне, мужики. Почему вас, стариков, когда вы ополлитритесь, на молодых баб тянет. Допили бы что наметили и по домам, к бабушкам. Они вас и успокоят и приголубят. А у вас задор: пацана прогнать, девчонками попользоваться.

- Ты что, сопляк, нам мораль читать будешь. И подслушать нас успел. Да я тебя…, - вдруг взревел на весь зал и приподнялся председатель, подавший дурную идею.

- Сиди, дед, - придавил его за плечи Леонид. – Рано ещё подниматься. Вы мне скажите, кто из вас не коммунист?

- Зачем это? – спросил сомневающийся.

- Так раз вы меня решили прогнать, а моими женщинами попользоваться, то я бы для начала побил беспартийного. Коммунистам ведь в кабаках драться неприлично.

- Да я тебя…, - снова заорал и поднялся заводила, сбрасывая с плеч руки Леонида, - с дерьмом тебя смешаю. И попытался ударить. Леонид увернулся не отвечая. К столу подбежала Занданова.

- Вы что, директора, - закричала она. – Я второй секретарь райкома комсомола, а вы мной попользоваться надумали. Я сейчас в райком партии звоню.

- Да пошла ты, - отмахнулся заклинившийся директор и, отбросив стул, попёр на Леонида. Тот отступил, не давая себя ударить.

В это время в чайхану вошли четверо шоферов из группы Сугробина. «Леонида Ивановича бьют!» – закричал один и бросился на обидчика. Остальные за ним. Через секунды директор – заводила лежал прижатый двумя молодцами к полу. А за спинами остальных стояли двое других. И Занданова.

- Ну, как! Интерес к моим женщинам остался или пропал, - спросил Леонид, обращаясь ко всем четверым.

- Пропал, пропал, - ответил за всех осторожный.. – Пусть отпустят, - кивнул он на лежащего на полу. – Уезжаем.

Помятые директора, не допив заказанное, направились к выходу, рассчитываясь на ходу.

- Я всех вас знаю и в покое не оставлю, - крикнула им вслед Занданова.

- Спасибо, ребята, за помощь, - пожал руки бывшим ученикам Сугробин. Я с удовольствием опрокину рюмашку в вашей кампании. И вернувшись к девушкам, облегчённо сказал –

- Слава богу, до драки дело не дошло. Разборок бы на полгода хватило, а мне уезжать скоро. Но теперь я выпью, мои девчонки, за вас. Дай вам бог мужей добрых и надёжных.

Музыка была подобрана на магнитофоне приличная. Они просидели в чайхане ещё часа два. Леонид поднял бокал за шофёров и танцевал с Англичанкой медленные танцы под томительные звуки саксофонов, звучание которых видимо очень любил составитель программы. Зандановой не давали скучать бывшие курсанты.

- Так хорошо. Уходить не хочется, - сказала Занданова. - Ты, Сугробин меня тоже не забывай. Уедешь, пиши письма. Прощай. Она обняла его и шепнула, кивнув на англичанку. – Не обижай девушку.

  После майских праздников, которые Леонид провёл с Англичанкой, позвонила и попросила подъехать Валентина. Сугробин отыскал Михаила и попросил свозить его в Буйный.

Когда они подъехали, Валя была в школе.