- И я тебя люблю. Вот для тебя мои губки.
Леонид ощипал и выпотрошил половину трофеев, уложил их в кастрюлю, перемешав с крупно нарезанным картофелем и луком. Сверху последний слой картофеля закрыл полосками шпика вплотную один к одному. Закрыл кастрюлю крышкой, отодвинул угли в топке в самую даль и поставил будущее жаркое а печь.
- А теперь, моя драгоценная, у нас целый час для развлечений. Ставь пластинки, танцевать будем и целоваться. Юлик уехал к Зандановой до завтрашнего вечера, и ты на два дня королева этого дома. Согласна быть королевой?
- Если ты сумеешь стать королём !
- Вопрос не прост. Но постараюсь.
Сугробин подхватил девушку на руки и закружил под звуки вальса. Неожиданно погас свет. Музыка прервалась. Была дремучая темнота. Только на кухне из топки на дверь отбрасывались тонкие полоски живого света.
- Вот тебе и три – четыре, - сказал Сугробин.
- А мне кажется, что и природа за нас. Щёлкни выключателем. Пусть останется темнота. Я не хочу пока быть королевой. Я хочу быть влюблённой принцессой. Повтори, что ты любишь меня?
Валя, Валечка! Она была единственной и любимой дочкой машиниста тепловоза и конторской служащей при железной дороге. Выросла и кончила школу в железнодорожном посёлке и всегда была первой в школьных забавах. Симпатюшка, веселушка была мечтой половины мальчишеского коллектива школы и узнала настоящую любовь в семнадцать лет. Но мальчик был постарше её и после школы ушёл в армию. А она поступила в учительский институт (сейчас бы его обозвали колледжем) и продолжала кружиться на всех балах города, куда было доступно попасть. На одном из развлекательных вечеров познакомилась с геологом. Геолог был серьёзным человеком. Ему нужна была жена, способная дожидаться. Валя не знала, способна ли она дожидаться, но полусогласие геолог получил. И тут же сам получил возможность проверить свою способность дожидаться. Валя была распределена достаточно далеко от города. Город был далеко. Посёлок, где обосновались молодые инженеры Симонов и Сугробин, близко. Но Симонов сразу же вышел из претендентов на Валино сердце, увлёкшись Зандановой. А бывший моряк никем не увлекался. Её очень заинтересовал в биографии Сугробина факт ухода его от моря. Ей так нравились моряки, и она даже была влюблена на расстоянии в одного морского курсанта из их посёлка. Сугробин отговорился полушуткой, но добавил, что совершенно свободен, и готов влюбиться в шаловливую девушку. И она сказала себе: «Пусть влюбится!». И приложила все усилия, чтобы он приехал в её обитель. И не устояла от желания любви. И раздвоилась. И сбежала от Сугробина в новый год, успокоив себя мыслью, что любит только геолога. Но Сугробин заявился нежданно – негаданно. И всё снова перепуталось в её головке. «Если бы не любил – не приехал!» И не ожидала, что он уедет из города, не объяснившись. И геолог потускнел. Она не рассорилась с ним, как сказала Сугробину. Поссорившись, она могла потерять обеих. А Валя не хотела никого терять и, покинув город, решила, что вернёт Сугробина. И вернула, как ей показалось. Любовь не гаснет, если есть чем поддерживать огонь.
Они оторвались друг от друга только когда запах жаркого необыкновенным вкусом переполнил весь дом.
- Пора закусывать, - сказал Сугробин, целуя неистощимые на ласки губы девушки. – Иду накрывать стол.
В соседних домах горел электрический свет. Он включил все лампочки и радиолу. Праздник продолжался всю ночь, следующий день и следующую ночь.
После позднего завтрака в воскресенье, Сугробин проводил Валентину до утёса за рекой. Они медленно прошли по улицам училищного городка, На мосту постояли, любуясь ледяными просторами.
- Я буду ждать тебя каждую пятницу, - сказала Валя.
- О тебе будут сочинять околесицу.
- Про кого здесь только не сочиняют. Я буду ждать. Я не могу без любви. И ты говорил, что назовёшь меня своей невестой и даже женой. Правда, больше не повторяешь этого.
- Если ты ждёшь этого и согласна, то повторю. Не беспокойся. Скажи только, что согласна уехать со мной, и я повторю тебе все мои слова и объявлю тебя невестой.
«Не теряй же минут дорогих.
Назначай поскорее свидание.
Ты учти, что немало других
На меня обращают внимание…»
Валя пропела куплет и засмеялась. Потом обняла милого друга и поцеловала. Она была молода, красива, любима. Сугробин был молод, не плох собой, любим. Но ему казалось, что он старше Валентины на период. Она была с ним и искренне любила его. Но как говорил Симонов, когда с ней будет другой, она также искренне будет с другим. У него не было сомнений, что она не рассталась с геологом. Но он мог повторить предложение, если она согласится уехать с ним. Валя ему нравилась.
За утёсом, где дорога круто поворачивала, их догнала попутка.
- Только одного пассажира посажу, - сказал, приоткрыв дверку, шофёр грузовика.
- Не одного, а одну. Ты ведь из Буйного. Я тебя видела, - сказала Валя, забираясь с помощью Леонида на высокую подножку. И уже усевшись, улыбнулась Сугробину, - я жду тебя.
С наступлением относительного тепла курсанты Сугробина и Симонова целыми днями занимались практической ездой на автомобилях и тракторах, восполняя пропущенное из – за морозов время практических уроков. Теоретические занятия проходили с утра только первые два часа. Появившиеся свободные часы Леонид использовал на занятия лыжами и коньками. На Хилке ветры расчистили полоску льда в полсотни метров длиной. И Сугробин на хоккейных канадках с удовольствием чертил узоры на льду. На лыжах у него был маршрут по невысоким холмам, где можно было покататься с горок. И потратив два часа на занятия физкультурой, он чувствовал себя здоровым и сильным. Каждую пятницу уезжал к Валентине на лыжах. Пока он шёл на лыжах, Аня уезжала на два дня к Михаилу, оставляя дом свободным. В воскресенье днём Леонид возвращался обратно.
- Я , как Сольвейг к Пер Гюнту, бегаю к тебе на лыжах,-смеялся Сугробин.
Сама Валентина к нему больше не приезжала.
- Не поеду, - отвечала Валя. - Я эту болтушку Занданову в упор видеть не хочу.
И так шли недели. В пятницу Буйный, в воскресенье вечером баня. Иногда охота и пять дней работа. И снова Буйный, баня, охота, работа.
В конце февраля зимний охотничий сезон закрылся. По воскресеньям охотники стали заходить к молодым коллегам потасовать карты. Перед восьмым марта позвонила Валя и сказала Сугробину, что на праздник она приедет сама. И не приехала. Накануне Симонов уехал к Зандановой. Леонид просидел до полудня в ожидании Валентины, но появились Аня с Михаилом.
- Вальки не будет. К ней дружок из города прикатил, - заявила Аня. – Я ей говорю: «Дура ты, Валька. Потеряешь Сугробина!» А она так это безмятежно, что дескать она его и не держит. Сам навязывается. На какой – то юг приглашает.
- Так что мы к тебе зашли, чтобы в гости к моим родителям пригласить, чтобы в одиночестве не сохнул, - включился Михаил. - Я машину наладил, заодно обкатаем.
Газик – виллис, закрытый брезентовой крышей, весело под рулёжку Сугробина пробежал тридцать километров. В магазине неожиданно обнаружились цветы. В горшочках из местной теплицы. Леонид купил два горшочка фиалок. Один вручил Ане, другой приберёг для хозяйки. На праздничный обед у директора завода собралась половина местного бомонда: главврач больницы, начальник райотдела МВД, главный инженер завода, бывший зам. директора коледжа и др. официальные лица. И среди них Англичанка с директором школы. Все официально с нарядными жёнами, искренне желающими получить поздравления и повеселиться. Сугробин был представлен всем, но никто ему не был нужен ни для чего. Это была не его жизнь. Вежливые вопросы о жизни на «западе» быстро закончились. Немного поговорил с бывшим замом. Он получил жильё и был всем доволен. И, похоже, жизнь колледжа его уже не интересовала. Рассевшись за столом по интересам, гости под руководством хозяина сначала поздравили всех женщин сразу, а затем поимённо, поднимая бокалы за каждый тост. Англичанку курировал бледный узколицый мужчина лет тридцати. Но она уселась рядом с Сугробиным и его друзьями и терпеливо ждала, когда и её поздравят. Сугробин шепнул ей, усмехаясь –
- Если выпивать за каждую женщину, то я в упор тебя не увижу при тосте за тебя.
- Ты гадкий, - сказала она. – Столько времени не приезжал. Да и сейчас, как я понимаю, тебя привезли насильно. Не хотел меня видеть?
- У нас с тобой нет будущего.
- А с Валькой есть?
- Сегодня уже нет
- Значит ты на бобах. И меня у тебя нет, и её нет. За школьницей пойдёшь!
- У меня день рождения вот, вот. Приезжай.
- Ни за что не пропущу.
Наконец, поздравили и Англичанку. Тосты кончились, и гости поднялись покурить и размяться в танцах. На улице смеркалось. Михаил, принявший по чуть – чуть как водитель, предложил возвращаться. Леонид раскланялся с его родителями, поцеловал Англичанке ручки и покинул гостеприимный дом. Михаил запустил мотор, и машина побежала по знакомой дороге.
Валя позвонила через два дня.
- Извини, пожалуйста, я не смогла приехать. Оказались дела.
- Да, понимаю. Ты лечила ноги.
- Какие ноги?
- Свои. Они у тебя разболелись. Ты лежала в постели и делала им массаж. Надеюсь, сейчас боль прошла.
- Анька, сучка, успела рассказать
- Не надо ругать подругу. Она не думала, что ты на такое способна.
- Я не могла прогнать старого друга. И я свободная девушка.
- Телефонистки слушают все разговоры. И извини, но я скажу. В долине Хилки пасутся дикие косули. И у двух, трёх самочек есть их личный козёл. И этот козёл не допускает к своим самочкам других козлов. И, несмотря на новогоднюю пробуксовку, я надеялся, что ты моя самочка. Но оказалось, что ты общая. Ты свободная девушка и бодаться я из – за тебя не буду. Рыцари на ристалищах дрались за женщин, которые ещё никому не принадлежали.
На другом конце провода опустилась трубка.
[justify] На день рождения Сугробину пришло десяток телеграмм. Он развесил их на стену перед зеркалом. А сверху зеркала повесил написанный им же самим плакат: «С днём рождения, Леонид Иванович! Ты выжил в ледяном краю. Поздравляю! Дед мороз». Потом сходил к механику и принёс от него стол. Вместе с двумя своими он составил длинный стол во всю ширину комнаты. Накрыл столы чистыми
Замечательно написано. По-житейски .