Мы

спровадил, она стоит всех твоих холопов.
– Да эти дебилы ничего не помнят! Все время копаются в своих планшетах и смотрят на меня детскими глазками. Вот ты мне скажи, они что все такие?
– Кто они?
– Да молодежь! Им же ничего не надо!
– Так и есть. Они не знают жизни, привыкли, что все есть. Это тоже самое, что с собаками – будешь перекармливать, не будут работать, нюх потеряют.
– Да какие там собаки! Мартышки одни. Вот этот, прикинь, Антон, приходит ко мне и радостный такой сует мне сводку, а даже сам вижу, что это чуть ли не еще Лиза делала! Идиот!
– Ну, в этом ты сам виноват, – пожал плечами психолог. Принимаясь за второе пирожное. – Присядь, толку от твоего хождения нет, только ковер протрешь.
– Да черт с ним с ковром! Ты понимаешь, что нас могут прикрыть?
– Понимаю. И думаю, что в итоге прикроют. Ты же чувствуешь, какая шумиха началась?
– Да, конечно. Вот зря я этого старого еврея послушался, зачем мы ввязались в эту грязь?
– Мне инвесторы каждый день звонят и требуют ответа, а что я им могу ответить?
– Правду, больше нечего.
– А в чем правда? Ты можешь мне сказать, в чем правда?
– Давай сначала определимся, чья правда.
– Ты мне эти свои психованные штучки прекрати. Не на приеме!
– Если бы ты был у меня на приеме, то уже давно сидел бы в рубашечке  и заколотый, понимаешь? Ну, а если смотреть на ситуацию со стороны, то ты кинул этих людей, что в итоге то и всплыло. Зря ты, конечно, поломал им жизнь, зря. Тут скорее надо было бы им ребенка отдать.
– Да я уже готов! Этот прототип нам не подходит. Как ты сказал, повтори?
– Средняя личность, – психолог, наевшийся сладкого, довольно откинулся на кресле.
– Если обращаться к классической школе моей первой профессии, то я бы это назвал маниакальной депрессией с раздвоением личности.
– Ну конечно. Так можно любого человека обозвать.
– Не любого, но очень многих. Так вот, сейчас же мы имеем иную ситуацию – на наших глазах рождается новый человек, я бы назвал его сверхчеловеком. Ты помнишь вчерашний отчет?
– Да, помню. Черт возьми, мне кажется, что его никакая зараза не берет! Мы уже принудительно вводили ему вакцины, он даже не кашлянул, вообще никакой реакции.
– Я конечно не иммунолог, у тебя своих спецов хватает.
– Да какие спецы! Все приходится перепроверять!
– А ты не хочешь с Лизой поговорить? Она тут  порядок бы навела.
– Я пробовал, – Александр Иванович сел за стол и залпом выпил остывший кофе.
– Она не хочет, ей нравится там, куда я ее сослал, прикинь, нравится! Меня чуть ли не каждый день Бодров благодарит.
– Это тамошний воевода?
– Да, главврач, козел.
– А, я не закончил. Что хотел сказать, что даже я вижу, что мы имеем дело с иммунной системой другого рода, не знаю, более совершенной, если можно так сказать.
– Именно! У него все другое – ты же заметил, что он мало ест, да? Вот, а сил больше чем у других.
– Мне кажется, что это твое субъективное мнение, возможно, что тебе хочется так думать. Интересное у него будет потомство, как, кстати, у него с материалом, на анализ брал?
– Не получается, не дает.
– Как так не дает? В его возрасте должен стоять при любом намеке на близость.
– А вот так, стимулировали, все тщетно.
– Может он гомик?
– Нет, проверяли, – ведет себя как бесполое существо.
– Интересно-интересно, – загорелся психолог.
– Да все у него нормально, – Александр Иванович сделал вид, что мастурбирует. – Прямо на камеру, ничего не стесняется. Он над нами смеется.
– Смеется. Это точно. Надо снимать препарат, он уже начал к нему привыкать.
– А что тогда делать? Так мы им хотя бы управляем.
– Нет, не управляем, а подавляем. А делать ничего не будем – надо его отпустить.
– Как отпустить? Не понимаю.
– Да все просто: вошьем чип вот сюда, – психолог показал на точку около запястья, – и дадим убежать.
– Ты думаешь, что он захочет убежать?
– Захочет. Я думаю, что он уже все продумал, просто ждет удобного момента. Мы сделаем вид, что ищем его, потрясем слегка родителей Артема, ту медсестру, как ее звали?
– Ульяна.
– М-м, какое красивое старое имя. А ведь сейчас так детей больше не называют.
– Ну, ее же назвали.
– Это скорее исключение.
– А как мне это объяснить инвесторам?
– Скажи им правду.
– Какую правду?
– Скажи, что это продолжение эксперимента – возвращение питомца в естественную среду.
– Может быть, может быть. Так и этот скандал утихнет, а то уже от журналюг прохода нет, этим гадам все равно, кто им платит, ни стыда ни совести!
– Третий закон Ньютона.
– Да-да. А ты, кстати, видел последний отчет по среднему возрасту?
– Нет. А что он показал, сколько он проживет?
– Более трехсот лет.
– Ого, – психолог аж присвистнул.
– Может это ошибка, ведь пару недель назад было только сто с небольшим.
– Нет ошибки, нету! – Александр Иванович хлопнул рукой об стол, – я же тебе говорю, у него иной метаболизм, износ органов минимальный.
– Ну, вот мы и родили бессмертного Голума, – покачал головой психолог.
– Тебе самому не страшно?
– Страшно. У меня контракт заканчивается через два года.
– И что потом?
– Потом? – он криво улыбнулся. – Меня здесь не будет.
 
Артем сидел на траве, прислонившись спиной к толстому дубу. Жаркое солнце грело левую щеку, ослепляя наполовину. Вокруг было ни души, куда-то делись все его надзиратели. Он потрепал свои волосы на голове, чувствуя, что начинает дуреть от солнца. Правая рука вновь ощупала карман джинс, деньги были на месте. Он больше их не прятал, постоянно нося с собой, освобожденная от дурмана голова без устали обдумывала план побега, но ничего дельного пока в голову не приходило. Он встал с земли и осмотрелся. Странно, центр будто вымер, такое бывало и раньше в часы затянувшегося обеда. Артем прошел в глубь худой чащи, ведущей прямо к высокому бетонному забору, окантовавшему всю территорию научного центра. Он открыто смотрел на камеру наблюдения, повернутую в сторону. Слабый ветерок совсем стих, было слышно только его нарастающее от волнения дыхание. Легко вскарабкавшись по скользким уступам забора, Артем оказался снаружи, в нос резко ударил запах свободы, от которого сильно закружилась голова. Он побежал вперед, сквозь неухоженную чащу леса, интуитивно чувствуя верность выбранного направления, солнце оставалось позади него, он бежал на север. Ноги, непривычные к неровной земле, усыпанной камнями и сухими корягами, сперва начали болеть, вспоминая гладкость беговых дорожек в тренажерном зале, но, подстегнутые все более нарастающей эйфорией от желанной свободы, уверенно несли его вперед. Солнце было спрятано за пышными кронами деревьев, было прохладно и легко дышать. Через час лес кончился, и дорога вывела его к пыльной магистрали. Пройдя несколько километров по обочине, он остановился на автобусной остановке. Первый автобус пришел через двадцать минут, почти пустой.
– Куда идет этот автобус? – спросил Артем. Сунув первую попавшуюся бумажку водителю.
– А помельче не будет? – возмутился водитель.
– А сколько проезд стоит?
– Хм, для тебя сто, – ­­хмыкнул водитель.
Артем нашел нужную бумажку и отдал ему, решив ехать до конечной, а там разберется.
В салоне пахло открытым пивом и застарелым потом. Пассажиры изнывали от жары и вяло обмахивались. Артем сел в свободной зоне, нещадно разогретой солнцем, клонило ко сну, и он уснул. Не обращая внимания на недоверчивые взгляды пассажиров в его сторону.
– Слышь. Дай позвонить? – окликнул Артема на конечной хмурого вида парень, постоянно что-то сплевывая в сторону.
– У меня нет телефона.
– Че, больной что ли?
Артем с интересом посмотрел на него. Примеряясь, куда ударить в первую очередь, в под дых или сразу в челюсть. Парень это почувствовал и быстро ретировался, крикнув ему что-то нечленораздельное. На автобусной стоянке было безлюдно и жарко, хотя солнце уже начало скатываться за горизонт. Интересно сколько он ехал и где он. Он дошел до киоска с газетами и купил карту. Вместе с продавщицей они с трудом нашли «себя», до желанной точки ему оставалось чуть более сорока километров. Он решил идти вдоль магистрали, чтобы не сбиться с пути. Оставалось только дождаться заката.
Чтобы убить время, он решил прогуляться по маленькому подмосковному городку. Перед ним извивались узкие улочки, сплошь заставленные автомобилями, томившимися под лучами августовского солнца. Сильно постаревшие угрюмые дома были облеплены кричащей рекламой и аляпистыми вывесками бесконечных салонов красоты и живого пива, около которых неизменно толпилась очередь страждущих. Артему стало интересно,  и он вошел в один из таких магазинов. С порога его обдал крутой запах пива и вяленой рыбы, в животе призывно заурчало. Он прошелся вдоль прилавка, читая неизвестные названия и совершенно не думая о выборе.
– Ну что, выбрал? – окликнул его молодой мужчина, отпуская очередному страждущему две полные «сиськи» пива.
– Нет, не знаю, что и брать, – пожал плечами Артем.
– А тебе есть разве 19? – мужчина внимательно посмотрел на него, но потом кивнул ему одобрительно. – Вижу, конечно, есть. Возьми классический лагер, в жару самое то – и освежает и сильно по шарам не даст.
– Давай, –