Мы

объекта 1 формируется новая нейронная связь, отличная от существовавшей ранее и внедренной нами. Это говорит, что процесс адаптации перешел в стадию эволюционирования, и мы имеем сейчас неизвестную модель, которая требует дальнейшего наблюдения.
Лиза вновь полистала блокнот и, найдя нужные данные, подошла к ноутбуку, выводя на экран последний анализ ДНК, сделанный вчера.
– Объект 1 становится химерой. В его крови уже явно присутствует вторая ДНК. О разделении организма также свидетельствует раздвоение личности объекта 1, но это если использовать общепринятую терминологию. Я же настаиваю, что никакого раздвоения личности нет – это две личности, два Сознания в одном теле, причем каждое взаимодействует друг с другом постоянно. Также можно предположить, что происходит медленная деградация сети наноконтроллеров, как видно из последнего отчета.
– Не надо! – остановил ее Александр Иванович. – Я все знаю. Твои домыслы далеки от научной мысли. Вы же у нас здесь последнюю неделю, не правда ли?
– Да, все верно. Вы переводите меня в областную.
– Ну почему же я? Это необходимо центру. Вы же хотите закончить свою работу?
– Мне все понятно, Александр Иванович. Не надо объяснять,– она с вызовом посмотрела на него.
– Я думаю, что не стоит затягивать с этим. Насколько я знаю, у Вас накопилось несколько отгулов. Я отпускаю вас в отгулы до конца недели.
– Но я бы хотела закончить работу здесь, – опешила она.
– Ничего, закончат Антон и Дима, – он показал на сидевших рядом довольных ординаторов, так и не нашедших нужного файла. – Вся информация у нас в базе, ребята справятся, не беспокойтесь. И спасибо за участие. Не смею более задерживать.
– Хорошо, – Лиза резко одернула полы халата. – Единственно, я бы хотела сказать, что Вы не понимаете с чем имеете дело. Объект 1 не стабилен…
– Вот, нашел! – обрадовался ординатор, побежав к ноутбуку.
Лиза тяжело вздохнула и резко вышла из комнаты. Смутное предчувствие овладело ею, и она побежала в палату к Артему. Не смотря на изменения в поведении, она называла его Артемом, тем более, что он сам определил себя именно так, хотя о доминировании сознания Артема речи не шло, Толя и Артем жили вместе, на равных.
– Уже освободилась? – Артем радостно подбежал к ней.
– Мы с тобой больше не увидимся, меня увольняют.
– Да, ты говорила. Но это только на следующей неделе.
– Нет, сегодня. Ты помнишь адреса, которые я тебе писала?
– Да, конечно помню.
– Хорошо. Помнишь, как было в последней книге?
– Да, конечно. Ты хочешь, чтобы я поступил точно также?
– Я тут не причем. Этого должен хотеть ты. Вот, – она протянула ему свернутые в трубочку банкноты. – Спрячь их, но не здесь. Если решишься, они тебе понадобятся.
– Тебе пора идти, – серьезно сказал Артем.
– Да. Будь умницей, – она поцеловала его в щеку, отчего Артем покрылся пунцовым румянцем.
– Мы с тобой еще увидимся. Я обещаю, - он кивнул ей, и Лиза вышла в коридор, застыв около двери.
Завибрировал телефон. Пришло сообщение, что срок действия пропуска истек. Она усмехнулась и пошла в раздевалку.
 
Оля остановилась недалеко от дома, странное скопление людей и машин около их подъезда смутило ее. Дорогу перегородило два микроавтобуса с большими тарелками на крыше, вокруг нервно курило несколько человек, постоянно оглядываясь. Чувство тревоги, зародившееся в ней, выросло до гигантского колоса и пригвоздило ее на месте.
– Вон она! – крикнул один у подъезда, и вся группа, бросилась к ней.
Через мгновение ее облепилии незнакомые люди, что-то яростно кричавшие, тыкавшие ей в лицо микрофонами и камерой.
– Что Вы чувствовали, когда продавали своего ребенка? – кричал один.
– Сколько стоит материнская любовь? – неистова голосила другая.
– Вы когда-нибудь любили своего сына?!
– Что  скажет Вам ваша мать?!
– Кто вы? Отстаньте от меня? Никого я не продавала, что вы говорите?! – Оля как могла отмахивалась от них, теряя силы от их напора. В конце концов она закрыла лицо руками и попыталась вырваться, но стоявшие позади замкнули ее плотным кольцом.
Она не понимала, сколько это продолжалось, окруженная крикливыми вопросами, от которых становилось страшно. Как в бреду, Оля смотрела, как Сергей врезался в эту толпу, размашистыми ударами разбрасывая журналистов. Он схватил ее за руку, и она побежала за ним на ватных ногах, с трудом осознавая происходящее.
Подъезд им открыл сосед, остолбеневший от происходившего.
– Быстрее! – крикнул он им, готовясь захлопнуть за ними дверь.
Все, внутри. Дверь захлопнулась, скрывая шум улицы. Они поднялись на свой этаж.
– Сережа, что это? – Оля с дрожью в руках показала на заклеенную проклятиями дверь.
Сергей яростно сдирал с двери наклейки с надписями «Убийцы!» и с перевернутыми крестами. Когда они вошли в квартиру, он закрыл дверь на все замки и побежал зашторивать окна.
Оля стояла в прихожей, медленно приходя в себя.
– Я этих уродов еще у метро увидел, – сказал Сергей, тяжело дыша.
– Ты как, нормально?
– Сереж, почему они так говорят? Разве мы это сделали? О каких деньгах они говорят?
– Они нас травят, хотят, чтобы мы отозвали иск. Я сейчас звонил Паше, он сказал, чтобы мы с ними не разговаривали.
– Они сказали, что я продала Артема. Продала? А кому? Что же это? Я не понимаю, не понимаю? – она искала ответа в его глазах, но он только покачал головой и крепко прижал е к себе.
– Они нам мстят, надо вытерпеть. Надо вытерпеть.
– Но я устала, я устала терпеть!
В дверь позвонили, долго. Затем позвонили еще и еще, наращивая темп. Сергей подбежал к двери и увидел в глазке толпу в лифтовом холле. Они почувствовали его приближение и громко заорали, требуя открыть дверь. Сергей сорвал со стены зашедшийся звонок, но собравшиеся стали яростно стучать в дверь.
– Открой, я поговорю с ними, – подошла Оля и требовательно посмотрела на мужа. В руках ее был длинный кухонный нож, а в глазах горела злая решимость.
– Дай-ка сюда, – он мягко забрал у нее нож и, обняв за плечи, увел в комнату.
– Почему ты не хочешь, чтобы я с ними поговорила? – Оля была спокойная на вид, но чрезмерно спокойный холодный тон выдавал ту слабую границу, преступив которую она вновь войдет в яростную истерику, так хорошо знакомую ему , так давно забытую.
– Я вызову полицию, а потом позвоню Паше.
– А что Паша? У него, между прочим, своя семья и дети. Ты о них подумал?
– Подумал. Я же не предлагаю ему прибежать сюда и растолкать этих умалишенных?
Он набрал служу спасения. Оля, оглушенная дребезжащей под ударами дверью и волной ненависти, сменяемой животным страхом быть растерзанными, смотрела на него, читая по губам, как он спокойным голосом объяснял ситуацию. Потом был долгий разговор с Пашей, который она уже не слышала, забившись в угол кровати.
– Оля, Оля, – он потряс ее за плечо. Она открыла глаза и повернулась к нему, в квартире было тихо, а в дверях стоял мрачный Паша, как всегда поигрывая бензиновой зажигалкой.
– Нам надо собираться.
– Собираться? Как? Куда? Паша, что происходит? – воспоминания об осаде их квартиры заставили ее задрожать и плотнее забиться в угол.
– Они ушли, ушли, – успокаивал ее Сергей, настойчиво тормоша, – я собрал наши вещи, нам пора.
– Надо торопиться, – Паша посмотрел на часы.
– Скоро должна быть вторая волна.
– Вторая волна? –  она села на кровать и широко раскрыла глаза.
– В машине объясню, – Паша кивнул и пошел к выходу.
Через пять минут они уже мчались вперед по проспекту. Сергей сидел впереди, а сзади Олю уговаривала выпить какое-то лекарство жена Паши Настя.
– Нет, спасибо, я не хочу, – твердо ответила ей Оля.
– Ладно, но возьми с собой, потом примешь, – Настя положила ей коробочку в сумку.
– Короче, я это уже говорил Сергею, но повторю тебе – вас заказали. Поэтому вам лучше временно скрыться из города, – низким баритоном сказал Паша.
– Я не знаю, как долго это продлится, но не думаю, что меньше двух месяцев.
– Заказали? – удивилась Оля. – Как это?
– Это грязно и мерзко, не хочу об этом говорить, – сказал Паша.
– Дам совет – не смотрите пока телевизор и вообще не читайте прессу. Я и не думал, что они могли пойти на такое, но, что есть, то есть.
– А как же работа? А квартира? – встревожилась Оля.
– Работа? Да никак. Я завтра поговорю с вашими компаниями, возможно, что лучше уволиться. Найдете другую, когда все утихнет, – Паша открыл окно и закурил.
– Возможно, что вам лучше насовсем уехать из Москвы.
– Насовсем? А куда? Куда нам ехать?
– Вариантов много, но лучше куда-нибудь подальше. Деньги у вас есть, опять же квартиру продадим, дом у вас не старый. Надо начинать новую жизнь.
– А как же Артем? – Оля испытующее посмотрела на затылок мужа, но он ничего не ответил.
– Артема нам никогда не отдадут, тут уже все давно решено. Я это понял после третьего заседания.
– Получается, что они выиграли?
– Да, они выиграли. Но не стоит добавлять свои жизни в копилку их побед. Все-таки Артем жив, и это главное.
– Да, Артем жив. Пускай он и не с вами, но зато он живой и здоровый, – сказала Настя.
– Живой, – повторила Оля и, блеснув глазами, шепотом добавила, – только это больше не Артем.
 
[font=Arial,