- Да всё хорошо, - невольно тараторю, вновь сдавая себя сполна. Силой заставляю взглянуть ему в глаза. Замираю, словно перед расстрелом. Не вру (и вру): - Поздно уже, действительно. Мне домой пора. Проведешь? - выстрел. Мой... кроя правду, истинные чувства... али подыгрывая им.
- Ну да, конечно, - кивнул головой.
Отобрал поклажу у меня, встал. Помог и мне выровняться на своих двоих.
- Эй, а вы куда? - обиженное "Гриба". - Рожа, ты куда?
- Да проведу Малую... и обратно. Сейчас буду.
- На тебя бадяжить? - многозначительное.
Скривился раздраженно:
- Ты же знаешь, я не по этой части.
- Ну, мало ли... А ты, Глеб? - крикнул уже другому, вперив в него взгляд.
***
И вновь провел до квартиры...
Полумрак. Тусклый, медовый свет лениво сочился, прокрадывался с первого этажа, отчего едва ли можно было хорошо разглядеть лицо своего собеседника.
- Ну, чего замерла? – ухмыляется добро Федя. – Звони, - кивнул на дверь.
Еще мгновения сражения с самой собой… с неловкостью - и поддалась. Шаг ближе, очередной, косой, беглый взгляд на своего «кавалера», и зажала кнопку звонка.
Жуткие, убийственные секунды тишины – и послышался шорох за дверью. Сжалось болезненно сердце. Запекла обида в горле.
Конец. Конец всему…
Живо оборачиваюсь. Протянула руки к Рогожину, желая забрать поклажу:
- Спасибо тебе огромное за все. За помощь.
- Да было бы за что, - ухмыльнулся.
Резкое движение – и поддался, передал пакеты.
Щелкнул замок, лениво отворилась дверь.
Испуганно обернулась. Сгорая от стыда, тотчас уставилась на маму:
- Прости, я ключи, наверно, потеряла…
Шаг за порог. Обернулась, последний раз коснуться взглядом Его глаз – а там… и след простыл. Ушел, пропал мой Рогожин… оставив по себе лишь воспоминания.
Глава 3. Гостья
***
Неделю! Господи, НЕДЕЛЮ!
…Уже неделю, как придумываю себе неотложные дела, которые припекает именно вечером, причем срочно, делать: то оплатить за свет забыла (вдруг еще работает касса), то соседка просила помочь с клумбой во дворе (а она просила, а вернее, я навязалась), то продукты кое-какие докупить (но не на рынке, а в «круглосуточном», что в высотке, и путь в который через Их двор). И – ничего. Сколько я бы не выглядывала, не высматривала Его там, в беседке за столиком, но не было. Не было Феди. Уйма (с того вечера) знакомых лиц, и даже его сестра, Вероника, если не путаю, но… не Его самого.
Нет и точка.
А я глупая, тогда так закрутилась, мыслями своими задурманилась, что вовсе забыла ему его спортивную куртку вернуть.
Хотя… чего кривить душой? Я, конечно, безумно рада, что зато у меня теперь есть повод к ним, к Нему подойти… Но и неудобно уже даже.
Наверняка заметили, что, как идиотка, всё бегаю мимо них и взгляды метаю.
Стыдно до ужаса. И потом, вдруг он вообще рассорился или куда переехал? Что, мне вовек хранить его одежину?
Да и я бы с радостью… но…
…неудобно как-то.
Решаюсь.
Шумный, глубокий вдох – и сегодня вместо «ночника», иду прямиком к Ним.
И опять узнаю среди толпы Его родственницу.
Прячу себе под ноги от смущения взгляд. Иду, едва ли не напролом.
Еще мгновение жути, отчаянной храбрости – и замираю за спинами ребят:
- Привет, н-народ, - заикаясь, несмело шепчу.
Взгляд по лицам, в тщетный раз выискивая «заветное». А потому смиряюсь с тем, что есть – шаг ближе к Нике:
- П-привет, - робко протягиваю ей Его олимпийку (а сердце так и обливается кровью, расставаясь с самым ценным, что когда-либо было в моей жизни). – Я тогда забыла вернуть. Не могла бы передать?
Еще одна волна хохота – и наконец-то успокаивается «Рогожина». Стихает и вся толпа.
- О, Малая! Привет! – только сейчас и заметила та меня. Вперилась взглядом.
- Опа! Ваня! – неожиданно чье-то мужское (но явно не Феди голос, нет той странной, такой влекущей интонации, манеры в звуке, бархата, а потому и не ищу взглядом). Наоборот – усерднее прячу очи.
- А мы думали, ты уже нас забыла. Вон – всё бегала тут, а не заходила, не здоровалась, - еще чье-то… чужое, колкое.
Смущенно, криво улыбаюсь. Пытаюсь игнорировать.
В глаза Нике – усмехается, молчит.
- П-передашь? – тычу в ее сторону.
- Передам, - сдержанно рассмеялась, пожав плечами. Забрала. Вдруг проворное движение – и забросила себе на плечи. – Шикарный подгон. Как раз замерзать стала, - гогочет. Вторят ей и остальные ребята. Немного помолчав, вдруг продолжила: – Но серьезно, - взор мне в очи, - че ты к нам не заходишь? Обидели, что ли?
- Д-да нет, - отчаянно, невольным визгом вышло. – Я просто… - жутко вдруг стало, тихо вокруг. Замерли даже хохотуньи. Дрожь прошлась по всему телу. Казалось, сейчас разрыдаюсь от перенапряжения, от волнения. Взор около, но в момент осеклась. На Нику, а затем и вовсе уставилась в землю. – Неудобно как-то… навязываться.
- Шутишь, что ли? – рассмеялась вновь Вероника. – Не глупи. Наш столик – ваш столик. Всегда рады общению. Так что… будет время и желание – заходи.
- Спасибо, - щеки мои уже заживо съедал огонь стыда. – Как-нибудь потом… - сама еще не знаю, вру или нет: хочу, очень хочу, но хватит ли вновь храбрости? – Ладно, - нервически сглотнула скопившуюся слюну. - Сейчас мне бежать надо, - прячу глаза от неловкости. Задыхаюсь от давления столь жуткого, просто убийственного, пристального внимания целой толпы малознакомых людей. – Я как-нибудь потом… Может, завтра.
- Хорошо, ждем завтра.
- До свидания. До встречи, - на автомате; тараторю.
Резкий разворот – и, едва ли не срываясь на бег, спешно подалась, пошагала в сторону высотки, невольно заплетаясь в собственных ногах…
Обратно – даже крюк учудила, лишь бы больше… с ними не встречаться взглядами.
Не сегодня.
Хватит с меня уже позора. И отчаянной храбрости.
Отдала – и хорошо.
Если больше и не решусь подойти к ним – то, по крайней мере, ничего не должна уже.
***
Не смогла. Не выдержала. Уступила глупому интересу, а вернее, жажде… вновь оказаться в Их компании.
Да что там?
Его… не знаю как так, почему… но всё готова была отдать, лишь бы вновь очутиться с Ним рядом. Ощутить его тепло, запах. Окунуться в Его… заботу.
А потому, на часах и шести еще не было, переделав всё необходимое по хозяйству (чтоб хоть как-то оттянуть время), тотчас кинулась на улицу. В пресловутый двор.
А там… почти никого и не оказалось: так только – трое девчонок да двое парней. И это в пятницу-то!
- Всем привет, - скривилась я от неловкости (ведь даже не знала, как их зовут; а девушек – так и в лицо не признала).
- Привет, - растеряно те наперебой.
Мнусь, вновь сгорая от стыда.
Вот же я дура!
- А Ники не было?
- Ники? – удивилась одна из барышень.
- Ну, Некита…
(Не про Федора же в лоб расспрашивать!)
- А, Рожиной?! Да она позже обычно вылазит.
- Да вон, идет! – махнул вдруг мне за спину молодой человек.
Резко обернулась. Благодарная улыбка ей навстречу:
- Привет, - неуверенно.
- О, б**! – завалилась та с грохотом на скамью. Шумный выдох. Бесцельный взор около. – Ну и жарень! Думала, сдохну сегодня. В городе с матушкой и Малой были. Видите ли, - паясничая, - нам на первое сентября уже надо срочно купить блузки с юбками! Мать тв*ю! Как меня всё это вымораживает! Какие, нафиг, юбки? Мне – и юбка! Но… зато кроссы еще купили. Мне и Роже. Зацените! – резвое движение – и закинула ногу на лавку. – Там еще и пищащие были, но я так и не уговорила для Федьки их купить. Вот ржака была бы! Сколько мата! Я бы точно там живот порвала, особенно, пока он бы выковыривал эту пищалку из них.
- А че Его с собой не взяли? – осмеливаюсь вклиниться со своим глупым вопросом, но умнее ничего не придумала, а удержаться от возможности поговорить о том, кто вот уже которую ночь не дает мне спокойно спать, - выше всяких моих сил.
- О, привет! – уставилась на меня Вероника. – А я тебя и не заметила. Прости.
- Привет, - несмело шепчу вновь. Закусила губу.
- Рада, что все же пришла к нам. Мы хорошие, - сгримасничала, шаловливо улыбнувшись.
- А где вообще Рогожин? – неожиданно отозвался, вклиниваясь, один из молодых людей. – Че его уже который день нет? Уехал куда, что ли?
- О-о-о, - взревела Ника, паясничая. – А то ты не знаешь, что это - тот еще занятой человек! Еще с утра куда-то свалил. А куда – хр*н скажет. Так что, - скривилась, закатив глаза под лоб, - забей. Как там на днях Ритка выдала? «Когда наш Царь соблаговолит почтить своим вниманием… столь низменных персон – кромешная тайна и никому, кроме Его Сиятельства, она неведома». Да, как-то так, - рассмеялась звонко сама над собой Рожина. Свторили ей и остальные. Не удержалась от улыбки и я.
- Мда… - протянул кто-то из парней. – Вообще, он ох*ел: на друзей совсем забил.
- Шутишь? – едкое Вероники. Взор тому в лицо: – У него просто теперь свои друзья. А мы так – эхо прошлого. Тот же Шмель, Токарь или Гриб – это же, - возвела руки вверх, кривя слово, - «святое»! Да, якобы дела. И я всё понимаю. Но… - закачала головой в негодовании, - но компашка же - та еще!
- Как они еще с Инкой состыковываются? – загоготал Второй.
Обмерла я, пришпиленная услышанным. Застыла, не дыша.
- Как-как? – раздраженно гаркнула Вероника. – Серега, ты как маленький! Сравнил, а! - отвернулась в сторону, сплюнула на землю. – Да так: как припекает, так быстро и время, и место находится… на всё, что надо. А то бы ты увиливал! А мы – это мы. Не сравнивай. Да, Вань? – вдруг на меня, улыбнулась добро. – Чё подвисла?
- А кто такая Инна? – несмело я, едва слышно, шепотом.
Сердце сжалось от ужаса, захлебнувшись кровью.
- Да девушка его, - удивленно; округлила очи та. – А ты что, не знала?
- А, ну да, - живо выпалила я, заливаясь ужасом и стыдом (сама не зная, как так умело родив вранье). – Просто имени Её не знала… - отвела взор в сторону, а там и вовсе отвернулась.
Щеки запылали огнем. Поежилась.
- О-о-о! Вспомни его… - едкое, надменное, желчью, Вероники.
Дернулась я от ужаса. Взгляд в сторону, куда уже все устремили взоры.
Высокая, стройная, длинноногая брюнетка в не менее модельных, на высоченных каблуках, босоножках. Юбочка джинсовая – едва что прикрывала собой. Сверху топ – майка, очерчивающая немалую, упругую грудь с глубоким декольте.
- Привет, народ! – радостный вскрик моего личного… демона.
[justify]- Привет-привет! – дружеским подколом, радостью отозвалась одна из барышень. - А ты че…