Завторили и остальные, здороваясь с Гостьей.
Ответила и я, теряясь своим блеянием среди шума толпы.
Невольно взор на Нику – и обмерла я в удивлении: скривилась та и вновь сплюнула на землю. Тотчас встала со скамьи. Нагло перебивая:
- Ладно, ребята. Я на рынок. Есть кто со мной желающий? - взгляд около.
- Я, - поспешно: невольно вырвалось из меня, хватаясь за это, как за спасательный круг.
- Опа, у нас новенькие, - вмиг отозвалась «незнакомка». – Инесса, - громом, убийственной грозой, пронзая… молнией, разрядом кошмара, меня. – А тебя как?
- Ванька, - поспешно выпалил Сергей вместо меня.
- В смысле, Ванька? – округлила девушка очи, вытаращившись бесцеремонно.
- В прямом, - гогочет все тот же. – Ванька. Твой Рогожин, кстати, притащил.
- В смысле, Рогожин? – еще больше стали ее блюдца (казалось, вот-вот выпадут зенки из черепушки). На лице отпечаталась жестокость. Неприкрытый гнев.
Невольно поперхнулась я слюной. Закашлялась.
- Да расслабься ты! Шутит он! – в момент вклинилась, отозвалась Ника. – Это Гриб со Шмелём к ней докопались. А Федя просто вступился. Ладно, ты идешь, или как? – вперила в меня пронзительный взгляд.
- Д-да, - заикаясь, тявкнула я. Тут же спохватилась с места - и к ней.
Ухватила Вероника меня под руку и силой, напором, нарочно прибавляя шаг, потащила в сторону моего двора.
- Пошли быстрее, - тихо гаркнула Рожина. – Пока эта Швабра не увязалась за нами. Как же она меня бесит. И что он в ней нашел? Тупой кобелина… Кроме морды и сисек – сплошная же жуть жуткая.
Шаги в сторону стройки, заворот – и через садик, сокращая путь, на тропинку в сторону школы. А там – уже и рынок виднеется.
- А давно они вместе? – осмеливаюсь я на самое болезненное, на то… что просто разрывало меня изнутри.
- Да года два, если не больше. Но у них… это так. Не думаю, что уж… совсем всё серьезно. В смысле, чтоб прям до свадьбы. Так, от скуки… да перепихон. Дура она… жесть какая. Бесит нереально. Особенно это ее «Инесса», б***ь. Ладно ты – Ванесса. Тут как не крути. И то – Ванька. А то сама ни о чем – зато перед всеми: царица «Инесса». И попробуй ее Инкой в лицо назови – губы сразу надует. Чучело. А каблуки… видела, какие напялила? – гогочет.
Поддаюсь на ее настроение, улыбаюсь:
- Ага. Обратила внимание…
- И это во двор! Она как-то однажды так и на озеро вырядилась. Потом всю дорогу ныла, что мы «хр*новыми» путями идем. Видите ли, много песка. Нет, б***ь, ради ее Величества крюк в пару «км» делать будем! А дальше-то – всё равно пляж! И он-то уж точно не из асфальта выкатанный! Вообще, о чем она думала? Или чем?.. Чу-че-ло! Ей Богу… аж зубы у меня от нее сводит. Одна честь, что не падкая на деньги и, вроде как, верная. Хотя… это всё с виду. Так-то я свечку над ней не держала и по пятам не ходила.
- Но юбка у нее короткая, - тихо шепчу, сквозь улыбку, откровенно ехидничая.
- О, да! – не менее едкое, саркастическое вырвалось и из Вероники. – У нее еще шорты есть – так у меня труселямбы побольше их будут. Короче, че о ней вообще говорить? – взор на меня. – Рогожин ее себе завел – пусть сам и мучается. Вот не было ее сколько времени (где она там, у бабушки огород полола?). Пусть лучше бы и дальше там сидела. Спокойнее было. А то еще вечно свою варежку раскроет, напи**ит с три короба, а мне потом за нее еще и вступайся, так как, вроде ж, «своя», Федькина. Ладно, - обмерла резко около прилавка.
Устремила и я взор, вторя ей, взглянула на товар, на старушек-продавщиц.
- Ты ж семечки будешь? – неожиданно выдала мне Рожина.
Замерла я в растерянности.
Но мгновения ее зрительного напора, давления – и поддаюсь:
- Да нет, - растеряно пожала я плечами, - спасибо…
- А че? Не любишь, что ли? – удивленное. – Глянь, какие крупные! – кивнула головой на миску (с граненым стаканом внутри), полную «лакомства». – Попробуй! Понравится!
- Да просто… - смущенно заикаюсь, - я денег не брала с собой.
Раздраженно цыкнула Вероника. Живо вырвала свою руку из моей. В карман – и подалась к женщине, протянула монеты:
- Нам два, больших…
Глава 4. Мытарства
***
Еще немного поплутали меж торговых рядов с Вероникой и повернули обратно. Во двор.
Народу к нашему возвращению собралось уже немало, да так, что уже некоторым и места не хватало, где сидеть.
Нагло протиснулась меж ребят к скамье Некит, силой таща и меня за собой.
- Так-с, мы с провиантом! Быстро снабженцам место! – командный голос моего поводыря.
Еще рывок - и взгромоздилась Рожина на лавку. Удачный «пируэт» бедром – и сдвинула нахально соседей в сторону.
- Падай, - взор на меня.
Спешно подчиняюсь.
Взор пустила та около:
- Опа, Царь! И Вы здесь?! – язвительное Ники, жуя семечки.
Йокнуло мое сердце, предчувствуя ужасное. Живо вторю ее взгляду – окоченела.
Напротив, буквально на самом углу: Рогожин. И Инна, Инесса, у него на руках. Жадные объятия, нескромные ласки, блуждания рук по телу друг друга… Откровенный, запойный поцелуй. Казалось, эти двое вообще никого не замечали вокруг. Весь мир остановился – и никого, ничего не было около более…
Будто кто по горлу меня лезвием полосонул.
Тотчас отвернулась. В груди запекла горечь, заныла обида.
- Хоть бы с Ванькой поздоровался. Нет же… куда там. Не оторваться же!
Мгновения – и вдруг шорох, прокашлялся.
- Привет, - бархатный тенор (который я столько ночей мечтала вновь услышать), доводя своими нотами до дрожи.
Дернулась я невольно, беглый, испуганный взор на Него. Несмело, тихо в ответ:
- Привет.
Тотчас отвернулась, так и не дав себе взглядом коснуться Его глаз.
- Ладно, мне пора, - мигом вскакиваю с лавочки. Виновато, пристыжено уставилась на Нику. – Пока.
- В смысле, пока? – борзое ее. – Мы же только пришли!
- Да я вспомнила. Мама просила муки купить. Завтра у деда годовщина. А надо еще и блинов нажарить. Не обижайтесь. Простите, - поспешно оторачиваюсь и резво бросаюсь прочь. Едва не грохнулась, споткнувшись об бордюр. Но в мгновение совладала с собой (не пала еще ниже), ловко выровнялась – и побежала в сторону своего двора.
Дура! ДУРА! ДУРА КОНЧЕННАЯ!!!
Залететь в подъезд – и прибиться спиной к стене. Медленно скользя, опуститься на бетонный пол – спасительный холод, что хоть как-то гасил пожар, взорвавшийся во мне.
И плевать уже на прохожих, на соседей – завыла. Горестно… исступленно. Захлебываясь слезами, болью, как то сердце – кровью, что только что разорвали на части.
Наивная идиотка!
Понравился? И что, ЧТО С ТОГО?! Ему же – на тебя плевать. Небось, даже уже забыл, где видел. И если бы не Ника – и имя твое бы, тупой овцы, не вспомнил!
У него «Инна», «Инесса»! Куда ты против нее?! Вовсе ничем не вышла. Да и на вид тебе – конкуренция разве что девятиклашке!
Дура набитая! Вот кто ты!
Слюней тут напускала, мыслей наворотила… грез.
Ну и что, что снился? И что, что засыпала с Его именем на устах. И просыпалась с ним же… И ЧТО?
И что, что вся тетрадь исписана гаданиями, а карты – затерты едва ли не до дыр.
ДУ-РА!
НЕ НУЖНА ТЫ ЕМУ! НЕ НУЖНА!
У Него есть Она. А ТЫ – ЛИШНЯЯ.
Ошибка, на которую зря тогда обратил внимание. От скуки. Или из жалости.
И что, что провел?! Вот ЧТО?!
Ровным счетом ничего!
Сколько девочки рассказывали о своих «ухажерах». О томных прощаниях, об объятиях, поцелуях… Он же не проявил к тебе ничего – исчез. Да так, что даже не заметила.
К Нему – нет претензий. А вот ТЫ – ТЫ ИДИОТКА! Забросать бы тебя гнилыми помидорами… облить помоями, как тот позор, что свалился на голову.
Ведь явно все поняли… Поняли, как ты на Него молилась, и как Ему на тебя – плевать.
У Него есть Она. С которой Он не просто гуляет, целуется. Она Ему дает всё то, о чем ты даже думать боишься. Дает. Умеет. Завлекает.
А ты – глупая, наивная дура, на которую без жалости и не взглянуть.
Тупая школьница, которой в пору… только книжки зубрить.
- Девочка, тебе плохо? – склонилась надо мной какая-то женщина, а меня – будто кто стрелой пронзил.
«Девочка» - вот твой удел. Мерзкая, сопливая, малолетняя «девочка».
А у Него – Инесса. У него – ОНА.
Забилась у двери подвала в темноте – подальше от пытливых глаз… зажалась в углу – и нырнула в свое гнилое, гнусное самобичевание и море отвращения к себе самой. Даже не заметила, как уснула… А когда пришла в себя – давно уже на улице стемнело.
Не искал. Он тебя не искал. Еще бы… нужна ты ему?
Даже если надеялась в глубине души, мечтала, просила, молила – не искал.
Наверняка, уже где-то со своей… «девушкой». Наедине… одаривают уже более взрослыми ласками друг друга.
Попыталась подняться. Отсидела задницу, затекли ноги – но еще жива.
Цепляясь за стену, едва ли доползла до лифта, а там - на второй этаж. В квартиру.
В комнатах темно, но обувь ее есть: значит, дома.
На кухне, на столе – стопка блинов. Ну что ж… хоть кто-то из нас адекватный в этой жизни. Хоть кто-то что-то сделал правильное, толковое.
Дотащить себя до ванной – помыть руки, умыться, почистить зубы – и спать.
И снова едва закрываю глаза – передо мною Он. Вот только теперь не один. А с Ней. С Инессой…
***
Хорошо, что лето. Прикинулась больной, да и мать не настаивала – поехала на кладбище без меня, одна. А значит, и видеть «любящую» бабушку – тоже не доведется.
Провернулась в постели – и уставилась на циферблат настенных часов: уже и три натикало.
Еще немного – и соберутся они вновь в беседке. Возможно, и Он там будет. И Она…
Плевать.
Ничего не хочу.
Да и мешаться не стану.
Даже пытаться завоевать Его внимание. Не нужна – так не нужна.
На чужие вещи никогда не зарилась, а парней – так тем более…
Парней.
Вообще никогда ни на каких не зарилась. А тут – на тебе… Вляпалась по самое не хочу.
И, главное, как? Сам проявил участие. Да и всего один вечер!
А напридумала же!
Дура! ДУРА конченная!
ПОЗОРИЩЕ!
Небось, все только и смеялись с тебя, как ушла.
Такого напридумывают. Такого насочиняют. Как слюни пускала, как ночами с ума сходила! Как ревела!
Стоп!
Нельзя так! Не надо!
Хватит, что эти «двое» и так мне душу раскромсали, так еще… и честь захоронят.
[justify]Хотя и сама