Я быть хочу маркизой дю Плесси...

Хаимович?

     Что не сумели во время переделать свою фамилию на какую-нибудь понятную русскому мышлению Мойву Карповну Путассу, названную, как ту рыбку, купленную за сто рублей в ближайшем универсаме? 

     Когда же вы, наконец, успокоитесь и перестанете корчить из себя какого-нибудь Фолкнера  с рюмочкой виски в руке, толстой сигарой с осыпающимся на рваный халат пеплом и задумываться о судьбе Родины? И вообще:

     - Послушай, почему от тебя всегда исходит стойкий запах деревни и коровника?     Вроде ты из интеллигентной семьи и в колхозе был только по разнарядке в своём научном институте?

Или это твоя суть, которую ты так искусно прикрываешь эстетическими пассажами? Почему вы все понимаете, но безвольно следуете чарующим звукам рожка, которые издалека вам подает хитроумный пастух?

- Так спокойней, и ответственности нет! Кроме того, этого хоть знаем, а кто там еще за лесом, в другой деревне, живет-водится-неизвестно.

Ладно, Цифман! Все проще! 

     Вглядитесь в глаза своей старой собаки, покрытые синевой, и вы все поймёте! Там вся правда!

     Все гораздо примитивней, чем кажется! 

Думаю, что у нас ещё все впереди!

     Мы ещё сможем покуролесить! Дадим всем дрозда! Мы ещё будем свободными и, наконец, поймём это необъяснимое завтра!

     Мы ещё опрокинем в грязь глупые предрассудки, отвергнем ненужные формальности своим не адекватным поведением. А, может, и нет? 

     Ведь мы всегда чего-то стесняемся! И более того, мы все хотим, но боимся, что нас, приличных мальчиков, осудит соседка по лестничной клетке с “халой” на голове и жаркой алой помадой на сухих мёртвых губах, давно забывших вкус настоящего поцелуя. 

- Послушайте, Цифман,

может, проблема в том, что надо заменить Цилю в ее скучном однообразии, пахнущую чесноком и луком  и  в мелочности одалживающую соль у соседей, на что-нибудь более приличное?

У нас есть варианты! Я вам помогу!

      Есть милые, с приятными формами блондинки, продавщицы из супермаркета с крашенными под модный цвет губами из журнала « Вог», который, они изучали, как библию, пуская слюни, обдумывая, что жизнь к ним совершенно не справедлива и не расположена, и этот мерзкий журнальчик воспринимали, как сладкую булочку с заварным кремом, выданную им на ужин в качестве комплимента от повара. И кроме того, Цифман, есть симпатичные розовощекие мальчики с кудлатыми чубчиками, стоящие рядом! 

Выбирай, что тебе больше нравится?

Цифман отвечает очень внимательно, смотря на меня бесконечно грустными еврейскими глазами:

- Понимаешь, Циля, как старые ржавые «Жигули» , которые нельзя ни на что менять!

Плохо ли, хорошо ли это хозяйство, но оно работает без сбоев, хотя храпит как броненосец по ночам, пыхтя всеми трубами и пугая собаку. 

Только иногда хочется поменять детали, так сказать, сделать ресталйнг! 

  Но как ей  об этом сказать? Циля-это надёжно и понятно. Это -  не какие-то неизвестные страсти и ужасы из балета! 

  Но обычно не получается - она меня не слышит! 

  Да, тут нет эстетического разнообразия, нет поэзии, но зато всегда есть простой суп из курицы с зеленью или борщь с пампушками!

 Это не годится! Это не выход!

Тупица, это -  вообще не тема  менять Цилю на « Мерседес!» Это невозможно!

- Знаешь, я бы создал памятник ничтожности! Какая несправедливость монументального искусства! Какие-то цари? 

Какие-то герои?

Даже не знаю, в каком виде он должен быть? Предположим,

большой гранитный памятник, притащенный кораблями Гром-камень,  в стиле « Медного всадника» Фальконе или Вандомской колонны, хотя не знаю, как там было бы пристроится поудобнее, но обязательно с фаллическим символом, к члену которого все желающие прикладывали бы записки о бездарности, пошлости, алчности и глупости людей с указанием домашнего адреса и конкретными должностями ими занимаемыми, и, более того, с именами их детей, записками о подлости, которую мы почему-то выдерживаем и лелеем и до сих пор! 



- А зачем? Вот и вопрос!



- Пусть влюблённые женихи и невесты в белоснежных фатах, женихи в купленных на последние деньги родителями костюмах и галстуках в присутствии гостей совершали торжественный матримониальный церемониал, и мамы с будущими невестками примерно на шестом или более сроках беременности выглядели модно и престижно, презентабельно проливали слезы и следили, куда полетит букет невесты и кому он достанется! 

И, в конце концов, положили к этому памятнику бездарности записки, что этот бездушный человек  отравил маленькую безобидную бездомную собачку во дворе, потому что она раздражала его назойливым лаем и дал ей сосиску с иглой внутри или какой-то жуткий яд, ещё чего хуже-не помог соседу в беде и просто не подал стакан  воды, когда старику стало худо, или не сходил в аптеку за лекарствами, что эта жирная самодовольная чиновница с модным мелированием, которая отказала бедной старушке в какой-то надбавке к ничтожной пенсии просто потому что у нее были женские дни, и ей было лень и томно листать бумаги, гроши, которые она не украла, а заработала всей своей жизнью, своей бессмысленно глупой бесконечной любовью и преданностью к этой стране. 

    И знаете, эти записульки молодых голубей должны носить конкретные имена, конкретных адресатов, чтобы все знали, а не догадывались, не искали в прессе и в сводках криминальных новостей, что эта тварь живёт с тобой рядом и также как ты топчет туже нашу святую землю под ногами! 

- Конечно, ты прав - и в моем возрасте уже пора любить свободу и  показать, что человек рождён свободным, лёгким, независимым и чистоплотным и нежным, как попка новорождённого ребёнка! Обгаженные жёлтым склизким дерьмом детские пелёнки-ничто перед расчётливым методичным, планомерным оболванеем нации, такой простой незатейливой штуки - сладким, самодовольным созерцанием того, как бредут миллиарды существ в глубинах океана: одноклеточных созданий, не ведающих, куда и зачем они следуют, и что, и зачем это делают - ежедневно просыпаются, бредут на работу, растят детей и засыпают в душных постелях, плавают в темных водах, где их поджидают алчущие прихода « наличными», вожделенного хруста денег очень конкретные акулы. 

Но это уж «нет» ! И своей собственной задницей и мужским отростком-червяком спереди мы как-то сообразим распорядиться без посторонних указаний, условностей, протоколов, разрешений партии и правительства, лживого маркетинга, наставлений церковников и фальшивых проповедников! 

     Мы двинемся вперёд , к революции, к креветочной независимости, к своей неумолимой и известной только нам цели, медленно переролзая с одного маленького песчаного холмика на другой! 

И это-наше дело, куда мы идём! Никого не спросивши! 

Мы ещё вам покажем, коровьи головы, разъедаемые раком хорошо замаскированной лжи! 

     Придёт тот день, когда наши креветочные ценности станут реальностью, а не - имитации путём переноски мощей одного или другого святого. 

Разве ценности можно переносить и таскать взад-вперёд? 

    Что вам ещё от нас надо ? Куда же дальше? Вам недостаточно нашей холодной крови? 

Вот парадокс  - ее уже попросту нет! Мы - креветки, у нас нет крови! Мы-бескровны!

Выходит - у вас нет шансов что-то от нас получить! 

Где финиш этого безмозглого марафона, где нет ни выигравших, а есть всегда проигравшие?

Вы что позабыли о наших дедушках, взявших Берлин и Париж, забыли! 

У вас что глаза застелило или они сгорели и ослепли от глупости, косности, необразованного неведения! 

О наших боевых дедах, о наших бабушках, ждавших их из военных походов, упорно делавших свои причёски, клали маникюр и теребили заботливо купленных у спекулянтов шиньоны и накладные ресницы, чтобы порадовать вернувшихся с фронта мужчин под песни ничего ни понимающей, но любящий настоящий танец и блеск, ни чем не напоминающее настоящее искусство Марики Рокк, с плёнок,  как трофеи, вывезенных из Германии, и смешных и трогательных песен Клавдии Шульженко.

Вы забыли о «Норильлаге», где тысячи людей в жутком, удушающем, сковывавшим их до последней косточке холоде безостановочно поднимались вверх-вниз на лифтах, без права, без слова, без надежд, извлекая из недр необходимый никель для быстроходных и не убиваемых «Тиграми» и « Пантерами» русских танков? 

Это ради чего? Чтобы шобла разряженных девушек полусвета с мужьями, распихавших по карманам, умыкнувших по должности и