С этого дня жизнь в Никлодене буквально остановилась, став личной болью для каждого жителя. Зараженная тридцатикилометровая территория навеки превратилась в зону полного отчуждения и невидимой, неминуемой смерти.
Глава вторая. "Единственный в мире малыш Кото-Пёс"
"Никлоденский лес, как он существует в последние мгновения его окончательного разрушения. Именно в эту ночь, лета от основания мира 86, индикта 11, месяца июля, в 23-й день катастрофическое событие произошло, означающее и положившее начало осквернения места и прибытия в него злых сил, чье присутствие развращает окружающую среду. Также эта ночь ознаменовалась появлением на свет необычных детей с лаем и мурлыканием, и лишь двое из них вызвали небольшой переполох как среди переживших катастрофу, так и тех, кто впервые узнал о их существовании".
Но есть одна точка на карте, где зияющая рана этой чудовищной трагедии будет заживать особенно долго. Это - Лес Святого Августина. Именно здесь и начинается история тех двуглавых четвероногих творений по разным сторонам туловища, с необычным хвостом, чье рождение взбудоражило весь мир.
Дэлисфелл Хилл (по иным сведениям - Уилдэс) - самая высокая точка в Лесу Святого Августина, возвышающаяся скала, резко выступающая с материка, которая кажется совсем бесплодной, кроме древнего хвойного леса, высокой, продуваемой холодным ветром травы, но заметно отличается единственным корявым и голым ветвистым деревом, растущим у самого ее носа. Таким образом, Дэлисфелл Хилл образует единую обрывистую точку над скалами далеко внизу, о которые беспрестанно хлещут разбивающиеся волны моря, причем прилив воды достаточно сильный. Также Дэлисфелл Хилл, видавший кончину многих душ, является местом расположения на небольшом расстоянии трехэтажного особняка, известного как Дарквуд - основной дом, в древние времена объединивший рыжую кошачью и собачью золотистых лабрадоров аристократические семьи. Восточное крыло в виде кости полностью принадлежит лабрадорам, западное, в виде рыбы с окном-розой на чердаке - рыжим мейн-кунам.
Согласно одной из родственниц нынешнего Хозяина особняка, в поместье содержится более трехсот комнат, но большая часть дома была закрыта, чтобы уменьшить затраты на энергию, поскольку состояние обоих семей убавилось... ...О своих знаменитых детях обитатели Дарквуда стараются не говорить и желают поскорее предать забвению даже сам факт их появления на свет. Оставшихся шестнадцать странных гибридов кошки и собаки они стыдливо прячут в башне, расположенной между восточным и западным крылом. При одном их упоминании они отводят взгляд в сторону, стараются сменить тему разговора, поджимают уши и хвосты, словно нашкодившие щенки или котята, а на чей-то смех оглядываются неприязненно... Ибо с того самого момента, как эти существа появились на свет, их имена еще долго не сходили с уст обитателей Дракониана, а их странный помет - с заголовков газет. Про семьи то и дело распускали слухи, что нанесло непоправимый урон уже отнюдь не только лабрадорам и мейн-кунам, но и всем семействам Псовых и Кошачьих в целом, вплоть до самого Царя Зверей! Особенно тяжело переносил их сам Хозяин Дарквуда. Сам он в канун Самхейна потерял свою возлюбленную, рыжую кошку. Именно ее, гораздо чаще, чем Кото-Пса, вспоминают в семье и беседуют с ней, как с живой. Хозяин особняка и его семья свято верят в то, что его супруга незримо присутствует рядом и оберегает их.
Хозяин Дарквуда отлично помнит те ужасные дни, проведенные в Никлоденском лесу, словно это было вчера. Это событие, как и у многих оставшихся в живых никлоденцев, оставило настолько глубокий след, что поделило жизнь нескольких поколений и всемирную историю Дракониана на "до" и "после". Это катастрофа, о которой многим хотелось бы забыть, как страшный сон, но память о тридцати девяти тысячах погребенных заживо под обломками зданий, сгоревших в бушевавших пожарах, охвативших лес, не дает покоя.
Эти кадры так и мелькают перед глазами. В тот роковой день кромешной тьме Никлоденского леса, освещаемого лишь пламенем горящих деревьев, площадей и улиц, будучи совсем молодым кобелем, будущий Хозяин Дарквуда вместе со своей возлюбленной в спешке покидают родные места. Рыжая кошка, имеющая дымчатую расцветку шерсти, крупную голову с прямыми и резкими очертаниями, с большим носом и приподнятыми скулами, высокими заостренными ушами с кисточками, как у рыси, одной лапой приобняв Хозяина Дарквуда, золотистого ретривера, а другой - прикрывая морду мокрой тряпкой, дабы не надышаться угарным газом, обреченно шли к мосту. Лапы кошки и пса то и дело тонули в густой алой жидкости, обильно пролитой на раскаленную землю. Утирая выжженные едким дымом глаза, они с великим изумлением и ужасом обнаружили, что шагают по дороге, сплошь усеянной мертвыми телами несчастных жителей, громоздившимся в беспорядке, и почти тут же сгораемые дотла под упавшим с треском охваченным огнем деревом. Из-под руин домов отчетливо были видны едва шевелящиеся руки, лапы, копыта и прочие конечности тех, кто изо всех сил старался выбраться из-под каменных глыб, да так и не смог...
У самого моста золотистый ретривер заметил дикое столпотворение обожженных зверей и эльфов. Шеренги мертвецов недвижно застыли по обеим сторонам моста в готовности спрыгнуть с него. Тех, кто все же решился на это, желая облегчить страдания, уносил стремительный поток. Лабрадор хотел проскочить чрез этот мост в южную сторону леса - там располагался магический портал в лес Святого Августина, где выжившие могли бы почувствовать себя в безопасности.
Но путь к нему преградили внезапно выскочившие из пламени пожарищ потревоженные огненные элементали, которые, свирепствуя средь бушевавшей огненной стихии, испытывали невероятную радость, испепеляя более слабых существ на своем пути. Часто среди руин видели лавовую саламандру, но и она была всего лишь аспектом тех, от кого спастись можно было только находясь в воде.Рыжая кошка содрогалась от ужаса при виде множества встречаемых ею знакомых морд и лиц. Вот ползет по земле эльфийка Мелитаара, потерявшая зрение и ориентацию после первой ударной волны. Вот семейство ежиков, зажатое в огненном кольце из поваленных деревьев отчаянно зовет на помощь, но рухнувшие каменные плиты их собственного дома навеки обрывают этот крик, как и нити жизней.
Разгребая завалы, словно толпы оживших мертвецов, звери и эльфы вылезали и бросались прямо в пламя, которое обвивалось кольцом и начинало их окружать. Несчастные метались и катались по земле, но все было тщетно. Иного пути не было: все дороги охваченного огнем лесного города были замусорены глыбами рухнувших домов, завалены с треском падающими обугленными стволами деревьев, полностью отрезая путь к отступлению. Несчастная рыжая кошка стала свидетельницей того, как знакомые морды и лица пожирались ненасытным пламенем и преображались, обнажая черепа и белые зубы. А под ее лапами, на земле, извивались змеей сотни искалеченных жителей. Некоторые из них застыли в неподвижности, и стая мух, как ни в чем ни бывало, кружила над падалью, откладывала яйца в открытые раны, где ближе к полудню начинали копошиться личинки.
Спустя несколько минут у бедной и обессиленной рыжей кошки начались схватки. Золотистый лабрадор бережно взял ее на лапы, и они с трудом добежали до назначенного места, покуда часть еще живых эльфов-магов самоотверженно отвлекала на себя внимание разъяренных духов огня. Каково было отчаяние несчастных никлоденцев, когда они увидели, что портал, подаривший надежду многим из них, был сметен с лица земли первой ударной волной?! Обернувшись назад, золотистый ретривер и рыжая кошка узрели, во что превратился их некогда прекрасный лес. Они так и обомлели, когда обнаружили позади себя горный хребет, огибающий весь остров. Вершины гор были настолько круты, что взобраться было невозможно, да и не хватало сил даже на то, чтобы просто сделать шаг. Звери поняли, что оказались в смертельной ловушке. А сколько же их осталось по ту сторону реки, кто так и не смог добраться до цели?! Тем временем плоды во чреве рыжей кошки дали о себе знать.Осознавая всю безысходность их положения, несчастные жители взмолились: »О, прославленная Матерь Всего Сущего, наша владетельница! В трудную минуту мы пришли к Тебе! Даруй нам Свое присутствие, чтобы мы могли быть избавлены от зла! Мы молим Тя во имя Твое святое, избави нас от неминуемой смерти! Благослови нас Твоей всемогущей милостью!«
Разбуженная от Смарагдового сна выжившим жрецом, великая богиня Природы, Драконица Нэйчерлита почувствовала неладное. »Что случилось в Моих лесах? Почему кровь Моих детей вопиет ко Мне из земных недр?« — недоумевала Она и поспешила в мир смертных. То, что узрели Её светлые очи, повергло Живоносицу в величайший шок. Вместе с Нею прибыли в догорающий дотла, израненный Никлоден Её Стихийные дети — Лесной Дракон, Эльфийский Дракон Ардхонадар и Дракон Природной Магии, а также страж чащи Ортрос (Орф) и хозяин топей Богельф, любимец Болотного Дракона. Лесной Дракон и Дракон Природной Магии парили над своей любящей великой Матерью и Царицей Мира и держали над Её главой венец из лавра. Драконица окинула Своим скорбным взором опустошенный лес и пролила мириады слез. Но ни они, ни природная магия не смогли в полной мере очистить лес от поразившей его скверны. А затем она обратилась к оставшимся в живых никлоденцам:
--- Кто осмелился осквернить принадлежащие Мне земли? — закричала в негодовании богиня, и яркой краской гнева, словно зарево, зарделся Её светлый лик. Подобно вспышке молнии в разбушевавшуюся бурю сверкнули Её ослепительные, мерцающие очи. Превращающей в пепел яростью наполнилось Её благородное сердце. Нэйчерлита взмахнула своей грозной десницею, и оглушительный раскат грома сотряс все мироздание.
Лесные обитатели не нашли, что и ответить. А тем временем, во время визита Всецарицы рыжая кошка разрешилась от бремени. И то, что она произвела на свет, шокировало многих не меньше, чем катастрофа. Среди шестнадцати пометов, в которых преобладали в равной степени кошачьи и собачьи черты, лежало не менее странное золотисто-рыжее полосатое существо с двумя головами по обе стороны туловища. Слева располагалась собачья голова лабрадора, а справа — кошачья. Также оно обладало располагавшимся посередине весьма необычным хвостом, гибкая часть которого плавно переходила в собачью и закручивалась кольцом. Бедная рыжая кошка от горя, страха и стыда чуть было не повредилась рассудком.
У самого золотистого ретривера, принимавшего роды, шерсть буквально стала дыбом от такого странного потомства. Он был готов провалиться сквозь землю, нежели позволить им жить, тем самым предав себя достойному осмеянию и всеобщему осуждению. Поджав хвост и уши, он достал из кармана складной нож, зажмурился и, оскалившись, уже было занёс его над головами своих детей, желая в неистовом
