Помоги ему, — повелительно сказал Андрюха.
Подбежали ещё два бойца ОМОНа, но Андрюха обвёл их тяжёлым взглядом, и они в растерянности остановились.
— Чего стоите? — спросил y них Андрюха. — Вызывайте по-быстрому «скорую».
Затем он помог Косте встать, и они, повернувшись, медленно пошли вдоль набережной. Костю шатало из стороны в сторону, и Андрюха временами почти нёс его на себе. А когда они подходили к проезжей части, у обочины, визжа тормозами, остановился синий «Москвич». За рулём сидел Полковник. Он открыл правую дверцу и сказал:
— Давайте в машину!
Андрюха аккуратно устроил Костю на переднем сидении, а сам запрыгнул на заднее и вдруг увидел там свою гитару.
— Откуда? — спросил он удивлённо.
— Виталика благодарите, — ответил Полковник. — Он сказал, где вы. Увидел, что я еду, остановил и сказал. И гитару отдал.
— Отблагодарим непременно, и не единожды, — заверил Андрюха. — И тебя тоже.
— Досталось сильно? — спросил Полковник.
— Мне — нет. А вот Косте — по полной программе.
— У нас проблема, — сказал Костя. — Мы омоновца поломали.
— Сильно? — нахмурился Полковник.
— Руку в ключице и ногу в колене, — сказал Андрюха. — Я поломал, и я хочу ясности: проблема у меня.
— Да, — сказал Полковник, — но я надеюсь, что ты поделишься.
— Жадным не был, — согласился Андрюха.
— Вот и хорошо, — удовлетворённо кивнул Полковник.
Они выехали из города быстро — благо, был выходной, и поэтому движение большой интенсивностью не отличалось — и всю оставшуюся дорогу молчали. Костя смотрел в окно ничего не видящим взглядом, и думал: «Полковник поможет». Он понял, что тот везёт их к себе на дачу, на которой Костя уже бывал и раньше.
Несколько раз, пока они ехали, ЭТО подбиралось очень близко. Но было ещё слабым и пока сдерживалось усилием воли. А когда Полковник открыл замок, и они вошли в домик, Костя попросил:
— Можно, я прилягу?
— Конечно, — Полковник показал рукой на потёртый диван. — Вот, возьми подушку.
И Костя быстро прилёг, потому что ЭТО уже надвигалось, затемняя сознание, подобно тому, как чёрная туча перед грозой неумолимо заслоняет собою солнце.
Волчок из дорожной пыли и песчинок возник у самой обочины внезапно…
3. Полковник
В дачном домике Полковника была всего одна комнатка, похожая на бытовку строителей: небольшой столик посредине, а возле стенок — старый шкафчик, несколько табуреток и диван, на котором лежал Костя.
— Я долго … спал? — Костя опустил ноги вниз и сел на диване.
— Нет, не долго, — ответил Андрюха. — Ты слышал? Полковник предлагает бежать на Украину.
— Да. Ты ему всё рассказал?
Андрюха кивнул головой и спросил:
— А твоё мнение?
— Думаю, он прав.
— Ты со мной побежишь?
— Да.
— А Люська с детьми тоже?
— Нет.
— Тогда кто их кормить будет?
— Это надо продумать.
— Это надо просто выбросить из головы: тебе бежать нельзя, да и незачем.
— Но ведь всё из-за меня произошло!
— Нет, Костя, это не так. Не надо так говорить. Не люблю я этого. Ты и сам знаешь, что плохо так говорить.
— Знаю, но что-то надо делать.
— Только не бежать. Это будет ошибкой. Это будет называться «из огня — да в полымя». Здесь я ещё держусь потому, что вы рядом. А где-нибудь на чужбине я просто загнусь под магазином или под забором.
Полковник удивлённо посмотрел на Андрюху: тот действительно рассуждал здраво. И сказал:
— Но ведь некоторое время можно и потерпеть, пока мы здесь не утрясём всё.
— Пойми, Полковник: я на чужбине пропаду, я без вас просто не смогу.
— Мы тебя не оставим. Будем приезжать. И я, и Костя.
— Сначала — да. А потом жизнь закрутит — не до меня будет. Разве я не прав, Полковник?
Полковник потёр в раздумье виски и сказал:
— Ты прав. Но надо рассмотреть все варианты. А если замять дело?
— Как ты себе это представляешь?
— В первую очередь надо выходить на пострадавшего. Я ему всё объясню.
— Наденешь мундир, почистишь награды…
— Да, и это тоже, если хочешь.
— Не хочу. Да и не поймёт он.
— Если мужик, то поймёт. Потом ментура и прокуратура: тут придётся платить.
— Чем?
— Машину продам, — Полковник немного помолчал, провёл пальцами правой руки по шраму на шее, и с решимостью в голосе добавил: — Звезду продам.
— Ты что?
— Ничего. Иногда в жизни надо уметь различать главное и второстепенное. Не согласен?
— Согласен, но давай не будем спешить.
— Лучше поторопиться, чем опоздать. Совсем замять, наверное, не получится. Но можно ведь и на тормозах спустить.
Андрюха сидел, потупив взор, а потом тихо сказал:
— Да уж, конечно, кто опоздал — тот не успел. Только я успел. Я везде успеваю. Объясни мне, Полковник, почему я должен прятаться? Ведь мы были на равных. И если бы он меня поломал, то теперь стоял бы у окошечка за премией. Сомнения его бы не терзали.
— Я не могу тебе этого объяснить.
— Или не хочешь? Тогда скажи, что им ещё от нас нужно? Доказать, что они не хуже? Просто не успели, когда надо было. На самолёт опоздали. Билетов не хватило. Уж так спешили, так спешили… Но, не судьба! Пришлось в милицию идти работать. «Наша служба и опасна, и трудна …»
— Оставь, Андрей. Пустое это. Перед нами конкретная задача, давай и будем её решать. Тебе нельзя садиться — это ты понимаешь?
— А может, так будет лучше? Отсижу и выйду человеком. Пить брошу. Почему не пойти на такой вариант?
— Потому, что ты просто не доживёшь до суда, — сказал Полковник.
— Кто бежит от судьбы, тот встретит её в бегах, — сказал Андрюха.
И Полковник не нашёлся, что ему ответить.
— Есть ещё один вариант, — подал голос Костя. — Я на себя всё возьму. Мне будет легче открутиться.
Андрюха и Полковник переглянулись, и Полковник сказал:
— Нет, Костя, не получится: все видели, что это был Андрей. Они, наверное, уже и бумаги оформили.
Костя встал, вышел на крыльцо и сел на ступеньках, прислонился к нагретой за день солнцем стене домика.
Из-под крыльца, которое служило одновременно конурой, вылезла эстонская гончая чёрно-пегой масти, подошла к Косте и положила ему на колени голову.
— Герда, хорошая, — сказал Костя и погладил собаку.
Она лизнула ему руку, и Костя увидел тоску у неё в глазах.
Костя знал, что и собака, и дача, и машина — всё это принадлежало раньше брату Полковника, который погиб в аварии два года назад. И теперь Полковник жил здесь потому, что бывшая жена, после развода, забрала себе и квартиру, и всё, что там было.
— Состарилась наша Герда, — сказал Полковник. — Этой зимой даже на охоту не брал: оглохла, сосем ничего не слышит. На дорогу выскочит, машины сигналят, а она — стоит, не убегает. Поэтому больше и не беру её с собой — в домике закрываю. Так она, бедная, воет и дверь царапает. Вон как обивку разорвала.
— Она всё понимает, — сказал Костя.
— Тяжело, когда всё понимаешь, — заметил Полковник.
— Послушай, Полковник: ты что же, думаешь здесь всё время жить? — спросил Андрюха.
— Разве тут плохо?
— А зимой?
— Зимой, конечно, похуже. Но я вот окна двойные поставил, печку переделал.
— Давай тебе квартиру найдём. Или ко мне переселяйся. Вдвоём веселее будет.
— Согласен, что вдвоём веселее. Ребята, я говорить не хотел, но ладно: я с тут женщиной познакомился. Тоже на даче живёт.
— По-моему, ты просто пошёл по новому кругу, — Андрюха в сердцах махнул рукой. — Умный мужик, а бабы тобой крутят, как хотят. Зачем ты ей все оставил?
— А это уже не твое дело.
— Мне просто обидно.
— А мне — нет. Я даже рад, что так всё сложилось. Всё, что ни делается — к лучшему. Самое главное, ребята, — это жить в гармонии со своей совестью. Тогда и на душе будет спокойно.
— Послушайте, — сказал вдруг Андрюха. — У меня уже голова кругом идёт от проблем, и в горле пересохло. Полковник, ты ведь сам говорил, что надо отличать главное от второстепенного. А сегодня главное — это наш праздник.
— Может быть, ты прав, — согласился Полковник. — Утро вечера мудренее. Да и вы, наверное, проголодались. Бутылка у меня есть, а покушать мы сейчас сообразим.
— Ты молодец, Полковник, — сказал Андрюха. — Ты — настоящий друг. Ты людей понимаешь — вот что в тебе самое ценное. А помнишь…
Но Полковник перебил его, не дал договорить:
— Андрюха, потом будем вспоминать. А сейчас бери в шкафчике хлеб и консервы, а мы с Костей помидоры соберём.
Затем они вместе накрывали на стол, и Андрюха ещё рассказывал анекдоты. И Косте на мгновенье показалось, что все сегодняшние события — просто сон. «Жаль только, что нельзя проснуться», — подумал он.
Когда всё было готово, Полковник надел парадный мундир, и все сели за стол.
4. Рядовой Ерофеев
Полковник разлил водку по рюмкам, но выпить они не успели: раздался стук в застеклённую дверь, и на пороге показался невысокий худощавый старик, одетый в поношенный спортивный костюм. В одной руке старик держал бутылку водки, а в другой — банку с малосольными огурцами.
Увидев сидящих за столом ребят в парадной форме, старик опешил и растерянно произнёс:
— Можно?.. Здравствуйте.
— Здравствуй, Петрович. Заходи, присаживайся.
Полковник снял с табуретки в углу стопку старых газет, сдул невидимую пыль с сидения. Но Петрович удивлённо смотрел на Полковника и не двигался с места.
— Мишка, это ты? — наконец выдавил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Вот это да! Ну, ты, брат, и молодец!
— Это Юрий Петрович, мой сосед, — сказал Полковник. — А это Андрей и Костя.
Петрович, нерешительно стоя в дверях, сказал, словно оправдываясь:
— А я вот с Мишей выпить хотел по-соседски. Один-то не могу. Как Полинка — жена, значит — умерла, зарок себе дал: не пить в одиночку. С утра зашёл — Мишки нет. Ничего, думаю, не попишешь: буду терпеть. А тут смотрю: машина стоит. Вот я и прибежал. А у вас, значит, праздник?
— Да, — кивнул Полковник, — мы сегодня празднуем. Да ты проходи, присаживайся.
Петрович подошёл к столу, поставил бутылку, банку с огурцами и сказал:
— Я сегодня и не брился ещё.
— Ничего страшного, — сказал Полковник.
— Нет, не годится так, — покачал головой Петрович. — Вы вот что, ребятки, подождите меня пару минут.
— Хорошо, — согласился Полковник.
Петрович торопливо направился к выходу, но у самой двери остановился:
— Ребятки, я — быстро. Только без меня не начинайте!
— Само собой, не начнём, — успокоил его Полковник.
Не успели ребята выкурить по сигарете, как вернулся запыхавшийся Петрович. Теперь на нём была гимнастёрка покроя Великой Отечественной войны с «чистыми» погонами и гражданские брюки цвета хаки. Петрович был свежевыбрит, и от него пахло одеколоном. А на гимнастёрке тускло поблёскивала медаль «За отвагу».
Петрович сел за стол, как-то виновато покосился на свою единственную медаль и сказал:
— Есть ещё юбилейные, но я их не ношу.
Полковник поднял свою рюмку и сказал:
— За День воздушно-десантных войск.
— За успех почти безнадёжного дела, — поднял рюмку Андрюха.
— За то, что мы вместе, — добавил Костя.
— За вас, ребятки, — кивнул им Петрович.
Они выпили и закусили, а после выпили по второй, и снова закусили. Третью рюмку — молча и стоя. Петрович тоже встал, и было видно, что чувствует он себя как-то неловко. Взгляд его так и притягивала Золотая звезда на груди у Полковника.
Потом все разом закурили, думая каждый о своём, и Полковник, чтобы немного оживить застолье, сказал:
— Водка какая-то слабая стала.
— И не говори, — поддержал его Андрюха.
— А может, это мы такие выносливые, — предположил Костя. —
