дверью...
2
11 октября 2017 г., вечер
Слух к Саше возвращался медленно. Сначала уши были заложены, потом в перепонки просочилось пронзительное дребезжание, наконец - раздельные и естественные, но будто на расстоянии звуки. Какое-то время Шимов думал, что находится в темноте, но происходящее вокруг становилось всё более и более реальным. Волосы на голове то и дело колыхались под порывом горизонтального ветра, нос наполнялся неприятными запахами бензина и масла.
Парень сделал усилие и разлепил тяжёлые веки: в дюймах от его лица пронеслось днище машины. Потом ещё нескольких. Саша понял, что лежит на проезжей части. «Стоп, как я здесь оказался? Я же торчал на штыре в тоннеле метро, что изменилось? Это какое-то странное место, куда попадают после смерти? Если нет, и я всё ещё в Минске, то почему никто не реагирует на человека на дороге? Я что, невидимка какой-то?» - вопросы рождались с быстротой пулемётной очереди. Мозг разрывался от информационной перегрузки, требуя хоть каких-то мало-мальских объяснений. Шимов был безумно рад тому, что его жизнь не оборвалась и по-прежнему принадлежит ему, однако дезориентация и смятение не давали насладиться этой самой жизнью в полной мере.
Саша сжал кулаки, сильно выдохнул и максимально остудил разум. «Так, по факту: нет причин перетаскивать человека с пробитым животом на дорогу. Меня либо отправили бы в больницу, если бы был шанс меня спасти, либо сразу в морг. Это место не похоже на палату, следовательно, я мёртв». Для покойника Шимов рассуждал чересчур здраво. Осознание собственной смерти почему-то не пугало его. Напротив, давало первую отправную точку, зацепку для анализа своего положения. «Значит, не произойдёт ничего, если я возьму и...».
Саша начал медленно поднимать руку. Вот уже кончики пальцев поравнялись с днищем очередной машины, теперь ещё выше... По кисти пролилась волна мягкого покалывания. На секунду показалось, будто верхние фаланги пальцев исчезли внутри машины и вернулись на место, когда автомобиль оказался позади. Подтверждая возникшую теорию, Шимов слегка приподнялся на локтях. Схожие покалывания он ощутил уже на уровне лба и выше. «Я призрак: не имею тела и могу проходить сквозь предметы», - констатировал свою правоту парень.
Встав во весь рост, Саша наблюдал, как в него входят и из него выходят автомобили, распространяя по туловищу и ногам вибрации и тепло. “Что произошло с Кристиной?” - вдруг вспомнил Шимов. В голове всплыла последняя картинка до отключки: заваленная грудой бетона Малиновская и сам Саша, отчаянно пытающийся соскочить с металлического шампура... Содрогнувшись от болезненного воспоминания, герой осторожно дотронулся до живота в том месте, где его пронзил штырь, и не обнаружил следов ранения. Вместе с этим его ждало новое открытие: его тело и одежда были вполне себе материальными, в отличие от проезжающих машин.
Ещё несколько минут, как завороженный, Шимов стоял перед транспортным потоком, ощупывая себя с головы до ног и аккуратно укладывая в голове поступившие крупицы информации. Если бы Сашу спросили о его состоянии, то он бы охарактеризовал его как смесь всемогущества - бестелесный, он возможно мог сделать гораздо больше, чем раньше - и вместе с тем сосущей, поглощающей пустоты.
Рассекая правой рукой встречную машину пополам, Шимов внезапно обнаружил на запястьи часы, которых не было на нём прежде. Внешне они напоминали одну из новейших моделей, напичканных до отказа всеми возможными функциями — от подсчёта пульса до прослушивания музыки и чтения книг. Матовый циферблат показывал 6:00:00. Шесть часов.
“Нужно проверить, работают ли они”, - тут же решил парень. Саша терпеливо отсчитал минуту про себя — цифры на экране не изменились. Эту загадку парень решил отложить на потом.
Как любой интересующийся техникой человек, Шимов тут же принялся изучать новое устройство. Ремешок был сделан из приятного материала, скорее всего кожи. Сбоку от циферблата находились всего две кнопки, осуществляющие переключение между режимами работы часов. Нажав одну из них, Саша открыл интересную статистику.
Синий клан — 70 человек.
Красный клан — 70 человек.
Нейтральные — 10 человек.
Ваша принадлежность — синий клан.
«Что за синий клан? Что за странное разделение? Кланы? Неужели кроме меня в этом месте, мире... что бы это ни было ... есть другие люди? Судя по цифрам, их немало».
Допустив этот факт на веру, Саша осмотрелся по сторонам, наивно надеясь найти кого-то из этой сотни с лишним. Оценка местности сразу принесла свои плоды. Герой окончательно убедился в том, что находится в каком-то из районов Минска, причём знакомом ему. Что важнее, на скамейке перед подъездом одной из серых пятиэтажек Шимов разглядел парня и девушку. Обрадованный, герой устремился к ним.
- Знаешь, я ведь столько раз на неё злился за то, что она не слушает меня, не понимает, что я не хочу быть юристом…
- Эй, ребята! Извиняюсь за вторжение, но где мы? - спросил Шимов.
- ...Говорил, что съеду на съемную квартиру, как только найду себе подработку. Мне стыдно, но я даже думал пару раз о том, стало ли бы мне легче, если бы мамы не стало. Представляешь? Сейчас ты, наверное, обо мне совсем низкого мнения, - вздохнул парень, низко опуская голову.
- Ау-у-у-у! Я к вам обращаюсь! - снова дал о себе знать Саша.
- Думаю, не одному тебе приходят страшные мысли в голову, - девушка запустила руку в густую шевелюру парня, успокаивая его. - Часто мы начинаем ценить что-то, когда теряем это или когда становится слишком поздно. Забавно, да?
- Нет, не забавно! Расчехлите глаза! Я…! Прямо…! Перед…! Вами-и-и-и-и-и! - со всей мочи завопил Шимов.
- ...Вот все говорят, что плохо, когда родители в детстве наказывают детей за проступки. А мне наоборот кажется, что в детстве с каждым ударом ремня какие-то вещи усваивались мной лучше. Даже жалела, что в универе за мои косяки предки меня только ругали. Может, к окончанию вуза выбили бы с меня всю дурь и жилось бы по-другому.
Залог успеха явно крылся не в громкости возгласа. Ребята продолжали не замечать Сашу. Шимов подошёл вплотную к парню и помахал рукой прямо перед его лицом. Ноль внимания. Героя пронзила запоздалая догадка: указательным пальцем он ткнул в лоб девушки. Палец беспрепятственно вошёл в голову, будто прошёл сквозь молоко. Снова по кисти разлилось знакомое покалывание. Шимов разочарованно отошёл на пару шагов назад. Прищурившись, он заметил едва уловимую светящуюся ауру вокруг молодых людей, как если бы они были светлячками.
- А ты ведь никогда не говорила, что благодарна родителям за воспитание, - заметил парень, оборачиваясь к подруге. Или девушке? Саша не стал заниматься расследованием.
- А кто сейчас афиширует любовь к родителям? - пожала плечами его спутница. - Поколение у нас такое: на языке - остроты и панты, а внутри - мякоть и сок.
Немного помолчав, девушка добавила:
- Слушай, а ты вернуться назад не хочешь? Нам минут пять ходьбы до больницы.
- Уже завтра, - отказался парень. - Сегодня я не в состоянии на что бы то ни было.
“Больница… Больница… Не помешало бы сходить туда на разведку.” Вернувшись к часам, Саша выбрал очередную функцию. На экране появилась карта с отмеченным на ней маячком, соответствующим его местоположению. «Походу, самая полезная функция из тех, что я пока нашёл. Буду хотя бы знать, где нахожусь», - заметил Шимов, вглядываясь в экран. Карта оказалась... обычной картой Минска, с обозначенными на ней улицами, домами и станциями метро. Попытка увеличения масштаба не увенчалось успехом: неизвестный изобретатель часов либо не предусмотрел эту функцию, либо намеренно её отключил.
Следующей функцией часов оказался почтовый ящик. На данный момент он был ожидаемо пуст. Шимов написал короткое сообщение и попытался отправить его на почту Сергея, но, ожидаемо, возникла ошибка отправки. “Клёво, значит буду сам себе письма писать”, - вздохнул Саша. - “Я так понимаю, голубя отсюда в реальный мир тоже не отправить.”
Снова нажатие кнопки. На циферблате возникли знакомые цифры - 6:00:00.
«Негусто. Всего четыре функции», - подытожил герой. «Но с этим уже, в принципе, можно работать».
Вернувшись к карте, Саша внимательно изучил окрестные районы и действительно обнаружил поблизости вышеупомянутую больницу. Более того, с этой больницей его уже связывала история: полгода назад парень выписался оттуда после долгой реабилитации. Тогда Шимов проходил мучительный процесс удлинения конечности и познакомился со страшным аппаратом Илизарова — механическим капканом в виде колец, на которых крепились спицы, проходящие через кость ноги. Первые недели Саша с трудом засыпал, мучаясь от спазмов вследствие неосторожных движений, и практически питался обезболивающими. С течением времени он адаптировался и начал довольно бодро скакать на костылях.
Шимов на год выпал из нормальной жизни, проведя больше времени лёжа, нежели стоя, сильно похудел и стал острее на язык, переводя большую часть злобы на Сергея. В этих условиях произошла чистка друзей Саши: отвалились, как осенние листы, все проходные товарищи и приятели, связанные с ним волей обстоятельств. Парень в лишний раз убедился, какой хрупкой и фальшивой может быть дружба и какими обманчивыми могут быть первые впечатления о людях.
“Если сейчас по Минску ошиваются сто пятьдесят призраков, то вдруг тела некоторых из них сейчас находятся в этой больнице? В том же морге? Может, и моё тело там находится?”
От последней мысли у парня побежали мурашки по коже. Будто наяву представил он родителей, братьев, стоящих возле его безжизненного тела в скорбной тишине. Шимов был категорически против жалости к своей персоне, тем более трагедий с собой в главной роли. Выгнав из сознания неприятные образы, герой двинулся в сторону больницы.
Солнце уже закатилось. Небо утопало в синеве, усыпанное россыпью звёзд. Было практически безветренно, но это было и неважно: Саша не ощущал ни тепла, ни холода, будто температура не имела никакого воздействия на тело призрака. С угасающей интенсивностью продолжались нести по встречной машины. Он попытался пнуть камешек на тротуаре, но ступня прошла сквозь него. Хотел погладить дворнягу, но и тут потерпел фиаско. “Отвратное чувство, когда единственное, что можешь потрогать - это себя самого”, - с досадой заметил Шимов. “Кайф для какого-нибудь нарцисса”.
Не имея возможности ведения диалога с кем-либо, Саша углублялся в свои мысли. “Получается, если бы я не поехал сегодня на метро, то не находился бы тут? Даже так: если бы поехал на предыдущем поезде, то всё прошло бы по-другому. И кто в этом виноват? Серёга и его дурацкая яичница? Малиновская, из-за которой я не успел на первый поезд? Досмотрщик в метро?”.
Несколько раз проанализировав утро, Шимов пришёл к выводу, что его собственные действия привели к такому результату. Не разбудил бы Сергея - не потратил бы время на грызню с ним. Не потратил бы время на грызню - не встретил бы Кристину в метро. Не встретил бы Кристину в метро - без происшествий бы приехал на собеседование. “А ведь и правда я эгоист”, - вдруг согласился герой, вспоминая утренний разговор. “Всех перебрал, кроме себя, в поисках виноватого. И даже после этого не сразу согласился”.
Несмотря на
