жить...
Это произошло всего пару недель назад. Тогда Генри выполнил обещание - отдал распоряжение дать физику свободную лабораторию и привезти для него оборудование, которое тот просил.
Генри снова очнулся от своих мыслей и посмотрел на Вудли, а Вудли без всяких эмоций на него. Сказать им друг другу было нечего.
Потом скатал комочек хлеба и протянул птицам:
- Подойдут или нет? Возьмут ли с руки? – загадал Генри. Одна, по-видимому, самая смелая, сделала пару шагов, потом отвернулась, презрев угощение, но неожиданно вытянула длинную шею и выхватила мякиш прямо из рук. Генри засмеялся и подумал:
- Конечно, чего им бояться? Уже около 50 лет они не знают, не ведают, что такое опасность, ходят себе по пляжу, едят корм. Не знают, что такое война – а у каждого она своя. Дед на этом острове подарил им мир, спокойствие. А что будет там – “наверху” им неведомо, не интересно - 65 миллионов лет спустя – это так далеко – призрак, утопия.
Вудли внимательно поглядывал на Генри, не понимая, что беспокоит шефа на этот раз. А Генри мучительно размышлял:
- Стоило Вудли спасти чертов корабль и решить проблему, как она появлялась с точностью до часа и секунды в том же времени, но в другом месте. Какая-то игра, злой рок, судьба. То, что должно было случиться, происходило, и, видимо, неминуемо должно произойти. С кем посоветоваться, что предпринять, как избежать этого проклятого часа и дня, Генри не знал. Эта дата на календаре и стрелка на часах сходились в магической точке, притягивая роковое событие, которое должно было неминуемо случиться. Какой-то злой гений неумолимой волей, безжалостным перстом уже начертал этот день и час, и обойти, отменить его было невозможно.
Неделя назад:
На сей раз группа террористов захватила установку с ядерной боеголовкой, выдвигая условия. И уже не нужно было смотреть на часы, оставалось только одно – снова и снова посылать людей в одно и то же время, но разные горячие уголки на Земле…
Снова инструктаж. Генри вынимает бумаги и бросает их на столик перед Вудли. Тот невозмутим:
- Группа террористов захватила установку с ядерной боеголовкой… выдвигает условия…. Миллиард долларов… Ха-ха-ха - миллиард долларов наличными!... Координаты… Место встречи! – читает документы Вудли.
- Время, как понимаешь, тоже!... Кто-то в небе начертил эту дату, - медленно серьезно произнес Генри, - водя рукой, - и теперь она светится в темноте. Дьявольская, мистическая точка во времени!
Вудли снова внимательно посмотрел на Генри-философа или скорее на уставшего человека, который медленно начинает сходить с ума.
- Мистер Генри, ничего страшного не случилось, будем работать, - успокоил он его.
Вечерело. Две группы вооруженных людей сходились в лесу на небольшой заснеженной просеке. С одной стороны стояла колонна, состоящая из нескольких грузовиков, с другой подъехала военная машина, оснащенная ракетной установкой. Каждая группа охраняла свой груз. Два человека сошлись, о чем-то поговорили, потом отправились к одной из машин. Они откинули с нее брезент, и один полез внутрь. Разрезав картонный ящик, вынул пачку денег. Разорвал ее, и посыпались купюры. Человек поднес скомканную горсть купюр к глазам, понюхал, вытер лицо, чихнув, высморкался в нее, как в салфетку, и радостно отшвырнул вглубь машины.
- Пересчитывать будешь? - весело спросил Вудли. Тот спрыгнул с борта машины, отряхнул руки и ответил: - Нет, не буду. Верю… Тебе верю…
Махнул рукой, и его люди подкатили машину с ракетной установкой. Вудли хотел было сесть в кабину и уехать, но зачем-то спросил:
- Если бы тебе не заплатили, когда бы ты запустил ракету?
- Завтра! – радостно ответил тот.
- В 10.00 утра? – спросил Вудли.
- Да!? – удивился тот, - а откуда ты знаешь?
Вудли, не ответив на этот вопрос, и задал еще вопрос:
- А почему ты выбрал именно это время?
Тот осклабился, мгновение подумал и ответил:
- Это не я его выбрал. Это время выбрало меня! Давай, - и махнул на прощанье рукой. Люди начали забираться в машины, колонны разъезжаться в разные стороны. Когда те удалились на 200 метров, Вудли в рацию произнес:
- Можно.
И в вечернем небе прочертили траекторию две ракеты. Они с грохотом вонзились в центр колонны террористов. Взрыв и снегопад из денег просыпался на белые сугробы с небес…
- А теперь я тебя выбрал, - пробормотал Вудли. Он постоял немного, посмотрел на падающий вихрь летящих купюр, забрался в кабину и уехал…
Это произошло неделю назад, а теперь, сидя с Вудли в кафе, Генри продолжал размышлять:
Совет квалифицированных экспертов рекомендовал одно - локализация конфликта, предотвращение и предупреждение на месте. Но, как можно локализовать ветер, который дует, куда ему вздумается, предотвратить дождь, поливающий холодными каплями землю, предупредить неизбежное... Предопределение…
Опять это слово всплыло в памяти. Неужели писатель прав? "Время стряхнет нас, как крошки со стола, и на этом все закончится". Но тогда какой выход? Вудли сидит напротив, пьет виски, он спокоен. “В любое место, в любое время я отправлюсь и решу любой вопрос, - скажет он. - К чему так беспокоиться?”
- Но нет гарантии, что после твоего возвращения в тот же проклятый миг не произойдет подобное, только в другом месте, - думал Генри.
- Значит, я снова отправлюсь туда и снова заткну чертову дыру, это моя работа. – Вудли, словно читал его мысли, он отхлебнул немного виски и бросил кусочек хлеба птице.
- И так до бесконечности, - молчаливо возразил Генри. - А время все уходит, оно сжимает реальный срок, который остается до конца. Так уменьшается кусочек хлеба, который бросаешь птицам. Но птицы переживут, а человек, люди, человечество?
Генри был в тупике. Он впервые не знал, что делать. У него не было плана. Они с Вудли уже месяц затыкали дыры, но болезнь прогрессировала, и пациент был обречен. На его судьбе, как зубилом по граниту, был начертан приговор, и этот камень неминуемо превращался в надгробную плиту. А птицы все ходили, расправляли красивые крылья, помахивали ими, и ,словно, говорили:
- Брось нам свое лакомство. Брось этот белый мягкий кусочек хлеба, а остальное так далеко, так нереально, что не имеет никакого значения, не имеет смысла...
И тут он, глядя на невозмутимого Вудли, в ужасе понял: Все это время они собственными руками провоцировали войну. Каждый раз, посылая туда людей и устраняя конфликт - убивая, взрывая, уничтожая - делали это теми же методами. Нельзя на крови построить Храм. Нельзя войной уничтожить войну. В этот миг для него все стало настолько очевидным, что он оторопел. И сколько еще раз они будут появляться со своим оружием там наверху, столько раз мир перевернется и будет разорван в клочья! Та роковая дата притягивала их, как в воронку, приглашая войти, что-то придумать, изменить, разорвать порочный круг, но появлялся Вудли...
Тогда, что же делать? – в ужасе замер он. – Не делать совсем ничего? Неужели мы проиграли эту войну? – обреченно подумал он.
- 23 -
Прошло три месяца. Теперь Леонид был абсолютно свободен на пути к своей основной цели. Установка работала. Его помощь больше была не нужна – Вилли сам прекрасно справлялся с гигантским огненным монстром. Там постоянно шли испытания, вернее, ее использование. Казалось, политики, наконец, добрались до желаемой игрушки, пытаясь перестроить сквозь время целый мир. А тот мир с их политикой его совершенно не интересовали. Конечно, иногда он вспоминал Москву, белый пушистый снег, зиму. А она как раз сейчас была где-то там, заметая снегом московские улицы всего в 65 миллионах лет отсюда. Люди ходили в шубах, шапках, дети катались на санках и коньках, будки с мороженым простаивали в ожидании покупателей, но никто не обращал на них внимания, все скользили по этому снегу и льду, по своим зимним делам. А тут каждый день только горячее солнце и теплый океан. И еще работа. Работа, которая, наконец, давала ему возможность построить фотонный двигатель и перевернуть этот мир и холодныйю. зимний мир тоже где-то там “наверху”... А еще Валери...
Та зима иногда не давала ему покоя, работа не оставляла времени, а Валери не давала заснуть. Иногда, закрывая глаза и собираясь увидеть первые сны, он видел ее. А однажды теплым шумным вечером в толпе гостей острова на набережной, прогуливаясь с писателем, он встретил ее... (С Юрием он общался часто, тот был интересен ему. Прочитал несколько его книг. Удивительное, странное чувство возникало после прочтения. Казалось, что написаны они не о прошлом, не о настоящем, а о будущем, которое так волновало автора, и ничего настоящее этого будущего не существовало.)
И однажды он встретил ее. Вернее их. Валери шла вдоль берега, босыми ногами касаясь вечерних ласковых волн, держа за руку какого-то незнакомца. Так они босиком шли по пляжу, пока не натолкнулись на них. Его словно ударило разрядом тока, подтолкнуло, выбросило на берег, где не так давно утром он любовался девушкой. Но теперь эти двое вежливо поздоровались и пошли каждый своей дорогой... Еще какое-то время писатель и физик брели, забыв о своей беседе. Леонид уже не помнил, о чем они говорили, а Юрий не собирался вспоминать, заметив взгляд своего друга.
- А почему бы тебе не оказаться на месте этого барона? – неожиданно спросил его Юрий.
- Барона? - рассеянно повторил Леонид.
- Какого-то баловня королевских кровей, который имеет неплохой тенор, кучу денег, и не более того...
- Может быть, ей нравится, как он поет? – рассеянно пробурчал физик.
- Не валяй дурака. Мне показалось, что ты не прочь сменить мою компанию, и был бы абсолютно прав. Охота проводить вечер со стариком, когда рядом такая женщина...
- Что ты предлагаешь сделать с этим бароном? Дать ему в морду? – спросил Леонид.
- Хотя бы это. Женщина не терпит безразличия. А после такого поступка на острове, может быть, появится полиция... Шучу! Но, ты просто болван! Если она тебе нравится, почему теряешься? Ты - Леонид Громов, русский ученый, молодой сильный мужик, а там какой-то барон...
- Но война…, моя работа и вообще…, - сказал Леонид.
- Войны были всегда, а любовь никто не отменял. И ничто никогда не мешало быть людям вместе...
- Пожалуй, нужно зайти в этот бар, - и Леонид указал на дверь ближайшего заведения.
- Пожалуй, - согласился писатель, украдкой улыбнувшись, и они скрылись в спасительной гавани для таких же одиноких холостяков...
- 24 –
После того, как Леонид получил все необходимое, он просиживал в лаборатории сутками. Наконец он создавал двигатель. Перед ним была масса деталей и элементов будущей модели. На бумаге он уже нарисовал ее, мысленно построил, даже испытал, но теперь на какие-то мелочи уходили дни и недели. Одно дело придумать и замахнуться на что-то новое, глобальное, но совсем другое - воплотить это в куске металла, в небольшом объеме и сделать так, чтобы оно работало на любой машине, станке, лодке или самолете. Как ни казался грандиозным их проект на берегу, результат был бесформенным и не имел очертаний и границ - только огромный океан и пляж, где можно было до бесконечности увеличивать мощность и размеры установки. И совсем другое - из ученого, из физика, лабораторного червя превратиться в виртуозного инженера, когда гениальная идея уже разработана, опробована, оставалось придать ей форму и размер,
