дальних стен. Ремдон дрожа от ужаса, читал заклинания. Несмотря на страх, с его ладоней, срывались огненные шары, и вздымалась земля. Травы сплетаясь в тяжи оплетали ноги мертвецов. После чего Ольм и Кзоржан беспрепятственно могли рубить позвоночники. Татда закрутилась волчком, принимая на себя четверых. Взмах острым основанием. Удачно. Скелет рухнул располовиненный. Бросок к мертвецу. Тот зазевался, Татда сбила его с ног, пригвоздив посохом сквозь глазницу и раскрошив затылочную кость черепа. Внезапный удар мечом плашмя по ребрам сзади. Татда рыча, упала на землю, шипя и впадая в магическую слепоту. Удар сильный. Но не смертельный.
- Орсьтот!
Взревела лич. Разбитые кости мертвеца, поднялись над землей. Взмах посоха. Груда безжизненных костей отбросила назад живого скелета. И в следующую секунду, меч Ольма настиг своей цели, перерубив шейные позвонки мертвеца.
- Инхада Чари Омр! - выкрикнула Татда, ударив основанием посоха о землю.
По левое плечо от неё резко встал Ремдон, вытянув руку вперед:
- Омон!
Пламя и лёд, схлестнулись. Шипение эхом разлилось над Южной Пристанью. Оставшиеся живые услышали рев. Чародей выкрикнул, что есть силы:
- Ложись!
Десятки дахгарцев внимая крику чародея, рухнули на живот, и вслед за последней шипящей каплей ледяного вихря покрытого пламенем, икрясь взорвалась магическая вода, окатив мертвецов, в радиусе двадцати метров, прожигающей силой двух стихий. Дахгарцы повскакивали с мест, с новыми силами устремляясь, в бойню, восторженно радуясь присутствую чародеев, в их рядах. Ольм же снова, ухватил плечо паренька, спеша к дальней стене.
- Стой Ольм! Давай поможем, живым! Мы не можем их оставить! - выкрикнул взбудораженный чародей.
- Пустое, Ремдон! - прокричал в ответ Ольм. - У них нет шансов! Они спасутся, если только спрячутся на редких пустынных островах архипелага! Взгляни! Кто смог уже отплыл баркасами в море. Там у них есть шанс. Там они будут вырезать лично каждого мертвеца, показавшегося из воды!
- Нет смысла… Оставшиеся не спасутся! - громко прозвенел металлический голос Татды, взгляд которой был устремлен вдаль. С горы двигались армады мертвецов.
- Личи! - взревели, где-то в толпе. - Бегите! Бегите!
Со стороны пологой горы, сидя на костяных конях, медленно ехали десять личей. Глаза их светились красным огнем, а черные плащи скрывали и одновременно говорили о всадниках.
- Тут нет спасения! - Ольм, Сахша и Ремдон вздрогнули от старческого голоса за спиной.
Татда и Кзоржан одновременно присев возвели перед собой посох и багор. За их спиной одетый в старые латы, стоял бородатый сухой старец. В пальцах скованных артритом он держал средних размеров меч. Рукоять и сталь были начищены до блеска.
- Чего смотрите на меня, как на статую? - нарочито раздраженно проговорил старец. - Бегите молодежь. Бегите! А мы уж, как-нибудь задержим их.
- Спасибо отец, - низко поклонился незнакомому старцу Ольм, утягивая за собой брыкающегося от страха парня.
Вслед за белокурым воином побежали и все остальные. Татда задержалась. Она протянула руку к сухой кисти старика. Приблизила его пальцы к своей щеке. Дрожащие пальцы, коснулись кости. Старик усмехнулся и потянул кисть лича к своей груди, где билось старое, но сильное сердце.
- Чего уж, там, - прошептал старец.
- Спасибо! - проговорила в ответ Татда, преклонив колени перед дахгарцем.
- Беги отсюда, девочка! Беги! - старик сделал несколько шагов к гуще страшной резни. Татда не могла идти, провожая старца взглядом. Она знала, он обречен. Все обречены. Старик обернулся, взглянув на мертвую чародейку улыбаясь. - Береги живого, девочка. Хороший парень. Такого жалко потерять.
Волна мертвецов приблизилась быстро. Татда отвернулась и побежала к компании, вскоре их нагнав. Она не знала, что в этот страшной роковой день, у дальней стены Южной Пристани, погиб старец, чьи суставы иссушены артритом, чьи кости ломки от старости, но чьё сердце билось за жизнь. Он умер утянув за собой семь воинов-скелетов. Умер гордо, стоя на одном колене, смотря в лицо приблизившемуся личу, весь утыканный мечами, и изрезанный до костей. Он умер гордо, не моля, и не взывая к пощаде, лишь сплюнул кровь на землю, под ноги мертвого лича.
Оставшиеся дахгарцы сворачивали фланги. Мужчины отходили, закрывая собой женщин и детей. Живые бежали врассыпную. Кто к морю, кто в леса. Кому-нибудь да повезет, кто-нибудь да выживет. Личи наступали. За ними оставались трупы. Некоторые из трупов оживали, те у кого воля была поглощена, шли словно марионетки. А те, кто осознал свою горечь, заламывая руки, и плача бежали прочь, в единственное место где они могут лелеять свою боль - в Басюрхюрн.
- Ворваться в строй! - прогремел воинствующим басом всадник, рядом с Татдой.
Мимо пронеслась вереница пятерых наездников. Живые дахгарцы врезались в ряд мертвецов. Кони ржали, стуча копытами, и подминая под себя мертвецов. Земля дрожала, и вибрировала. Два отчаянных живых всадника, прорвались сквозь полосу скелетов-воинов, оказавшись перед личем. Одного из живых, лич заживо сжег огнем. Второй дахгарец набравшись страха и вкусив горечь поражения, вертя в руках два клинка ринулся в свой последний бой. Разорванная линия мертвецов сомкнула храброго воина, не решаясь прервать битву лича и живого дахгарца. Лязг металла. Скрежет. Чудовищный вой. Изо рта воина стекает кровь. На лбу выступила испарина. Оторванная по плечо скользкая, окровавленная рука валялась рядом в грязи, продолжая словно уж дергаться ещё пару секунд. Лич поднял воина за наплечник. Напрасно. Последнее желание живого храбреца. Удар клинком в область сердца мертвеца. Пальцы окруживших скелетов ворвались под ребра живому воину. Стон. Хрип. Инстинктивное движение живого. Храбрец дернул клинок в сторону. Лич замертво рухнул рядом с телом павшего храбреца.
Татда замыкала отряд, то и дело выкрикивая и накладывая ультрамариновый щит. Рядом бежали прочь дахгарцы и наступали мертвецы.
- Стоять стеной! Держи строй! Защитить своих детей! - выкрикивали редкие живые, продолжающие своими телами сдерживать натиск мертвецов.
Отовсюду слышался скрежет ломающихся костей. Всюду валялись раскуроченные листы стальных доспехов. Над городом стоял непроглядный дым пожаров, и ещё более витал мертвый смрад. В клубящейся пыли продолжали стойко сверкать мечи. Звенели сабли, летели редкие, но уверенные стрелы, которые словно барабанная дробь выбивала скудные, но звучащие удары.
Шипящий звук ударил сзади. Татда машинально поставила ультрамариновый щит. Белая молния прошла насквозь, ударив мертвую чародейку в спину. Она упала на живот, но быстро поднялась на колени, высматривая врага. Кзоржан знал, что личу нужно время на то, чтобы вновь почувствовать скрепляющую её кости магию. Он пружинисто прыгнул вперед, встал перед колдуньей, прокрутив в руке багор. Он пустился в пляс, на атакующих их скелетов. Его руки не дрогнули, когда зазубренный край багра разорвал ребра первого скелета. Двух мертвецов встретил шквал мощных ударов. Кзоржан нанизал одного, за лонное сочленение, разорвав тазовые кости. Другого хлестнул по черепу, раскрошив височную кость. Очередной мертвец. Встречный прыжок. Кзоржан инертно ударил ногой, мертвец отлетел к стене, ударившись черепушкой о камень. Мертв, снова мертв. Воин прокрутился на месте, ввязавшись в бой со следующими тремя скелетами. Цепкой зуб багра проехался по остистым отросткам, разорвав связки позвоночника. Едва слышный скрежет металла, предупредил мертвеца об опасности ссади. Он ударил в слепую, приложив титаническое усилие. Обернулся кругом, и наступил на противника перекрестным ударом. Разбив сразу же двоих мертвецов.
Полыхнула молния. Ремдон успел поставить блок, заслонив Кзоржана и Татду. Но мертвая магия была столь разрушительная, что белый свет коснувшись магии живого чародея, изрыгая снопы белых искр, отбросила вибрацией Ремдона. Чародей запрокинулся назад, проехав по земле на спине, и оставив за собой внушительную грязную борозду. Ремдон особо не пострадал, судя по болезненным стонам. Но он казался оглушенным.
Ольм защищал Кзоржана со спины. Закрыв собой Сахшу и Ивиба, он видел, дело дрянь. Выпустив второго носителя руны, он с боевым кличем ворвался в ряды мертвецов. Первые мгновения резни, он не чувствовал препятствия. Озадаченные разящими ударами дахгарца, мертвецы, чуть отхлынули назад. Ольм нырнул вбок, удар наотмашь слева направо. Смертельный удар. Ольм качнулся корпусом, принимая на меч, сразу два вражеских клинка. Его сапоги глубоко ушли в дерн. Но дахгарец выдержал, рыча в истлевшие лица врагов. Он толкнул скелетов, и подскочил вперед. Удар. Два черепа летят в лужу крови.
Просвистела очередная молния, Татда снова кинула ультрамариновый щит. Молния прошла насквозь лишь чуть ослабнув. Очередной разряд. Татда прокрутилась на месте выкрикнув:
- Инхада Чари Омр…
Ледяной вихрь, взлетел к облакам. Три ближайших вражеских скелета, обледенели, и развалились на осколки, под яростными перекрестными ударами Ольма и Кзоржана. Полыхнула вторая молния, чуть в стороне. Татда оглянулась. К ним шел, лич. Татда успела дернуть к себе Кзоржана, прежде чем луч ударил в землю, там где стояли ноги мертвеца. Но третий луч, тихий не имеющий следа, разлился чайной розой, лишь перед роковым ударом. Ударом со спины.
Ольм рухнул на колено, тяжело дыша и хватая воздух ртом. Он прижал левую руку к правому боку, обхватив живот, но продолжил сражаться с мертвецами. Ремдон воскликнул, видя капли крови, падающие на землю, и разливающиеся лужицей там, где стоял четвертый сын Гиржерпа. Татда увидела слишком поздно, третьего лича, в руках он держал посох-гвизарму, с трехгранными шипами, сделанными из черненного металла. Сияние смертоносного копья переливалось, будто дрожало, внимая ветру и царящей вокруг ауры смерти. Татда знала этого лича. Его рука не дрогнет, и не поколеблется. Он решительный и ожесточенный. Ему нет дела до живых. Он умер в огне, под радостные крики своих же родственников. И он убил родню, в таком же огне, заживо, как убили его. А ожившую мать, пригвоздил к пылающим доскам, и наблюдал, как живые растащат её кости. Татда знала этого лича. Она бросилась к Ольму. Оттолкнула в сторону Ремдона, когда гвизарма мертвого колдуна заалела. Невидимая молния, сорвалась, пролетела над головой упавшего живого колдуна, и расцвела граненой чайной розой. Магический цветок, разорвался, обдав живых и мертвых, волной горячего воздуха, сконцентрированного в шаровую молнию. Молния прошла сквозь шею Ивиба. Молодой парень, с безумным взглядом, плашмя рухнул на спину. Хрипя, и плюясь пенящимися сгустками крови. Он схватился за горло. Сахша прижала пальцы к его шеи. Кзоржан, подхватил Сахшу закинув её на плечо, а парня взяв подмышку, бросился наутек к дальней стене. Кзоржан, слышал мысленный крик Татды, он понял её слова, и действовал: «Уноси живых».
- Уходи Ремдон! - прошипела Татда, закрывая собой живого чародея. - Бери Ольма, и иди за Кзоржаном.
Ремдон стуча зубами от страха и усталости,
