зеркало и вскоре вернулся в сопровождении еще одной не менее странной личности.
Казалось бы, обычный человек, одетый в клетчатые брюки, потертый фрак и в треснутом пенсне… Усы как перышки, глаза неугомонно скачут, а губы своевольно усмехаются… Когда он только входил, то даже нагнулся, чтобы не коснуться головой высокого портала рамы, но оказавшись в комнате стал низеньким и явно очень хлипким по сравненью с Азазелло. Наконец, живо пробежавшись по комнате, маленькие серые глазки остановились на Суини, и человечек разразился бурным смехом. Он трясся, закрывая лицо руками, поддерживая хрупкое пенсне и даже умудрился споткнуться о собственную ногу. Тут только смех прервался…
– Ох, простите, – проговорил он, поднимаясь, – это моя слабость – смеяться без причины!
– Не стоит оправданий, мистер, – сдержанно ответил Тодд. – Я понял, что вы смеетесь надо мной, мне просто интересно, почему?
– Вы правы, мистер Тодд. – Фагот оправил смятые штанины. – Причина в следующем: вас коронуют как Маньяка всех времен! – И снова прыснул в кулачок. – Неси корону, Азазелло: после приступа мне нельзя поднимать больше пяти фунтов*!
Суини Тодд едва заметно улыбнулся. Восторг и почести смутили бы его куда больше, чем эти озорные смешки.. Похоже, новые знакомые не воспринимали его всерьез.
– Ой, не могу!.. Вы эдакий Том Сойер с бритвой, – тихонько добавил тот, проходя мимо. Цирюльник явно вызывал у него симпатию.
– Нагнитесь – ваша мантия, сир! – И кот с важным видом накинул на плечи Тодда отвратительно-красный бархатный плащ.
– Знаки королевской власти, Мессир! – произнес Азазелло, появляясь перед Суини и Воландом.
– Давай! – И могучий Азазелло легко как перышко передал Сатане массивный венец.
– Не думал заранее, выдержит ли ваша шея – но отступать некуда! – Надев корону на голову Суини, Воланд пару секунд помедлил, затем… разжал пальцы, и Тодд едва не преклонил колени.
– О, не благодарите – вы заслужили этот титул!.. Я не говорил, что будет легко, но крепитесь: это только начало.
– Ммм-начать и кончить! – подтвердил Бегемот.
– Мой орден, переданный вам на время торжества, будет знаком моего величайшего доверия: его я надеваю не каждому! – признался Мессир. – Надеюсь, вы не против?
– Не беспокойтесь, я пятнадцать лет носил цепи, – мужественно ответил Тодд.
– Одно дело – носить цепи без вины, а другое – чужие грехи – собранные в одну цепь. Прошу!..
На этот раз Суини Тодд готов был поцеловать пол у ног Сатаны «в порыве благодарности».
– Скипетр,– скомандовал кот.
Цирюльник покорно поднял с бархатной подушки тридцатипятифунтовую безделушку.
– Ведь столько стоят ваши драгоценные ммм-бритвы?..
– Они обошлись мне гораздо дороже, Бегемот. Особенно одна из них… – приглушенным голосом ответил Суини.
– Тяжело?
– Нет!
– Неплохо! – заключил Воланд, критическим взглядом окидывая Тодда.
– Великолепен! – воскликнул кот, пару раз обойдя вокруг Короля.
Даже мрачноватый Азазелло умиленно улыбнулся, обнажая в улыбке хищный желтоватый клык.
– Последний маленький штрих – ну просто писк королевской моды! – озорной Бегемот подскочил к Тодду и острыми зубками надорвал ему штанину, обнажив правое колено. – Не снимать же с него штаны, в конце концов?..
– Молчать! Не шевелитесь! Время пришло… – Выйдя на середину комнаты, Мессир ударил концом трости по каменному полу, и свечи в черных канделябрах неистово вспыхнули; пламя замерло и, отделившись от воска, десятки огоньков, паря в воздухе, устремились к резному потолку. Дрогнули стены, помутившись в тусклой дымке – неведомо откуда нахлынувший туман стирал их очертанья, превращая скромное жилище в бесконечность: долины и пустыни, болота и озера, обрывы и пропасти, над которыми НЕТ НЕБА! Нет неба, а значит, нет ни солнечного света, ни луны – только пламя из миллионов трещин земли, а впереди – высокие врата, подобные гигантскому камину!..
– Сейчас начнется!.. – завороженно выдохнул Бегемот. – В сотый раз вижу, и сотый раз вздрагиваю!
На миг Суини бросило в холод, который сменился лихорадочным жаром, наверное, от тяжести «доспехов». Осторожно, насколько позволяло облаченье, он повернулся к Воланду:
– Еще раз, что я должен делать?
Гордо обозревая широту своих владений, Мессир нарочно отступил слегка назад, оставив Тодда на почетном пьедестале.
– Совсем немного, сир. Приветствовать маньяков и убийц, которые пройдутся мимо вас и поцелуют вашу руку и колено. Только, ради Б.. беса, – Воланд иронически хмыкнул, – не выказывайте предпочтения никому из этих мерзавцев! – Последнее слово он произнес с оттенком особого уважения.
– Это не трудно. – Тодд невольно улыбнулся, уже представив отвратительные рожи.
– Ваши верноподданные! – С величественным жестом Воланд кивнул в сторону портала.
Завеса пламени в «камине» приоткрылась… Действо началось.
…Фигура человека в изорванной одежде нетвердым шагом приближалась к пьедесталу. Сквозь щели в ткани на теле виднелись глубокие раны. От него исходила темная энергия неподвластного пониманию безумного торжества… И странный запах – прогорклый от крови и одновременно чарующе-нежный!
– Жан-Батист Гренуй, знаменитый парфюмер, умертвивший двадцать пять девиц, чтобы править миром, создав Аромат Любви… от которого сам и погиб – его буквально растащили по частям, так и не подарив долгожданной нежности! Великое дело, а закончилось трепкой! Величайшее почтение! – полуторжественно-полуиронично произнес Воланд.
Преступник, осклабившись, склонился над рукой Тодда, который с трудом сдержался, чтобы не отдернуть ее.
– Надушиться девичьей невинностью и умереть… никого не любя? – прошептал Суини, когда тот отошел.
– Вашей мудрости можно позавидовать! – отозвался Сатана. – Особенно, если учесть, что мы часто убиваем то, что любим.
– Вы правы. – Губы Суини слегка дрогнули и плотно сжались.
– Я удаляюсь, оставляя вас хозяином. – И Воланд медленно направился к утесу над оврагом. – Я думаю, вы справитесь и сами…
– Справится, справится! – подскочил неугомонный Фагот. – Я буду направлять его в этом лабиринте заблудших душ! О, новая гостья!..
В старинном платье с длинным шлейфом, роняя тлеющие искры, к ним важно шествовала пожилая дама.
– Графиня Элизабет Батори! – Фагот изогнулся в изящном полупоклоне. – Убивала ради своей вечной красоты, но и не без удовольствия, конечно, – и шепотом прибавил, – Ни капли не помогло – как видите: умерла старухой! Не помню уж сколько, 30 или 650 жертв... Если интересует точное число, спросите у нее. Хотя не думаю, чтобы она их подсчитала. К счастью, ей удалось избежать громкого суда и она преспокойненько умерла в темнице собственного замка – от небольшого пожарчика, якобы устроенного ей самой…
– Сейчас лежала бы в кровавой теплой ванне, – капризно заявила дьяволица, бравируя остатками болезненной красоты, – но чертовски интересно было взглянуть на знаменитого цирюльника… А вы превосходно сохранились, сир! – Склонившись, она игриво царапнула зубками пальцы Короля. – Наверное, мыли не только руки и не только в крови… Дадите рецептик?..
– …Величайшее почтение – Его Величество в восхищении, – нетерпеливо выпроводил ее Фагот, чем заслужил улыбку благодарности Суини.
– Графиня Маго! (Опять месяц не мылась, даже в крови!) Воровать так миллион, травить так королей – отправила на тот свет сразу двух: Людовика Х и Иоанна I. Была судима и оправдана. Но среди ее приближенных нашлась дама покруче – Беатриса д’Ирсон, вот и она следом. Взяла да и покормила хозяйку так вкусно, что та и умерла. И все преступления без всякого сожаления! Учитесь, мистер Тодд! – Ввернул Фагот.
Король одарил шутника иронической улыбкой.
Следуя совету Воланда, Суини Тодд был просто на удивленье сдержан, не выделяя никого среди гостей. Совсем не трудно. (Только бы не плюнуть вслед!)
Фагот с сочувственным взглядом поднес платок ко лбу Короля, стирая тонкую струйку крови:
– Вам хорошо?.. Корона явно тяжела для вас.
– Есть вещи тяжелее материальных… но я выдержу!
– Похвально… А вот и три подружки! Сегодня все отравители идут одной колонной! Локуста – живая энциклопедия ядов и самая первая легендарная отравительница! Ее имя стало нарицательным. Даже великий знаток по части всяких зелий, сам император Калигула бегал к ней на консультации. Нерон предоставлял ей учеников, чтобы она передала им свои знания. Когда беднягу Нерона свергли, Локуста затаилась, но позабыть о ее существовании римляне не уже могли. В 62 году нашей эры новый император Галь-ба все-таки изловил ее и казнил.
Мадам де Бренвилье! Развлекалась тем, что угощала отравленными бисквитами пациентов парижской больницы Отель-Дье – зато совершенно бесплатно! Травила воспитателя своих детей, затем его дочь, но когда дошла очередь до ее безобидного мужа, простофиля тут же получил противоядие от ее любовника! Потом всплыли кое-какие документы, и 17 июля 1676 года палач обезглавил ее на Гревской площади. Проходите пожалуйста, мадам, не кланяйтесь – уроните голову!
Ну и жена слабоумного императора Клавдия! – не унимался Фагот. – Отравленных грибочков не захватили?.. Ну, нет – так нет: я так из вежливости спрашиваю!
Целуя руку и колено Суини, одна из дам довольно дерзко погладила его бедро.
– А вы не добавляли яда в человечинку, прекрасный цирюльник?.. – лукаво ухмыльнулась она.
– Нет нужды: люди по своей природе достаточно ядовиты, – невольно вздрогнув, отрезал Тодд.
– Вот это сказано, так сказано! – Фагот аж подпрыгнул от удовольствия. – Вы делаете успехи, Ваше Величество!
– Благодарю за комплемент, еще увидимся! – И, уходя, Локуста многообещающе подмигнула Королю.
Тодда смущали эти пристальные взгляды – и любопытство и восторг одновременно!..
От назойливого любопытства гостей его уже начинало тошнить. Восторг казался ему просто неуместным.
– Они готовы вознести меня на пьедестал, – с гримасой отвращения шепнул он Фаготу.
– Еще бы – вы уже на нем стоите! – и продолжал ознакомительную лекцию: – Жиль Де Рэ! Серийный убийца! Ему приписывают умерщвление двух сотен детей, принесенных в качестве жертв, чтоб умилостивить дьявола. Был отлучен от церкви и приговорен к повешенью в 1440 году.
– Величайшее почтение! – Мрачного вида средневековый дворянин отвесил грубоватый поклон, острым взглядом окинув Суини Тодда.
– Я бы его четвертовал – на сорок частей, – проговорил Король, отыскав в своем арсенале не менее остренькую улыбку и махнул головой, пропуская гостя.
Черный маньяк, довольный собой, прошел в «зал», волоча по полу веревку, свисающую с его шеи. Но свято место опустело ненадолго.
– Влад Колосажатель, граф Дракула! – Тут даже сам Фагот склонился чуть ни до земли. – Без комментариев, Ваше Величество – нет слов! Распитие крови на протяжении столетий, и даже не лопнет! Величайшее почтение – Король в восхищении!
Статный бледный брюнет с красноватыми тенями вокруг глаз приятно улыбнулся, обнажив белые клыки:
– Простите, а мы случайно не родственники?.. Да улыбнись ты хоть – покажи зубки!
– Наш Король ужасно скромен, – отшил его Фагот, – но зубы все на месте, не сомневайтесь! Следующий!.. Ой, стакан воды мне, Бегемот: в горле пересохло, аж язык устал болтаться!
