– Да здравствует динамит! – хрипло отозвался преступник, буквально спотыкаясь о ступеньку пьедестала – так близко он хотел увидеть «великого маньяка». – Я впечатлен, – соткровенничал Франсуа, – хотя у нас несколько разные виды деятельности!..
– «Хочешь счастливым быть – вешай своих господ. И попов кромсай на кусочки», – пропел за него Фагот. – Кое-что совпадает. Так что – про-ходи! – и, не переводя дыханья, продолжал: – Британская душегубка Амалия Дайлер – просто обожала детей, усыновляла их сотнями!.. А потом потихоньку закапывала в безлюдном месте. Мотив преступления – конечно, денежки богатых родителей, которые отдавали ей на воспитание своих внебрачных отпрысков!.. Ой, мне показалось, или вы отпустили ругательство, сир? – Поправляя пенсне, Фагот в изумлении уставился на Тодда.
– Нет, вам не показалось, – был ответ.
Прошла еще целая череда «почетных» гостей. А дальше шла уже всякая мелкая нечисть, которую Фагот даже не считал нужным представлять. Но ни один из этих мерзавцев всех времен и народов, не забывал приложиться к онемевшей от боли руке или кровоточащему колену измученного Суини. У Тодда раскалывалась голова, перед глазами мелькали неприглядные физиономии, порождавшие жуткие видения. Забрызганная кровью цирюльня уже казалась ему будничной обителью ничтожного греха в сравнении с огромным океаном мирового Зла, но из ЕГО СОБСТВЕННОГО крохотного мира нельзя было сбежать, и камень не упал с его души. Чуждый всей этой толпе, он был из их числа, и с этим ничего нельзя было поделать! В мире живых, замкнувшись в нестерпимой боли, он отрицал реальность, которая безжалостно настигла его здесь. И чем сильнее нарастала его ненависть к этим отверженным, тем сильнее росла ненависть к себе. Проливая чужую кровь, он пытался освободить свою боль. И сейчас это заблуждение было разбито о сотни тысяч губ.
Суини потерял счет именам и поклонам вампиров, маньяков, оборотней, отравителей и детоубийц. Казалось, что проходя мимо, эти странные существа, словно звери, пожирают его душу и плоть. А их непритворное восхищение превращало для него пьедестал Короля в эшафот с позорным столбом…
Вереница гостей заметно поредела.
Воспрянув духом, Суини мужественно встретил последних запоздалых приглашенных. Усталость тела постепенно притупляла эмоции разума…
– Раскольников – убил всего одну старуху… но в ее лице – всех скряг, отнимающих последнее у несчастных, а это весьма немало! – послышался насмешливый хрипловатый голос Воланда. Хозяин преисподней незаметно покинул свой «балкон» и снизошел на «Королевскую площадь».
Одетый не лучше, чем Тодд под своей мантией, молодой человек робко посмотрел на Короля, широко распахнув светло-серые глаза. Суини слегка подался вперед, и словно искорка мелькнула в воздухе, когда их взгляды встретились. Какой-то неясный молчаливый вопрос прибывшего настойчиво требовал ответа … Уж не спросил ли он: «Откуда ты? За что тебя так мучают?..»
– Мессир, – проговорил Суини, пытаясь скрыть невольное волнение, – неужели вы не предлагали хоть одному из них такую же сделку, как мне?
– Отчего ж, – отозвался Воланд, – предлагал… шутки ради, заранее зная ответ! Ни один не пожелал искупить даже одно-единственное преступление! Все довольны, никто ни о чем не сожалеет, кроме того, что попался на горячем!
– А этот… Раскольников? – осторожно спросил Тодд.
Мессир небрежно махнул рукой:
– Он искупил свои деяния при жизни.
– Тогда почему он тут?
– Ума не приложу! Шляются тут всякие… Эй, Азазелло, кто впустил этого проходимца?
Гигант замялся, видимо не находя ответа. Но Воланд даже не разгневался:
– Да ладно, черт с ним! Кстати, где он?..
– Он попрощался и ушел, – прошептал Суини, задумчиво глядя вслед хрупкой фигуре, растаявшей в тумане, как виденье.
– Скажите, мистер Тодд, – Воланд с неожиданной силой сжал плечо цирюльника и заглянул ему прямо в глаза, – вы любили кровь? Вы получали хотя бы каплю удовольствия, проливая реки крови?
Сатане не пришлось долго ждать ответа.
– Нет! Я убивал судью десятки раз, при этом сознавая, что тысячу раз убиваю себя самого. Но кровь не вызывала у меня восторга, КАК У ВАС! Я просто рыдал кровью своих жертв, срываясь в пропасть! Я оказался в западне безумной ненависти! Тогда как вы!.. – Голос Тодда неожиданно сорвался и перешел в сдавленный стон. Железная ладонь обжигающим кольцом сжала его запястье так, что хрустнули кости. Дьявол и падший ангел, точно в поединке, яростно смотрели друг на друга. Воланд уступил первым. Небрежно пожав плечами с видом победителя, он оставил Суини «любоваться» своей обожженной рукой.
– Ну, полно! Я и без вас прекрасно знаю, кто я! – бросил ему Мессир и уже спокойнее добавил: – Нет смысла так отчаянно сражаться с собственной совестью!
– О, Фрида! – с нарочитой веселостью закричал Фагот. Запыхавшись, он едва успел вернуться на свое место, которое трусливо покинул во время схватки Тодда с Сатаной.
Пушистый Бегемот с опаской выглянул из-за его клетчатых штанин:
– Опять притащилась со своим-мм платком-мм! Да еще и опоздала!
– Каким платком? – переспросил его Суини.
– Да с синей каем-мочкой платком-м – вот он у нее в руках!
– Милосердия, Ваше Величество! – Небрежно одетая, с растрепанными рыжеватыми волосами, ломая руки, молодая женщина на коленях ползла по каменным плитам навстречу Королю. – Если б я могла, я бы умерла от горя – но я же мертва! Казнена, но не прощена! Лучше сотня казней – за одно прощение! – Слезы неудержимо катились из ее голубых глаз, и Суини не в силах был отвернуться, когда их взгляды встретились.
– К ней камеристка приставлена, – рассказывал кот, поглядывая то на Фриду, то на Тодда, – и вот уже тридцать лет подносит платок хозяйке. Уж она и топила его и сжигала – ничего не помогло: зло возвращается и все тут!.. Однажды хозяин кафе, где она работала, заманил ее в кладовую, а через девять месяцев Фрида родила мальчика. Отнесла его в лес, запихала ему в рот свой платок…ну, и закопала в землю. А на суде говорила, что ей нечем кормить ребенка!..
– Он выгнал нас прочь, меня и младенца!.. Мальчик попал в рай… а мне остался лишь этот ужасный платок. – Закрыв лицо руками, Фрида умолкла, содрогаясь от глухих рыданий.
– Каждый год одно и то же! – зевая, махнул лапой Бегемот. – Жалкое подобие Амалии Дайлер…
– Замолчи! – Суини в негодовании схватил кота за ухо, так, что тот взвизгнул от неожиданности.
– Простите!.. – испуганно промямлил обормот, с удивлением обнаружив, что на глаза цирюльника навернулись слезы.
– Слушай меня, бесчувственный комок шерсти! – властно приказал ему Тодд. – Ты немедленно заберешь у нее этот платок и сам закопаешь так, чтобы его никто больше не видел!.. Или я не Король, а вся эта толпа – парад шутов!
Бегемот хотел было возразить, но повелительный тон и пронзительный взгляд блестящих темных глаз сделали свое дело.
– Позвольте, дамочка... – Потирая помятое ухо, он аккуратно вынул злополучную косынку из дрожащей руки Фриды. – Вот и все – вы свободны! Довольны?
– Благодарю вас, Повелитель! – Рыжеволосая Фрида робко подняла на Тодда просветлевшие глаза. – Я не забуду никогда о вашей доброте!..
– Все, все! – с недовольством прикрикнул на нее Воланд. – Идите, напейтесь шампанского и не морочьте голову!.. Не хватало еще, чтобы на Собрании Падших звучало слово «доброта!», – брезгливо прибавил он, бросив суровый взгляд на Суини.
Но после первого удачного приказа, Суини Тодда это вовсе не смутило.
– Разве она не просила вас исправить содеянное? – спросил он Воланда.
– Ишь, чего захотели!.. – Мессир даже присвистнул. – Просила, умоляла! Но беда в том, что это единственное ее прегрешенье. Если его стереть из истории – нет и преступника, а стало быть, и не с кем заключать сделку! Эх, если бы она еще чего натворила – тогда другое дело… Когда стираешь тени, невольно исчезают и предметы. В мире живых виною всему – свет.
Не в состоянии кивнуть, Суини Тодд опустил веки в знак согласия. Венец короны тесным кольцом сдавил ему лоб, и Бегемот в знак примирения заботливо стер еще один кровавый ручеек с его виска.
– Ну вот, собственно, и все в сборе, – поспешно затараторил Фагот. – Предлагаю начинать бал!
Неизвестно откуда на утесе возник оркестр, и над многолюдным собранием зазвучала музыка, соединяя в пары сотни отверженных и проклятых. Странная мелодия, так непохожая на те, что звучат для живых…
– Вальс у камина… – задумчиво произнес Сатана. – Не желаете присоединиться, мистер Тодд?.. – шутливо предложил он.
– Благодарю: я помню все, что вы стараетесь напомнить мне, Мессир.
– Похоже, два последних гостя решительно испортили вам настроение! Полно, не хмурьтесь – осталось недолго!
– Но где же… миссис Ловетт? – неожиданно спросил Тодд. – Она должна быть здесь…
– Миссис Ловетт не умерла, – невозмутимо возразил Воланд. – Суини Тодд не уличил ее во лжи, и ему не за что было бросать ее в печь. Вы рады этому, «приспешник доброты»?
– Пожалуй, да. – Суини выдохнул это признанье с облегчением. – В порыве гнева я отомстил ей за свою ошибку. Но я ее не оправдываю. Как, впрочем, и себя.
– Да, красотка Ловетт не совершила ни одного убийства, но погубила одну заблудшую душу, не считая своей. Уж она то явно не раскаивается… И при этом она ведь любила вас, если не ошибаюсь? – коварно спросил Сатана.
– Я не могу понять такой любви… – тихо произнес Тодд.
Сотни фигур, изгибаясь в неистовом танце, тускнели и расплывались перед его глазами, незаметно уходя в туман… Реальность медленно и безвозвратно ускользала, и наконец, сознание сорвалось в никуда…
_____________________________________________________________________
ПРИМЕЧАНИЕ:
*Фунт (от лат. pondus – вес, гиря) – единица измерения массы и веса. Стандартный американский и английский фунт равен 0,45359 кг (453,592 374 495 300 граммов), также используется название имперский фунт.
_________________________________________________________________________
Информация о реально существовавших личностях, комически описанных Фаготом, взята из исторических источников (примечание автора).
Глава 3. НАЗАД В «АД»
Суини Тодд очнулся на мягком ковре у камина в знакомой ему гостиной Воланда. Он попытался было приподняться, но тело словно налилось свинцом, а на груди и шее виднелись запекшиеся ссадины от ордена Мессира.
– Потрясающе! – поздравил его знакомый хрипловатый голос. – Вы умудрились потерять сознанье даже на том свете!
Чьи-то холодные пальцы ласково прошлись по лбу Суини, стирая раны, и головная боль исчезла. В красноватом свете пламени над ним склонилась длинноволосая бледная женщина с зелеными как изумруд глазами. Ангел или ведьма?.. Придя в себя, Тодд обнаружил, что волосы были ее единственной одеждой. В смущении он хотел было отстраниться, но измученное тело снова подвело его. Тогда колдунья бережно обвила руками его шею и медленно прошлась ладонью по груди – от жгучей боли не осталось и следа.
– Не беспокойтесь – это
