яичным мылом, упаковкой которого мы укомплектовали подарок!.. Надежней швейцарского банка! Никто еще не жаловался!..
Натали, сноровисто накидав продуктовых запасов из шкафчиков и холодильника, быстрехонько сервировала праздничное застолье!..
Вскоре все дружнехонько уселись на кухне за выставленное пивалово-едалово: и Веревкины, и с трудом разбуженные Вадимом Клавка с Брунгильдой, и даже пара бородатых гомосеков. Последние категорично заявили, что сруливает от накрытой поляны только безнадежно чокнутый либо конкретно недалекий от умопомешательства! Заявили и навынимали из своих рюкзачков мне в подарок массу старья: чеснокодавилку, алюминиевую ложку, ржавые пассатижи, пригоршню разнокалиберных гвоздей, фарфоровую солонку, электронный походного исполнения тестер для презервативов и прочая, прочая, прочая... Впоследствии, правда, оказалось, что ложка, солонка и тестер – давно пропавшие наши с Клавкой предметы обихода...
Когда гулянка была уже в разгаре, очередной тост взял Вадим. Ко всеобщему недоумению, он пожелал мне подрасти и (о ужас!!!) наконец-то полноценно оттрахать под елкой Снегурочку!
Брунгильда в ответ на сие пожелание вместо Снегурочки категорично выставила свою кандидатуру: не затягивая, мол, до новогодней елки, непременно сейчас и без вариантов – только под праздничным столом! Моя Клавка незамедлительно отвесила Брунгильде звонкую оплеуху и хищно вцепилась в ее рыжую шевелюру, оформленную под солдатскую каску времен Третьего рейха.
Натали тоже не стерпела и с воплем «Пошля-я-як!!!» размахнулась на всю руку, снеся вдребезги саксонского стекла плафон нашего семейно обожаемого некогда высланного Брунгильдой из Германии настенного светильника! Вадим же, по-видимому, молниеносно уловив нависшую угрозу, спикировал головой к столу. И предназначенная ему затрещина досталась рядом сидящему пассивному гомику Вовчику. Тот же, недолго поморщившись и потерев зацепленный окровавленной натальиной дланью затылок, вдруг радушно в ответ разулыбался (будто Иосифу Виссарионовичу Сталину нечаянно обоссавшийся на заседании член Политбюро)...
Мы выпивали за меня! Все, кроме двоих – удалившихся на перевязку Натали с пораненной осколками бра ладонью и гомика Вовчика, страстно заверившего, что он, де, в медицине с малолетства отменно подкован!..
– Не знаю как в медицине.., а в трахе он здорово подкован! – через какое-то время нервозно заструил мне в ухо Вадим, – Шпилит мою Натали стоя в сортире как на всю голову опухший Евгений Онегин! И заметь, даже двери не заперты!
– Не как Онегин, а как Безухов. Это у него была Наташа. Ростова, – поправил было я, – А Онегин был влюблен безумно в Татьяну.
– А мне-е по бараба-а-ану-у! – чуть ли не в полный голос прошипел Вадим, – А почему это у вас вся квартира без дверей?!
– Двери выломаны для замены, – прошептал я, – Клавка с Брунгильдой собираются новые вставлять.
– Задорого новые-то? – справился Вадим.
– А я знаю? Перед нами – мужиками – бабы ж, сам знаешь, не отчитываются, – парировал я.
– И то верно, – согласился вдруг эмоционально опавший мой друг, – А и пущай этот ваш бородатый пидор шпилит мою Натали. А то уж добрый десяток годов совместно, а детишек не нажили. Вдруг да и от него понесет!
– А этот бородатый пидор не наш, – поправил я Вадьку, – Он – нанятый через фирму моею Клавкою для уборки мусора и прочистки канализации.
– А и пущай.., – смирился Влад, – Я поначалу-то и его, и Натали захотел застигнутыми прямо на месте преступления насмерть угробить, а потом... А потом... передумал...
Сопровождаемая Вовчиком Натали, влетев на кухню словно на крыльях, восторженно продемонстрировала свою травмированную кисть, щедро перевязанную распущенным на ленты моим любимым полотенцем! Я ж, скрепя сердце, стерпел...
Весь остаток ночи проплыл будто в тумане. И чего мы только ни навытворяли!..
Вадим, сладив из самим же подаренной мне веревки петлю и старательно ее намылив, долго с гомерическим хохотом гонялся по квартире с сим самоубийственным инструментарием за Вовчиком, пытаясь заарканить его будто чукча оленя.
В конце концов Вадику это удалось; и он, перекинув веревку через торчащий из коридорного потолка крюк, подтянул на весу тщедушного гомосека затылком к нему; после чего стал дожидаться, когда тот окочурится!.. Не моя б Клавка с Брунгильдою, трындец бы покусившемуся на плоть Натали бедолаге!..
Куда-то запропала загодя прикупленная мною к юбилею бадья вазелина. Первым делом дружно заподозрили Вовчика с Лёвчиком – эту парочку гомосексуальных проститутов. Ан те нивкакую не признавались. Вадим предложил применить к извращенцам средневековые пытки; по коим он, дескать, теоретически недюжинно подкован. Однако никто Вадьку не поддержал...
В конце концов пришлось смазывать ступени подъездной лестницы вместо вазелина сметаной. Надо отметить, скольжение вышло не хуже: гости с восторженными воплями словно по льду скатывались вниз в заранее одолженных мною у соседей тазах и корытах! Вадик даже пару раз рискнул спуститься горнолыжно; но, увы, всякий раз не удерживался на ногах, в конце концов расшибив себе нос, вывихнув руку и сломав обе позаимствованные опять же у соседей лыжины!..
Кстати, соседи, хорошо осознавая значимость моего дня рождения и, надо полагать, высоко оценивая уровень склочности моей Клавдии, не то что не предъявили каких-либо претензий по поводу явного нарушения нами общественного порядка, но даже и носа в подъезд не высунули...
Вволю натешившись, вернулись в квартиру, где и Вадим запнулся за торчавшую сбоку от порога из-под старого тулупа ранее искомую бадейку вазелина. Немедленно с поцелуями и обниманиями извинившись перед Вовчиком и Лёвчиком за беспочвенные подозрения в хищении сего смазочного материала, хотели уж было продолжить застолье, ан... В коридор вползла вся испачканная в сметане по-деревенски одетая толстуха лет этак сорока-пятидесяти.
– А вот и маманя, – упаднически пробормотал Вовчик, – Похоже, мы заигрались.
– Не заигрались, козлы, а доигрались! – так и не подымаясь с четверенек, поправила сутенерша, – Вас до какого часа арендовали?! Для вас – гомосеков поганых – что, нет что ли никакой трудовой дисциплины?! И какая падла всю лестницу сметаной заляпала?! С жиру беситесь?!..
Дабы не усугублять ситуацию, мы с Клавкой, пошушукавшись, пожертвовали гомосексуальному борделю в качестве откупных бадейку вазелина, пару кусков хозяйственного мыла, конский чупа-чупс, бухточку колючей проволоки и поллитру полониевой водки. Сутенерша же, оттаяв душой, ответно преподнесла мне на день рождения ручную противопехотную гранату импортного производства...
Когда ж умиротворенная бордельная троица сползла с матерками по насметаненным ступеням; мы, оставшись впетяром, наварили полный таз пельменей и уселись трапезничать!..
Уже пред рассветом нас, кемаривших не выходя из-за стола, разбудили душераздирающие кошачьи вопли. Выскочив на лестничную площадку, мы узрели огромный кошачий табун, в драку долизывающий с лестницы сметану.
– Вот сейчас можно и до дому, – шмыгая заклееным пластырем носом, пробормотал Вадим.
– Почему именно «сейчас»? – поинтересовался я.
– Так кошаки ж всю сметану слизали. Теперь уже хрен поскользнешься, – пояснил мой хитромудрый приятель.
На рассвете мы пошмаляли с балкона из фейерверков по воробьям и покидались обалденно взрывастыми тротиловыми шашками в клумбы! Услыхав же полицейскую автосирену, быстрехонько смылись в квартиру; где и наткнулись на забредшего соседа сверху Василия Алексеевича.
Навернув во мое здравие стакан полониевой водки и закусив банановой кожурой с мариноваными мухоморами, где-то годом ранее ослепший старик сверкнул черными очками и предложил поиграть в жмурки, отведя себе роль бессменного водящего. Мы с воодушевлением согласились!
Что удивительно, этот самый слепец отлавливал исключительно особей женского пола! Надо полагать, по их специфическим голосам прохиндей ориентировался!..
Отдышавшись от беготни, Веревкины засобирались домой. Проводить их вызвались все: я, Клавка, Брунгильда и даже Василий Алексеевич...
Навелив Вадиму в качестве ответного гостинца почти непочатый мешок банановой кожуры, литру облепихового варенья и упаковку мощного слабительного, я вдруг спохватился, что ключи-то от входной двери еще со вчерашнего в розыске! Но тут под ищущий взгляд подвернулась презентованная бордельной мамкой граната!..
Выпустив гостей, я плотно вдавил дверь в косяк, припер ее шваброй и примотал к ручке пропущенную через замочную скважину проволочку от быстрехонько слаженной гранатной растяжки. Еще, как сейчас помню, моя Клавка, высоко оценив мой замысел, злорадно проорала на весь подъезд: «Вот хре-енушки теперь кому-то на-аши объедки с на-ашим бога-а-атство-ом!!! На-ако-теся-я – вы-ы-ыкусите-е!!!»...
Оглушительный взрыв застал нас на выходе из подъезда! Догнавшая взрывная волна повалила всех на зассаный бомжами бетонный пол, послышался звон разлетающегося по двору стекла!.. Сделалось неимове-е-ерно-о(!!!) жу-у-утко-о!..
«Так им – жуликам – и надо!» – тараща в поисках солидарности на поднимающихся на ноги свои телескопные зенки, выкрикнула моя очумевшая Клавка. Ее голос донесся до меня как через вату. Как через нее донеслось и ответное негодование гостей по отношению к воровскому сословию...
Мы, с грехом пополам выбравшись из подъезда, оклемывались от взрыва на лавках и даже прямо на асфальте...
И вдруг всполошилась Натали: «Где, где, где?! – ритмично всплескивая здоровой и перевязанной моим полотенцем руками, запричитала она, – Где Вадимка-то?!! Где-е?!!»
И тут я, шатко подымаясь с асфальта на четвереньки, отчетливо вспомнил его – Вадима, с сопением догружавшего пельменями подарочный мешок с отборной банановой кожурою!!!..
– Ва-а-адька-а!!! – блажел я, взлетая по лестничному маршу, – Мы-ы ж забы-ы-ыли-и тебя-я-я!!!
– Я ви-и-ижу-у!!! – доносился вослед восторженный вопль прозревшего в результате контузии Василия Алексеевича, – Я-я-я ви-и-ижу-у!!! Брунги-ильда-а! Каки-ие ж у тебя-я арбу-узные-е ти-итьки-и!!! Да-ай потро-огать инвали-иду-у по зре-ению-ю!..
Вадика хоронили без меня; так как я прямо у развороченного взрывом порога своего домашнего очага, накрытого дружественным мне трупом, был незамедлительно взят под стражу в качестве подозреваемого в злостном терроризме...
Натали на следующий год в начале февраля родила! Мальчика, почему-то появившегося на Свет с пушистыми белоснежного колера крылышками, кои незамедлительно отпластали консервативные хирурги! Родила, но, как пишет моя Клавка, существует не в замужестве и даже не в сожительстве.
Василий Алексеевич, и до сей поры хитромудро прикидывающийся для сохранения инвалидности незрячим, тоже мне пишет. Самостоятельно. Недавно выслал посылку с протухшим салом, парой пачек черствых печенюшек и собственноручно связанными натуральной шерсти добротными носками.
Брунгильда так и балдеет в своей гребаной Германии, безмозгло высылая мне в лютую на морозы заполярную Сибирь сплошь вегетарианское да вегетарианское...
Да-а-а! Совсем недавно пришли по этапу Вовчик с Лёвчиком! Теперь они в роли опущенных в соседнем отряде. Чтобы ненароком
