Если вы уверены, что наяву пережили нашествие компьютерных монстров, любили вампира, плавали под пиратским флагом и дали достойный отпор инопланетной угрозе, то это… шизофрения?
Вероника Леонова – успешный профессионал-компьютерщик и одинокая женщина, находящаяся в постоянном поиске личного счастья, после травмы обретает удивительный дар, позволяющий ей физически перемещаться в иные реальности. Там она выполняет определённые миссии, каждый раз отыскивая ускользающую вскоре любовь. Возвращаясь, Ника пишет повести о своих приключениях, публикуя их в интернете.
Героиня на собственном опыте убеждается в истинности суждений, что некая высшая сила распоряжается жизнью каждого человека, не только управляя ею, но и используя в своих интересах.
[justify]Все персонажи – плод фантазии автора.
Любые совпадения случайны.
Ника открыла глаза и, осмотревшись, снова смежила веки, пытаясь сообразить, где находится. Она лежала на кровати в большой комнате с серыми стенами, и первым, что ей удалось разглядеть сквозь тонкую сетку волос, были высокий потолок в ржавых разводах и стекло оконной рамы, пересечённое несколькими тонкими трещинами. Женщина хотела убрать с глаз чёлку, но не смогла, руки что-то удерживало. Кинув взгляд вниз, она увидела веревки, притянувшие запястья к железным перекладинам.
Недавно Веронике Леоновой исполнилось тридцать восемь. В тёмных волосах её уже пробивалась седина, но, несмотря на приближающуюся осень, выглядела женщина молодо. Она работала в престижной компьютерной фирме и считалась отличным специалистом, поскольку никто не чувствовал электронику так, как она. Ремонтируя и корректируя погрешности, Ника словно уговаривала технику исправиться и функционировать нормально. А та благодарно отзывалась на каждое её слово, каждое движение пальцев.
На работе Нику ценили, но личная жизнь у неё не сложилась. Имея массу поклонников, она не пожелала вступить в брак ни с одним из них, предпочтя свободу стирке грязных носков, беготне с огромными сумками по магазинам и семейным склокам. Но, как и у всякой женщины, мечта о прекрасном принце до сих пор жила в её душе.
И вот теперь она неожиданно для себя очнулась в больнице. Что произошло, и как ей «посчастливилось» сюда попасть, Ника вспомнить не смогла.
Отворилась дверь, и в палату вошла незнакомая полная женщина в голубом халате, неся на небольшом подносе шприц и подозрительного вида пузырек. Увидев, что пациентка пришла в себя, толстуха грубо произнесла:
– Ну, что, очухалась? Сейчас я тебе укол сделаю, не вздумай орать.
Кинув испуганный взгляд на пыточные принадлежности, Ника прошептала:
– Не буду. Вы только скажите, где я, и почему меня привязали?
Тётка хмыкнула.
– В психушке, где же еще. Да лучше бы приковали тебя – ненормальную, ты чуть веревки не разорвала.
С этими словами она набрала в шприц лекарство и приблизилась к озадаченной её словами Нике. Когда игла вонзилась в вену, женщина поморщилась, но перенесла операцию стоически.
– Как я здесь оказалась? – поинтересовалась она у медсестры.
– Мамаша твоя вызвала милицию и скорую. И правильно, нечего на людей с ножом кидаться, – зло и устало ответила медичка и вышла, хлопнув дверью.
Закрыв глаза, Ника задумалась. И чем дольше она размышляла, тем более сомневалась в своей виновности. Скорее всего, мать воспользовалась бессознательным состоянием дочери, чтобы освободиться от "чокнутого", по ее мнению, чада.
Ну, мама, ну, удружила! Женщина почувствовала, как в душе закипает ярость, но тотчас взяла себя в руки. В конце концов, она нормальный человек и, конечно же, сумеет с честью выйти из этой ситуации. Доказательств покушения у матери наверняка нет, и Ника со спокойной совестью может всё отрицать.
Дверь снова открылась, и в палату вошли двое рослых санитаров. Они отвязали пациентку и, не дав той размять затекшие конечности, потащили за собой. Ника не сопротивлялась, несмотря на боль. Сжав зубы, женщина внушала себе, что не имеет права на злость и страх. Она должна выглядеть спокойной и уравновешенной, и тогда, вероятно, уже сегодня ей удастся отсюда уйти. Поэтому, когда конвоиры грубо втолкнули её в небольшую светлую комнату, и Ника, споткнувшись, упала, сильно ударившись локтем, с губ её не сорвалось ни звука.
Встав с пола и отряхнув пижамные брюки, она подняла голову и увидела черноволосого мужчину лет сорока в белой рубашке, тёмном пиджаке и галстуке элегантной расцветки. Глядя на его спокойное лицо с несколько неправильными чертами, Ника подумала, что при других обстоятельствах этот человек показался бы ей очень привлекательным. Эта мысль позабавила её, и она едва удержалась от неуместного смешка.
Кивнув на стул, объект возможной симпатии опустился в кресло и, нервным движением поправив узел под воротничком, уставился в лежащие на столе бумаги. Ника села, положив руки на колени, и вопросительно посмотрела на неизвестного.
– Давайте знакомиться, – произнёс он. – Я ваш лечащий врач, имя моё Дмитрий, Дмитрий Александрович, и мне хотелось бы выяснить, что с вами происходит. А как зовут вас?
«Вот только не пытайся меня убедить, что ты этого не знаешь», – подумала Ника.
Но послушно представилась.
– Имя богини победы, – улыбнулся мужчина.
– Вероника – несущая победу, – поправила она.
Улыбка врача стала шире.
– И как, в жизни помогает?
– Судя по тому, что я здесь, не очень, – вздохнула женщина.
Дмитрий Александрович посерьёзнел.
– Вот мы сейчас и разберёмся, нужно ли вам тут находиться. Скажите, чем вы занимаетесь?
– Пишу книги.
Психиатр удивился:
– Но в истории болезни сказано, что вы компьютерщик.
Ника пожала плечами.
– Вряд ли я попала бы в дурдом, если бы занималась только электроникой. Кроме того, одно другому не мешает: компьютеры для заработка, книги для души.
– Хорошо.
Следующая фраза подтвердила, что Дмитрий Александрович и впрямь не так плохо осведомлен, как хотел показать.
– Вы не ошиблись. Причина того, что я имею честь с вами беседовать, в вашем творчестве, – сообщил он. – Мама – Екатерина Сергеевна рассказала нам, что у вас нередко бывают приступы…
– Да, – прервала Ника, – бывают…
– …а здесь написано, что они обусловлены раздвоением личности, – словно не заметив, что его перебили, продолжил врач. – На некоторое время вы исчезаете из реальности, проживаете жизнь другого человека, а, вчера, что-то вообразив, набросились на мать с ножом.
Ни один мускул не дрогнул на лице женщины.
– Это неправда. Она представила доказательства?
– Нет, но я склонен ей верить, зачем матери оговаривать дочь?
Ника усмехнулась.
– Мама Катя эгоистична и с самого моего рождения требует, чтобы я жила под её диктовку. Я не прислушиваюсь, всё делаю по-своему и, вдобавок, периодически грежу наяву. А она хочет покоя и благополучия, причём не для меня, а для себя. Именно поэтому я стараюсь появляться дома как можно реже, хотя работа над книгами требует постоянного присутствия у компьютера. Но, несмотря на все её грехи, я никогда не желала ей смерти. А приступы…
Она помолчала.
– Когда они случаются, я вижу яркие, живые картинки, словно события происходят на самом деле. И, придя в себя, пишу новые повести. Возможно, это и есть раздвоение. Но, уверена, ничто из пережитого мною вне действительности не спровоцирует меня на убийство в реальном мире.
Врач внимательно смотрел на женщину, пока та говорила.
– Ника, вы публикуетесь? – спросил он.
– Нет, издательства игнорируют меня.
– И ваши произведения нигде нельзя прочесть?
Ника позволила себе открыто улыбнуться.
– Можно, конечно. В сети.
– Дайте, пожалуйста, адрес.
Дмитрий Александрович придвинул к ней ручку и чистый лист. Женщина приготовилась писать и вдруг почувствовала, как подступает то, чего она всегда желала и боялась. Тело стало лёгким, почти невесомым, мысли ясными и в то же время неоформленными, но длилось это лишь с десяток секунд, и вскоре Ника вновь очутилась в кабинете врача. Вздохнув, она склонилась над бумагой.
А мужчина ошеломлённо наблюдал, как пациентка превращается в колеблющуюся дымку, пронизанную яркими лучами, отбрасывающими на стены радужные блики. И не мог понять, мерещится это ему или происходит на самом деле. Когда Ника вернулась к обычному облику, руки врача тряслись, и он смотрел на исчёрканный листок, не видя написанного.
– Я обязательно прочитаю всё, – дрогнувшим голосом сказал он. – И вот ещё что: я попрошу вас на некоторое время остаться в больнице.
Психиатр вопросительно взглянул на Нику, а ту разобрал смех, и она прыснула:
– Вы можете задержать меня силой, зачем же нужны просьбы?
Он не улыбнулся.
– Я не вижу в вас безумия, но отклонения, несомненно, присутствуют…
– Как и у всех творческих людей, – хмыкнула она.
– Да, наверное. Я не намерен с ними бороться, но, по моему мнению, обследование необходимо для вашего же блага. Вы будете жить в нормальных условиях, как вели себя санитары, даже не вспоминайте, больше этого не повторится. Считайте, что вы…
Он пощёлкал пальцами.
– В санатории.
Улыбка исчезла с лица Ники.
– Вы хотите выяснить, какова природа моих приступов?
– Да, если вы не станете возражать.
– Не стану, – серьёзно ответила она, – я тоже заинтересована в этом.
Мужчина вздохнул с облегчением.
– Ну, вот и прекрасно! Можете вести себя совершенно свободно: гулять, ходить в столовую, читать. Я поговорю с персоналом.
Когда Ника, попрощавшись, вышла, Дмитрий Александрович сел к столу и ушёл в размышления. Наконец он поднял голову и, набрав номер, сказал телефонной трубке:
– Я хотел бы побеседовать с «инопланетянином» из седьмой палаты. Что? Да, именно сейчас.
И углубился в историю болезни Вероники Леоновой.
Та же, вернувшись к себе, легла на кровать и, зажмурившись, осмысливала недавние события. А через некоторое время память перенесла её в тот день, когда она впервые оказалась за границей своей реальности.
Утром Нику ограбили, вырвали сумку. Она осталась без наличных, банковских карточек и телефона, а также всяких мелочей вроде косметички и кучи записных книжек. Но этого нападавшим показалось мало, и они стукнули её по макушке чем-то тяжёлым. Излишняя предосторожность, ведь женщина всё равно не успела их разглядеть.
Весь день, стиснув зубы, несчастная боролась с головной болью и тошнотой, подкатывающей в самый неподходящий момент, на работу не поехала, но и в больницу не пошла тоже. Впав в депрессию, Ника решила, что, если судьба сегодня умереть, то сопротивляться не имеет смысла.
В дверь позвонили. С трудом поднявшись, страдалица дотащилась до прихожей, постанывая от ломоты в спине и скрипа в коленях. На площадке стоял подвыпивший сосед, которому, наверное, не хватило дешёвого пойла.
– Дай полтинник до понедельника, – приказал он.
– Ага, сейчас, – раздражённо окрысилась Ника, – ты мне с прошлого года сто рублей должен.
Пьянчуга слегка растерялся, но желание принять на грудь пересилило, и жертва алкоголизма вновь начала уговаривать:
– Да ладно, не жадничай, я тебе сто пятьдесят отдам.
– Ни копейки не получишь! – рявкнула женщина, и дверь захлопнулась.
Закрыв глаза, Ника
Но я обычно предупреждаю, что в этих книгах (их три) перемешаны "сегодняшние" события и путешествия героини за кордон реальностей, и читателю приходится держать в памяти начальные события) Татьяна Лаин не выдержала,быстро забыла начало и, в результате, после двадцатой, кажется, главы взмолилась о пощаде )
.
