Империя Теней. Книга 1 "Мифическая троица". Глава 7 "Императрица"

Дефенсор.

Игнис закусила губу, зажмурила глаза и сильно сжала кулаки, чтобы не сорваться в истерику. Ей было так жалко себя, всё казалось таким несправедливым. А ещё её бесило, что Император всё это понимает и снисходительно делает вид, что всё хорошо.

Он не сдержался и посмотрел на неё: такая маленькая, покрытая гематомами, гордая, прикусившая губу до крови, зажмурившаяся, сжавшаяся, напряженная, со сжатыми добела кулачками. Как же она напоминала Ашмедаю его в трёх-шестилетнем возрасте, когда его, разбитого в кровь, после наказаний отца, забирал от немой целитель.

Несмотря на все усилия Императрицы, из уголка её правого глаза потекла слеза. Ашмедаю захотелось остановиться, обнять её, успокоить, но он внутренне остановил себя: «Не смей, не смей слышишь? Нет. Всё идёт по плану. Она — Императрица, сильная, гордая, щит и меч не только твой, но и всей Империи Теней. Не оскорбляй её своей жалостью. Пусть учится справляться с эмоциями. Тебя это сделало сильнее».

Император наполнил ванну теплой водой, просто подумав об этом, аккуратно посадил её туда, налил в ванну аромамасел, пены и ещё чего-то, что стояло на полке рядом. Присел рядом с ванной и произнёс:

— Игнис… Игнис, открывай глаза, милая. Ты в ванной. Посмотри на меня, Игнис. И-г-н-и-с.

Императрица так и сидела, сжавшись и зажмурившись в ванной, боясь движением спровоцировать истерику.

— Хочешь побыть одна?

Она слегка наклонила голову в знак согласия.

— Хорошо милая, двадцать минут. Даю тебе двадцать минут, делай, что хочешь: кричи, ломай, круши, реви, ори, вой, проклинай. Двадцать минут. Ровно на двадцать минут я уйду и закрою ванну отдельным магическим контуром — ни я, никто иной ничего не услышит. Через двадцать минут, ты приходишь в себя, и мы идём на ужин с послом Закатного Королевства. Хорошо?!

Она едва качнула головой в знак согласия.

— Итак, двадцать минут, — сухо произнес Ашмедай и не удержался: поцеловал её в макушку, выходя, накрыл ванну магическим контуром.

Он зашел в спальню, повалился спиной на кровать, расправил руки и ноги в разные стороны и улыбался, глядя во тьму потолка. Император чувствовал себя таким счастливым, у него было всё: сила, власть, целая Империя, кровники, маг Смерти, маг Воды и маг Жизни, и ещё Императрица… хрупкая и сильная, слишком эмоциональная, пугающая и опасная Игнис.

Провалявшись так минут пять-семь, он направился к замаскированному в стене шкафу — выбрал себе строгий костюм для ужина с послом Закатного Королевства. Костюм был угольно-черного цвета, поглощал свет, состоял из прямых со стрелками брюк и прямого пиджака с воротничком стоечкой, на воротничке были искусно вышиты объемные всполохи огня. Сзади у пиджака, в районе основания шеи, имелась эмблема Империи Теней: в угольно-чёрном размытом круге располагалась шестиконечная звезда, состоящая из двух одинаковых равносторонних треугольников, наложенных друг на друга. Треугольник, развернутый вершиной вверх, был из тьмы, а второй треугольник, развернутый вершиной вниз, был из огня. Посередине звезды располагалась вытянутая фигура человека в темной мантии, тень от которого отображалась в каждом углу звёзды, и из этих теней вылезали разнообразные твари. В качестве завершения образа он выбрал полуботинки из лоснящейся черной кожи одной из тварей Царства Тьмы.

Император связался с Вупаром:

— Силы, Вупар.

— Могущества, мой повелитель.

— Посол Закатного Королевства готов к ужину?

— Уже четвертый вечер приходит со своей охраной, мой повелитель.

— Это хорошо! Вупар, сообщи ему, что в этот раз повелители почтут его честью своего присутствия, пусть нас дожидаются. Как там маг Жизни и мой подарок?

— Будет исполнено, повелитель. Маг жив, полон сил, третий день пьёт в вашем баре. Ваш ему подарок — мертв, из обоих выпили жизнь, остатки от тел убрали, повелитель.

— Маг Воды?

— Ещё восстанавливается. Знахарь говорит, что уже завтра маг Воды будет полна сил.

— Вупар, принеси платье для Императрицы, максимально закрытое, подходящее для ужина с послом Закатного Королевства. Цвет огненно-рыжий с эмблемой Империи, также две заколки с эмблемой Империи. И проследи, чтобы подготовили ей полный гардероб на все случаи и разместили у меня в покоях в шкафу, желательно сделать это до возвращения твоих повелителей в комнату.

— Будет исполнено, мой повелитель. На платье понадобится часа два.

— Хорошо, исполняй.

— Да, мой повелитель.

Ашмедай повязал по привычке на поясе полотенце, взял выбранную себе одежду и направился в ванну, поскольку двадцать минут уже прошло.

Сняв магический контур с ванны, он учуял запах крови Игнис. Он быстро влетел в помещение, остановился напротив душа, обнаружив в его углу, качающуюся из стороны в сторону, сжавшуюся Императрицу. Её глаза заполнила тьма, по щекам текли слезы. Она впилась себе в правую руку.

Император не знал, что делать, не понимал, насколько сейчас она опасна, про себя выругался, что за эти двадцать минут не перенастроил контур под свою новую магию.

Он весь собрался, готовый к отражению её броска, и ласково, бархатистым голосом начал:

— Игнис, милая. Игнис, ты слышишь меня?

Реакции с её стороны не последовало. Тогда Ашмедай медленно подошел к ней, сел рядом. Ещё раз почти в ухо прошептал:

— Игнис, Игнис, посмотри на меня.

Реакции у неё не было никакой. Он медленно приобнял её правой рукой, останавливая раскачивания, левой рукой погладил по правой щеке, смахивая капли от душа и слезы.

— Испытание ты моё, что ещё у тебя случилось?

Игнис всё также сидела не двигаясь, без какой-либо реакции.

— Отдай ручку, милая, — ласково произнес Император, пытаясь вытащить её правую руку из зубов. — Милая, тебя не учили, что себя не то, что есть, кусать даже нельзя. Ты же девочка, даже в Империи Теней следы от зубов на теле женщины не возбуждают и не говорят о том, что она аппетитная.

Он аккуратно своим лицом закопался в её мокрые, искрящиеся огнём волосы, поцеловал и продолжил:

— Игнис, отдай руку. Я понимаю, ты голодна, но себя есть нельзя. Сейчас пойдём на ужин. Да и вену ты зря прокусила, надо бы рану закрыть.

Ашмедай видел, как её взгляд проясняется, зубы с большим трудом, очень медленно размыкаются.

— Умничка, ещё чуть-чуть. Ты сможешь. Выплюнь ручку. Ей не место во рту, милая.

И вот он уже держит её кровоточащую правую руку. Император что-то прошептал над раной, но ничего не произошло.

— Тьма, а не контур, да милая. Придётся значит прижечь.

Он выпустил пламя из своей левой ладони и прижег её рану. Императрица безвольно смотрела в пол и даже не шелохнулась, по её щекам продолжали течь слёзы.

— Игнис. Игнис, посмотри на меня, — он взял её за подбородок и развернул лицом к себе. — Игнис, мы же договорились. Двадцать минут, помнишь?

Император видел её абсолютно апатичный взгляд, что она его понимает, слышит и даже помнит про двадцать минут, но почему-то ей тяжело говорить и вообще двигаться.

— Кивни, если помнишь.

Императрица через какое-то время очень медленно, как будто ей это дается с большим трудом, кивнула в знак согласия.

Ашмедай вспомнил обучение допросу немагов из Закатного Королевства и что у немагов в критические ситуации возникают ступор, апатия, и из данных состояний надо деликатно выводить, задавая открытые вопросы, вызывая какую-либо реакцию у немага, заставляя его отвечать, двигаться, чтобы в дальнейшем можно было продолжить допрос. Пытки, боль и остальное мозг как бы блокирует в таких ситуациях и уводит сознание куда-то далеко. А в случае продолжения пыток сознание покидает тело навсегда, что делает допрос невозможным в дальнейшем.

— Умничка, сложно говорить сейчас?

Игнис заторможено утвердительно кивнула.

— Тело болит, боль чувствуешь?

Опять немного заторможенный положительный кивок.

— Встать сможешь?

Она медленно нехотя отрицательно качнула головой.

— Будем сидеть под горячим душем?

Медленный положительный кивок.

— Иди сюда, испытание ты моё.

Он посадил её, вяло упирающуюся, к себе на ноги, прислонил её голову к своей груди, крепко обнял, накрыл ванну дополнительным магическим контуром и продолжил:

— Всё хорошо, ты моя маленькая, хрупкая Игнис. У тебя всё болит. Тебя все предали. И ты осталась одна, ещё и в абсолютно чужой для тебя Империи Теней, а Император оказался совсем плохим и страшным.

И тут Императрицу прорвало, у неё началась настоящая истерика с рёвом, слезами, всхлипываниями, идущими волнами.

Император лишь сильнее прижал её голову к своей груди, с силой обнял и нежно целуя голову прошептал:

— Ты не одна, Игнис, у тебя есть я. Теперь мы вместе против всех.

И так ему понравилась эта мысль: что вот теперь он не один, и есть Игнис, которая… «Да, которая хочет убить тебя, Ашмедай, глупый щенок», — раздался в голове голос отца.

«Ты как всегда прав, отец», — грустно подумал он и уткнулся лицом в мокрые волосы ревущей Императрицы.

Сколько они так просидели: он, обнявший её и уткнувшийся ей в волосы, и она, ревущая на его груди, Ашмедай не знал.

— Могущества, мой повелитель — услышал он в голове голос Вупара.

— Силы, Вупар.

— Одежда на ужин для Императрицы готова, куда её положить.

— В спальню, на кровать положи. И пусть кровать перестелют на какое-нибудь очень теплое постельное белье.

— Да, мой повелитель десять минут понадобится.

— Исполняй, — император прервал связь.

Императрица уже еле всхлипывала на его груди.

— Игнис, жизнь моя, давай, моемся и на ужин. Хорошо?!

Ашмедаю было грустно, и он не мог понять почему, говорить особо не хотелось.

Она едва кивнула головой.

— Оставить тебя одну в ванной я не могу. Как показала практика, это плохая идея. Поскольку я очень голодный, да и тебе подкрепиться надо, будем мыться вместе.

Императрица лишь сильнее вжалась в его грудь. Он нежно погладил её по волосам, спине и продолжил:

— Игнис, я признаю тебя моей Императрицей. С этого дня ты будешь жить в моих покоях, и мы будем вместе почти всё время. И да, пока убивать тебя и твоих кровников я не собираюсь. Отличные ведь новости?! Согласись?! — попытался весело сказать Ашмедай.

Императрица взглянула в его глаза и печально сообщила:

— Угу… ведь через тринадцать месяцев я сама умру. Время пошло.

Император совершенно серьезно, глядя в её зареванные красные глаза произнёс:

— А это, жизнь моя, зависит от тебя и твоих кровников. Будешь хорошей девочкой — выживешь, — и хищно оскалился.

Игнис скептически посмотрела в его глаза и поняла, что это он серьёзно говорит.

Она хотела было что-то ответить, но Император не дал. Он встал, поднял её.

— А теперь, Игнис, будь хорошей девочкой — моемся и на ужин. На все твои вопросы я отвечу завтра. Серьёзно, давай не сегодня. Сложная неделя выдалась… Это для волос. К тебе не притронусь, не переживай, и даже отвернусь. Вот этот флакон — для тела. Всё, у нас пять минут, — он выдавил что-то из флакона, отвернулся, сдернул с себя мокрое полотенце.

Когда она закончила мыться, Император заходил в ванну уже одетый в угольно-черный деловой костюм и держал в руках одежду для неё.

— Игнис, ты более пяти минут потратила только на свои волосы. Запомни: в Империи Теней время, обозначенное повелителем, имеет значение, и за его рамки не выходят. И