По-видимому, только о Помпее прямо говорится, что он видел главную семиствольную менору. В 54 году до н. э. Храм был разграблен Марком Лицинием Крассом, но священная утварь осталась нетронутой («Иудейские древности», 14. 107—109). Из этого можно сделать вывод, что менора оставалась на своём месте до разрушения Храма римлянами в 70 году[21]. Слава Иерусалимского храма до Иудейской войны была столь велика, что дары туда шли от всех правителей тогдашнего мира, включая императора Октавиана Августа[6].
Рим
Изображение на Арке Тита: пленники в процессии и храмовые сокровища, в том числе менора
После разрушения Иерусалима храмовая утварь была доставлена в Рим и пронесена в триумфальном шествии, запечатлённом на Арке Тита и описанном Иосифом Флавием («Иудейская война», 5. 216—217; 7. 148—150). Согласно Иосифу, менору, как и другие трофеи, Веспасиан поместил в недавно возведённый Храм Мира[21]. С. Файн обратил внимание на относительную лапидарность описаний меноры в книгах Иосифа Флавия, которые не выходят за пределы библейского текста. Видимо, это было связано с тем, что «Иудейские древности» и «Иудейская война» были продуктом античной политической пропаганды, поэтому Иосиф старался не акцентировать внимания на моментах, мало понятных или чуждых его римской читательской аудитории[22]. Он также ни словом не упоминал о божественном происхождении меноры и прочих храмовых сокровищ, чтобы читатели не пришли к выводу, что божество покорённых израильтян оказалось в римском плену[23]. Достаточно сложным является вопрос о числе менорот, которые хранились во Втором храме и были доставлены в Рим. «Мишна Хагига» (3:8) гласила, что в Храме хранилось две или три меноры, чтобы утрата одной не привела к нарушению ритуала. У Иосифа Флавия сказано, что Титу было передано две меноры, однако на триумфальной арке изображена одна из них, возможно, единственная, которая была пронесена во время триумфа и помещена в Храм Мира[24].
Согласно С. Файну, между 70 и 192 годами менора и храмовые сокровища были вполне доступны для обозрения в римском Храме Мира, поэтому еврейские и христианские паломники могли иногда его посещать, как они навещали исторические места в Иерусалиме. Одним из таких паломников был палестинский раввин Шимон Бар Иохай, который, судя по отрывочным свидетельствам, лицезрел менору в Храме Мира и указал, что её светильники были обращены к центральному древу. Именно такие изображения сохранились в Галилее, Малой Азии и Риме от IV—V веков. Другие раввины этого же поколения описывали пурпурную завесу Храма (парохет) и золотую тиару первосвященника[25]. Файн отмечал связь между восстанием Бар-Кохбы и свидетельствами рава Шимона, который был учеником рабби Акивы. На монетах Бар-Кохбы — важном средстве пропаганды в античности — изображён фасад Храма, стол предложения и рога, но меноры не было. По мнению Суламифь Ладерман, это было связано с тем, что менора хранилась в Риме, была запечатлена на триумфальной арке и была зримым символом покорённого Иерусалима. Однако С. Файн возражал против этой теории, доказывая, что менора, вероятно, вообще была мало известна в Риме и особенно за его пределами. Менору не чеканили и на монетах Флавиев, символом победы для римлян были пальмовые ветви[26].
Раввинистские источники этого же времени показывают сохранение живого интереса к Храму и его принадлежностям. Большая часть Мишны (её первоначальная редакция складывается примерно к 250 году) посвящена Храму. Это не антикварный интерес, напротив, раввины активно надеялись на восстановление Храма и желали донести важные сведения для будущих поколений. Лишь ко времени составления Иерусалимского Талмуда и мидрашей (на территории Римской империи), а далее — в общинах Сасанидской империи, где был составлен Вавилонский Талмуд, возникло осознание, что этот процесс растянется на долгое время. Трактаты Вавилонского Талмуда, составленные во враждебном Риму государстве, свидетельствуют, что раввины на территории Ирака и Ирана были убеждены, что священные сокровища Храма сокрыты в Риме и недоступны молящимся. В трактате Мейлах (17a—b) храмовая завеса-парохет хранится во дворце императора (имя его не называется) в сокровищнице (гениза), где, однако, благодаря вмешательству демона его лицезрел рав Шимон Иохай. В более поздних документах (времён Византии и исламского завоевания Ближнего Востока) раввины сообщали, что стол дома Автима (для приготовления ладана), стол хлебов предложения, менора и тиара первосвященника всё ещё хранились в Риме. В апокалиптическом тексте Отот ха-Машиах даже говорится, что все эти святыни хранились у императора Юлиана[26].
Византия
Менора не упоминается среди предметов, спасённых из Храма Мира во время пожара 192 года. С. Файн предположил, что это означает, что римский автор не счёл этот предмет достаточно значимым. Однако следующее прямое упоминание священных храмовых предметов в античной историографии появляется только в VI веке: Прокопий Кесарийский писал, что сокровища Иерусалима были похищены варварами. Прокопий представил две разные традиции: согласно первой, сокровища Храма были захвачены Аларихом и перемещены в Нарбонскую Галлию (в Каркассон)[27]. По другой версии, «сокровища евреев» были похищены вандалами в 455 году и доставлены в Карфаген. Далее Велизарий в 534 году перенёс их в Константинополь и они были пронесены во время триумфального шествия («История войн», IV, 6 — 9). Прокопий утверждал в другом месте, что Юстиниан вернул храмовые сокровища в Иерусалим, якобы, после того, как некий еврей убедил его, что священные дары могут навлечь несчастье на их обладателя[28]. Комментируя эту легенду, Файн отметил, что она почти невероятна, учитывая отношение Юстиниана к еврейскому вопросу, следующее из его законодательства[29]. Прокопий, сам будучи уроженцем Кесарии Приморской, ни словом не упоминал о древних храмовых традициях и никогда не выделял менору из храмовых сокровищ. В дальнейшем в византийской литературе евреи стали особым тропом, и стандартная их роль — возмутители спокойствия и разрушители религиозных устоев, включая иконоборчество. Тем не менее, имплицитно образ Храма присутствовал в византийской культуре. При строительстве церкви Св. Полиевкта в Константинополе (между 523—527 годами) были использованы библейские описания Храма, причём главными донаторами выступили старые аристократические роды, которые находились в оппозиции к Юстину и Юстиниану. Более того, в сохранившейся эпиграмме Аникии Юлианы впервые упоминается фраза «Соломон, я превзошёл тебя!» Завершение строительства собора Святой Софии привело к прочной ассоциации этой фразы именно с Юстинианом. Эта ассоциация была известна и в раввинской среде: так, в анонимной поэме IX века из Южной Италии Юстининан чрезвычайно порицается. Тем не менее, менора, возвращённая в Иерусалим, не упоминалась ни одним христианским, мусульманским или еврейским автором поздней античности и раннего средневековья[30]. Распространённая легенда гласит, что сокровища Храма попали в руки персов или арабов в VII веке, хотя средневековые западные источники свидетельствуют, что менора сохранялась в Константинополе и была уничтожена уже в 1204 году во время Четвёртого крестового похода[1][28][Прим 1].
Менора на гербе Израиля
Менора в современном Израиле
Основная статья: Герб Израиля
Одной из важнейших задач Временного государственного совета Израиля, образованного 14 мая 1948 года, было определение герба нового государства. Обсуждения длились до февраля 1949 года, а предложения направлялись в специальный комитет, составленный из членов совета министров и Кнессета. Комитет с самого начала настаивал, чтобы символика включала как культовые, так и светские элементы. 10 февраля 1949 года Временный государственный совет принял герб, предложенный братьями Шамир. На блазоне помещено стилизованное изображение меноры с Арки Тита, окружённое парой оливковых ветвей, соединённых снизу словом «Израиль» (др.-евр. ;;;;;;;;;;). Герб несёт символический смысл — изображение меноры с Арки Тита выражает конец изгнания, символически выражаемый возвращением меноры из Рима в Эрец Исраэль. Ветви оливы символизируют мир. Менора также представляет преемственность и выражает воссоздание старо-нового государства Израиль[32].
Менора в археологических свидетельствах и искусстве
Менора в Скинии
Основание античного бронзового светильника в виде треножника с копытами. Национальный археологический музей (Афины)
Фаянсовый глазурованный светильник греко-египетской работы. Примерно III век до н. э. Высота 44,6 ; 14,5 см. Музей искусств Уолтерса (Балтимор)
Утверждение Пятикнижия, что менора была создана во время блуждания евреев по пустыне, не подтверждается свидетельствами археологии. Более того, согласно мнению Р. Хахлили, не существует никаких археологических находок, которые бы позволили утверждать существование семиствольных светильников ранее эпохи Второго Храма[33]. В книге Исход (Исх. 37:24) указано, что на изготовление утвари Скинии ушёл талант чистого золота, причём для ковчегов, стола предложения и алтаря приведены линейные размеры, а для меноры — лишь количество золота. Вероятно, это объяснялось тем, что принадлежности были покрыты тонкими листами золота, и на менору пришлась львиная доля драгоценного металла. Размеры меноры не упоминаются нигде в Танахе, у Иосифа Флавия или в Мишне. Лишь в Талмуде (Менахот, 28b) и в комментарии Раши утверждается, что высота меноры составляла 18 ладоней, что равняется трём «коротким локтям», то есть примерно 1 м 60 см. С точки зрения археологии считается невероятным, чтобы у кочевого племени времён Моисея имелось такое количество золота — 1 талант равнялся 3000 сиклей, — а всего на Скинию потребовалось 29 талантов и 730 сиклей золота и серебра. Процесс рафинирования золота был освоен на Ближнем Востоке примерно к VI веку до н. э., из чего делается вывод, что подробные описания книги Исход — позднего происхождения[34].
Изображение меноры на фреске с сюжетом о Моисее, извлекающим воду. Синагога Дура-Европос
В книге Исход фактически описаны две разные меноры: в Исх. 25:31 описан простой светильник, а в последующих стихах текст содержит интерполяции времён Второго храма. Соответственно, описания в Исх. 25:31-32 и Исх. 37:17-18 относятся к одинарному вертикальному светильнику и его основанию — с утолщённой нижней частью, и именно этот светильник описан в Чис. 8:4: «чеканный он из золота, от стебля его и до цветов чеканный». В первой книге Самуила (1Цар. 3:3) также содержится свидетельство, что и в эпоху Судей Израилевых в Силоме храмовый светильник был одинарный, а не семиствольный. Иными словами, это была подставка, увенчанная чашей или лампой, под которой были чеканные изображения цветов и плодов. Подобного рода светские и храмовые светильники и курильницы были широко распространены по Ближнему Востоку и могли изготавливаться из керамики, камня и бронзы. Подножье могло иметь несколько ножек или даже выполняться в форме бычьих или лошадиных копыт, как у светильника из Афинского археологического музея. Достаточно часто такая форма светильника встречается на древних
