нервного потрясения и уронившего свою челюсть в самый низ своей физиономии генсека ООН, вроде бы Пунча или Пачна, отправляется в одну из самых защищённый комнат генассамблеи, для того чтобы под салат и чашку крепкого кофе, ещё раз пройтись по заготовленной для него спичрайтерами речи. И оставшемуся в полном одиночестве здесь в холле ассамблеи ООН генсеку, пусть будет Пунчу, чьи руки разойдясь в стороны в вопросительном недоумении, так и спрашивали: «А как же я?», – ничего не оставалось делать, как корить себя за свою мягкотелость и слабовольность. А вот был бы генсек Пунч малозависим от внешних факторов и слыл бы натурой самодостаточной и цельной, то он, пожалуй, не позволил бы этому мистеру президенту так своевольничать, заставляя его, самого генсека ООН, ради его президентской блажи менять регламент проведения слушаний.
– А ну, рыло президентское, кому сказал стоять! – и не успел бы мистер президент повернуться спиной к генсеку Пунчу, как он не побоявшись многочисленной охраны мистера президента и даже самого начальника секретной службы президента мистера Кленси, возьмёт, да и во всё горло как громогласно рявкнет и заодно, так звучно в ладоши хлопнет, что сотрудники службы безопасности мистера президента, все как один, по команде бросятся на мистера президента, чтобы своим мускулистыми телами прикрыть президента от прозвучавшей невидимой опасности. При этом и одного вида его мускулистой охраны хватит для того чтобы понять, что мистеру президенту, в общем-то, не поздоровиться и ему, пожалуй, намнут бока внутри этой образовавшейся куче-мале, где под двойным слоем сотрудников службы безопасности, в самой её глубине и будет спрятан мистер президент.
– Бл*дь, моя голова!!! – спустя время, потребовавшееся на осознание опасности, которой как оказывается и нет, первое, что прозвучит из глубины этой кучи-малы. И хотя позвучавший голос был сам на себя не похож, всё же отдалённое сходство с тем голосом, который по долгу службы им (охране президента) ни с кем нельзя спутать, как сигнал к подъёму подействует на сваленную в кучу президентскую охрану. После чего сотрудники охраны, те из них, кто находится во внешнем поясе обороны, начинает чувствовать под собой передаваемое через толчки внутреннее волнение ядра этой горы из тел. Что заставляет их начать приподыматься и освобождать скрытых под собой других сотрудников охраны президента.
Ну а когда вся служба охраны президента, вновь оказывается на ногах, то мистер президент, чей примятый и, пожалуй, подавленный вид, вызывает больше смеха, чем сожаления – а такое весёлое положение вещей, как минимум требует от сотрудников службы охраны необходимой стойкости на ногах и выдержки в выражении своего непроницаемого для смеха лица – после небольшого осмысления случившегося, всё же недоумённо смотрит вокруг себя, и так и не придя в себя, нервно задаётся вопросом:
– Какая падла, наступила мне на лицо?
И, конечно, все окружающие мистера президента сотрудники его охраны понимают, что этот президентский вопрос скорее риторический и не требует ответа, и служит президенту лишь для того, чтобы прочистить его горло, и вспомнить себя и свой голос. А раз так, то на него отвечать совершенно не обязательно и не нужно. Ну а чтобы пока ещё не находящийся в норме мистер президент не сильно расстраивался, то сотрудники службы безопасности, так и быть, переглянуться между собой в поисках той падлы, которая так бесчувственно поступила по отношению к лицу самого мистера президента, наступив на него.
И вот сотрудники службы охраны президента, со зверскими лицами смотрят друг на друга в поисках той падлы, посмевшей переступить красную черту – зону комфорта президента – и при этом почему-то в упор никого не видят, кроме самого себя и своих ног в модных ботинках, которые у каждого нестерпимо внутри своей обуви чешутся, и так и хотят из общей массы выделиться. А всё потому, что каждому из них, даже не смотря на кроющуюся в их помыслах кощунственность и даже опасность для своей карьеры, всё же хочется быть тем самым первооткрывателем, чья нога и вступила туда, куда ещё ни одна человеческая нога не вступала – на лицо мистера президента. Ну а так как каждый из охранников потенциально мог бы быть той самой преступившей черту падлой, то они не слишком зрительно придирались друг к другу, ограничившись только поверхностным взглядом.
Впрочем, всё это длится одно мгновение и как только мистер президент, а вслед за ним его охрана замечают генсека ООН Пунча, чьё дерзновенное поведение и стало причиной случившейся неприятности с мистером президентом, то мистер президент начинает наливаться гневной краской, а его охрана невольно начинает тянуться за своим табельным оружием, которое всегда на взводе и даже удивительно как так случилось, что ни один из пистолетов не разрядился в штаны в такой-то кучной суматохе.
Ну а генсек ООН Пунч, видя столь опасные для своей жизни нервные взгляды многочисленной охраны президента и самого мистера президента, только сейчас начинает понимать, что его язык самый первый для него враг и что с его стороны было слишком неосмотрительно проявлять неделикатность обхождения с мистером президентом, который сжав руки в кулаки, скорей всего собственноручно решил вершить правосудие над ним.
– Так вот кто за всем этим стоял. – Не сводя своего взгляда с Пунча, проговорил сквозь зубы мистер президент, чьей физиономии придавал особый шик отпечаток чьей-то подошвы ноги. – Сейчас ты гад, за всё ответишь. – Прохрипел мистер президент, направившись к похолодевшему и, в один момент зажмурившему свои глаза Пунчу. И, пожалуй, Пунч очень своевременно зажмурил свои глаза – это позволило ему отстраниться от этих своих слишком опасных для своей головы фантазий, которые вечно его заводят не туда куда надо. Ну а как только Пунч пришёл в себя, то он бросив в сторону удаляющегося мистера президента волнительный взгляд, развернулся в противоположную сторону и наскоро направился вносить поправки в регламент проведения сессии генассамблеи.
Что же касается самого мистера президента, то он без лишних недоразумений, довольно быстро добрался до ожидающего его кабинета, где уже было всё приготовлено для него. Но мистер президент был слишком переменчивой натурой и его первоначальное желание, под воздействием стоящей в этих дружественных его стране стенах атмосферы быстро улетучилось, и мистер президент решил пойти в зал Генассамблеи и послушать чего там говорят лидеры других стран.
– Кто там сейчас выступает? – спросил советника Капуту мистер президент.
– Мистер президент, вынужден вас расстроить, но сейчас выступает диктатор Заноса. – С сожалением проговорил Капута.
– А с чего мне расстраиваться? – удивился в ответ мистер президент.
– Ну, потому что современный миропорядок пока ещё не может обойтись без таких заносчивых диктаторов, как Заноса. – Ответил Капута.
– Ну, это я как-нибудь переживу, чего, наверное, не скажешь о самом диктаторе Заносе. – Усмехнулся в ответ мистер президент. – Кстати, я хотел тебя спросить. И сколько нам ещё терпеть этого Заносу и не пора ли уже, его и его народ освободить от него самого и его тиранической натуры?
– Мы работаем над этим. – Неопределённо сказал Капута.
– Ну тогда я думаю, нам будет полезно послушать, что там желает нам сказать сам Заноса. – Сказал мистер президент собравшись на выход из комнаты.
– Мистер президент, ваше появление в зале заседаний Генассамблеи во время речи Заносы, может впоследствии в не благоприятном свете для вас трактоваться. – Встав на пути мистера президента, сказал Капута.
– А разве не я устанавливаю правила. И с каких это пор нас волнует чьё-то мнение кроме своего? – зло усмехнулся мистер президент и решительно выдвинулся на выход из кабинета. Ну а раздражённому мистеру Капуте ничего не остаётся делать, как только проследовать вслед за президентом, который в последнее время стал себя слишком независимо, не слушая его советов вести. А ведь должность президента имеет для страны сакральное, с элементами мифичности значение и, наверное, поэтому при обращении к нему не упоминается само имя президента, а просто говорится «мистер президент». Ну а сами имена президентов добавляют к нему лишь после того как заканчивается их срок президентства и очередной президент оставляет свой пост для того чтобы вновь стать простым человеком с именем. О чём не плохо бы вспомнить и самому советнику президента Капуте, который в последнее время и сам слишком стал себя вести вызывающе.
– А знаешь, мне даже будет интересно, как нервно исказится лицо Заносы, когда он увидит моё появление в зале. – Следую по коридору ассамблеи рядом с Капутой, сказал ему мистер президент.
– Мистер президент, мне кажется, что диктатор Заноса слишком мелок и ничтожен для вас, чтобы обращать на него внимание. Что будет непременно замечено всеми крупными политическими игроками, которые не преминут из всего этого сделать свои далеко идущие выводы. – Сказал в ответ Капута. – Ведь за каждым вашим шагом ведут самое пристальное наблюдение и выискивают в нём скрытый подтекст или тот же символизм, намекающий на что-то своё потаённое и особенное.
– И то верно. – Было остановился мистер президент, но потом весело пробубнил: «Вот и пусть поломают свои пустые головы над моей новой загадкой – поддерживаю ли я диктатора Заносу или наоборот, собираюсь объявить его зажимающим свободу своих граждан не демократом», – после чего несколько дёргано махнул рукой и продолжил свой дальнейший путь, который вскоре и привёл их в зал заседаний Генассамблеи. Где как предварительно и говорилось Капутой, как раз со своей обличительной речью выступал для всего просвещённого мирового сообщества гонитель всякой свободы диктатор, а своих глазах всего-то авторитарный лидер Заноса.
И, конечно, диктатора Заносу такое положение дел, когда на тебя большинство лидеров стран косо смотрит и, ссылаясь на свободу слова, обзывает всякими малопонятливыми словами, терпеть не может – он тоже хотел мирового признания, но со знаком плюс – и поэтому его речь была переполнена гневными реляциями и на грани неприличия скабрезными словами, которыми он крыл всю эту лицемерную, находящуюся на побегушках у мирового гегемона публику.
– А диктатор Заноса, надо отдать ему должное, умеет уловить суть проблематики наших таких обидчивых союзников. – Сняв один наушник с уха, тихо сказал мистер президент Капуте, после того как он и сопровождающие его лица заняли свои места на одном из боковых балконов – мистер президент решил, что его демонстративное появление в зале может привести к шумному волнению среди участников сессии и они перестанут слушать докладчика, побросают свои рабочие места и бросятся к нему для того чтобы выразить свои верноподданнические чувства и свою радость при виде мистера президента. Так что, чего бы вражески языки не говорили насчёт скверного характера мистера президента, который только с их слов и со специальных телевизионных нарезок, не терпит на своём пути любых препятствий и готов, когда локтями, а когда плечом пробивать себе дорогу, на
