Лупа

снял, наконец, со своих уст печать молчания. Он собрал учёный совет обсерватории и проинформировал ведущих специалистов о Даймонде и обо всём, что с ним связано. Правда, его изложение событий отличалось от того, что рассказывал Бернард — американский Веник. Так, например, будучи отпетым материалистом и безбожником, академик преподнёс изменение траектории Даймонда не как спасительную добродетель ангела-хранителя, а как «результат совместных усилий», не потрудившись, впрочем, объяснить, в чём состояли эти «усилия», в результате чего они остались такими же таинственными, как и ангел. Он в точности повторил слова американца  относительно спектральных характеристик и размеров Даймонда, однако, в отличие от него, заявил, что это не пришелец из дальних миров, а комета, параметры орбиты которой не определены, поскольку она наблюдается впервые. Слушателям было сообщено, что минимальное расстояние от кометы до Земли составит сто двадцать пять тысяч километров, и что на излёте Даймонд царапнёт Луну, оставив след на восточной окраине моря Нектара глубиной триста метров. По-видимому, за две недели астрономы мира, из тех, разумеется, кто был посвящён в проблему, смогли уточнить прогнозы Веника, который говорил о том, что Даймонд срежет только верхушки лунных гор. Если для Крупицына, в отличие от остальных, всё сказанное было уже более-менее известно, то заключительные слова академика стали неожиданными даже для него. Поскольку «в результате совместных усилий» траектория Даймонда была изменена, необходимость во флотилии из сотен ракет с тысячами ядерных боеголовок отпала, поэтому сейчас вся эта армада постепенно затормаживается, потом будет развёрнута и отправится обратно на Землю, где снова превратится в оружие стратегического назначения, займёт свои места на боевых постах и будет бдительно охранять мир на земле.

«Вот уж дудки! — думал Крупицын, возвращаясь к себе после учёного совета. — Мир на земле будет гораздо надёжнее, если этой заразы на ней вообще не будет!».

Дмитрий снова засел за программу моделирования, переданную ему Виктором Ларионовым.

«Итак, ядерная флотилия приближается по инерции к тому месту, где пятнадцать дней назад находилась копия Марса, — размышлял он. — Через восемь дней, как показывает программа, флотилия окажется на расстоянии двадцати шести тысяч километров от точки, где в тот же момент могла бы возникнуть новая его копия. Далековато! Копия сможет только изменить направление полёта флотилии, но не захватить её. Но если даже захватит, падение ракет на поверхность планеты, вернее, на поверхность её копии будет продолжаться больше часа. К тому времени копия исчезнет, стекло станет мутным и я ничего не смогу сделать. А флотилия какой была, такой и останется. Не выход. Надо думать!»

После четырёх бессонных ночей Дмитрия озарило:

«Деймос! У Марса есть спутник Деймос! Он находится как раз на расстоянии двадцати шести тысяч километров от него. Нужно создать копию Деймоса и швырнуть на него все эти ракеты. Взорвётся одна — взорвутся остальные. Деймос, конечно, тоже взорвётся, но он же не настоящий, он — копия! Через час он исчезнет сам по себе, так что никому не будет никакого вреда. Нужно только всё как следует рассчитать».

Крупицын ввёл в программу новые данные и запустил режим экстраполяции. Через некоторое время на экране всплыла красная надпись: «Нет решения». Численные значения параметров показывали, что минимальное расстояние между Деймосом и флотилией составит двести пятьдесят километров, что оба объекта хотя и пройдут через одну и ту же точку, но не одновременно, а с интервалом в полторы минуты.

«Расхождение всего чуть-чуть — такая досада! Вот если флотилию направить немного в сторону... — размышлял Дмитрий, вращая на экране трёхмерную модель в максимальном увеличении, — ... сюда, например, она точно попадёт в Деймос. Но — нечем! Нечем? Почему это нечем? А Марс? С его мощным полем гравитации!»

Он изменил исходные данные и перезапустил экстраполяцию. Почти сразу зажглась зелёная табличка «Число решений», и побежали цифры: два... четыре... шесть... шестнадцать.

Для каждого из шестнадцати решений программа указала, когда какие копии нужно создать и когда их следует выключить. Половину решений Дмитрий отмёл сразу: в них сначала копировался Марс, а потом — спутник. Но создание копии планеты выводит лупу из строя  минимум на две недели, так что ни о каком новом Деймосе не может быть и речи. Вторые восемь решений мало чем отличались друг от друга и, в принципе, годились все. В этих вариантах предлагалось в указанный момент времени создать копию Деймоса, пятнадцать минут спустя — копию Марса, ещё через пятнадцать минут новый Марс ликвидировать, и тогда через следующие полчаса произойдёт лобовое столкновение ядерной флотилии с Деймосом. С его копией, конечно. Всю эту операцию следует провести через трое суток.

В тот день Дмитрию сопутствовала удача. В дополнение к найденному решению лупа закончила своё восстановление, и стекло снова было прозрачным.

Через три дня Крупицын, как и в прошлый раз, вывел телескоп из дежурного режима и выполнил все предписания программы моделирования. Всё прошло на удивление гладко. Копия Марса силой своей гравитации изменила параметры движения флотилии ракет и копии Деймоса, направила их навстречу друг другу, после чего сама благополучно исчезла. Спустя двадцать девять минут на расстоянии ста двадцати миллионов километров от Земли полыхнула вспышка, которая через несколько секунд погасла. Невооружённым глазом она, пожалуй, даже не была видна. Но и этот мизерный по космическим масштабам термоядерный арсенал мог десятки раз уничтожить всё живое  на нашей планете. Что тогда говорить о больших вселенских катастрофах и о том, насколько мы перед ними беззащитны?!

Про утрату ядерного потенциала ведущих военных держав средства массовой информации ничего не сообщили. Немного смог рассказать всезнающий Бернард — Веник. Американские и российские вояки, узнав о взрыве и не успев ещё как следует разобраться в произошедшем, тут же бросились обвинять в этом друг друга. Великобритания и Франция деликатно молчали, выжидая, кто победит в споре. И только Китай выступил в роли третейского судьи и миротворца. Общий подрыв запущенного в космос ядерного оружия мог быть произведён с одного-единственного пульта и ни с чего иного. Проверка показала, что пульт находится в первоначальном, взведённом состоянии, то есть, никакой команды он не получал и, соответственно, не исполнял. Да и по логике вещей нет никакой выгоды и даже смысла уничтожать оружие противника ценой практически полного уничтожения своего. Стороны помирились и договорились считать, что флотилия случайно напоролась на космический объект, тоже случайный, и что никто в этом не виноват.

* * *

«В целом я, всё-таки, неплохо справился с ролью космического дирижёра, — похвалил себя Крупицын, пребывая после сытного обеда в состоянии расслабленности и умиротворённости, когда хочется относиться со снисхождением и говорить приятные слова всем и каждому, а уж самому себе — в первую очередь. — С помощью своей волшебной лупы отшвырнул в сторону смертоносного пришельца, ликвидировал не менее смертоносное атомное оружие. Вот только отшвырнул не слишком удачно: прямо на Луну, которая ни в чём не виновата, но которая теперь будет расцарапана к печали и стыду человечества. Приедут к нам посланники внеземных цивилизаций налаживать контакты, посмотрят на Луну и скажут: «Что это у вас, ребята, делается? Единственный спутник — и тот со шрамом, как после войны или драки! Нужно быть аккуратнее, беречь своё имущество!» Да и самим землянам под повреждённым ночным светилом целоваться там, или серенады петь уже не та радость, что прежде.

К сожалению, исправить сделанное теперь невозможно. Повторное создание копии Марса только усугубит ситуацию: Даймонд тогда не пролетит по касательной, а врежется в Луну со всей своей дури. А откорректировать его траекторию так, чтобы она прошла по другую сторону Луны уже не получится, даже если включать копию каждые две недели. Программа моделирования это определила однозначно. Больше на Даймонда воздействовать нечем: Земля и Луна «вне игры» по правилам старика, Меркурий далеко, а от Венеры толку никакого, можно даже не считать. Или, всё-таки, посчитать? Для очистки совести, для проформы».

Дмитрий ввёл в программу моделирования текущие параметры небесных тел, указал направление поиска и запустил процедуру экстраполяции по времени. На этот раз компьютер не торопился выдавать результаты: Крупицын успел проверить протоколы наблюдений на телескопе, подготовить для начальства отчёт, сделать другие текущие дела, а он всё жужжал и жужжал. Наконец появилась жёлтая надпись «Решение частичное» и рядом колонка цифр. Программа нашла, что если создать копию Венеры, то за час она немного поднимет траекторию Даймонда, и царапина на Луне будет менее глубокой. А для того чтобы он вообще её не коснулся, требуется три с половиной часа «работы» копии Венеры. Даймонд пролетит мимо Земли через два с половиной месяца. Пятнадцать дней лупа ещё будет приходить в себя после создания последней копии Марса. В течение двух оставшихся месяцев нужно создать копию Венеры максимальное число раз. В идеале это четыре, хотя достаточно трёх с половиной. Но сделать копию полраза или один раз полкопии невозможно, это, как говорил старик, противоречит законам природы. Венера массивнее Марса в семь с половиной раз, значит лупа после создания её копии будет восстанавливаться дольше. Надо постараться сделать хотя бы две копии.

Венера успела отработать трижды. Последний раз тогда, когда Даймонд приблизился к Луне не расстояние, равное десяти её диаметрам, или на тридцать пять тысяч километров. Расчёты, произведённые после предпоследней коррекции траектории Даймонда месяц назад, говорили о том, что его соприкосновение с Луной не приведёт к катастрофе, но будет выглядеть весьма эффектно. В ожидании необычайного зрелища все орбитальные и наземные телескопы, в том числе любительские, были нацелены на на ночное светило, на лунное море Нектара и кольцо окаймляющих его гор.

Зрелища не получилось. Через сорок пять минут после самоликвидации второй Венеры ослепительно яркая точка пересекла границу лунного диска, чиркнула по вершине одной из гор, выбив из неё облачко серебристой пыли, и полетела к противоположному краю Луны, постепенно отдаляясь от её поверхности. Пять минут спустя сверкающая точка уже плыла по чёрному бархату ночного неба, совершая свой последний путь —   полуторамесячный полёт-падение на Солнце, что было предначертано ранее и уже непредотвратимо.

Столь скромно обставленная встреча Даймонда с Луной обескуражила астрономов-любителей и вызвала недоумение у учёных, которые, разумеется, не знали, что час назад направление его движения было изменено. Но даже Крупицын, который знал об этом, не совсем понимал, почему Даймонд на этот раз подпрыгнул так высоко. Впрочем, долго над этим он голову не ломал.

«Подумаешь, одной тайной больше, одной меньше! Попробовал бы кто