Про "фазенду", Мироновича и его утопительный мешок для загадочных "форбасов"

(миниатюра из серии «Дедушка и его внучки»)

- Деда, а кто такие форбасы? – спросила Катя. Стоял жаркий летний день, все четверо – дедушка, бабушка, Катя и Маша – уже две недели жили на «фазенде», и жили очень радостно и даже весело, несмотря на отсутствие привычных городских условий,  которые им всем, честно говоря, за осень, зиму и весну порядком надоели.
- Форбасы? – задумчиво переспросил дедушка и непонимающе взглянул на бабушку. Бабушка так же непонимающе пожала плечами.
- Что ещё за форбасы?
- Дядимироновичевы, - популярно пояснила Маша (вы всё поняли?). – Он сегодня так громко кому-то говорил, что он всех бы этих форбасов засунул в один большой мешок и утопил в нашем пруде, - и осуждающе добавила. – Вот он, оказывается, какой кровожадный! А ты, между прочим, ещё с ним за это дружишь!
- Он, наверное, пенсию получил, - предположила Катя и многозначительно щёлкнула себя пальцем по горлу.
- Катя! – всплеснула руками бабушка (она очень любила в таких вот щепетильных ситуациях всплескивать руками, что должно было означать её искреннее возмущение). – Это что ещё за жест?
- А он всегда, как пенсию получит, и потом… - и Катя опять хотела повторить своё горловое щёлканье, но бабушка сделал такие глаза, при взгляде на которое не хотелось делать никаких жестов вообще, а, наоборот, замереть и, ещё лучше, закрыть глаза (не бабушкины, а теперь уже свои).
- … а потом громко так начинает говорить, что он бы всех этих форбасов утопил в нашем пруде! – повторила она. – Вот молодец! А где же тогда купаться?
- Фу! – жеманно поморщилась Маша и подчёркнуто брезгливо передёрнула плечами. – Это же некультурно – утапливать!
- А может, они какие-нибудь вражеские? – вдруг засомневалась Катя. –Может, фашистские какие гитлеры?
- Ну, конечно! – опять фыркнула Маша (очень уж она любила этот женственный жест). – Прям ты скажешь тоже - гитлеры! И чего же нам теперь из-за этих твоих гитлеров, не купаться, что ли, совсем категорически?
- Всё? – вежливо поинтересовался дедушка. – Может, хватит всякую чушь нести? И вообще, я не перестаю на вас удивляться.  Чего нужно, вы хоть убей, запомнить не можете, а вот зато всякую ерунду – пожалуйста, с первого раза! И вообще, перекур закончен! Пойдёмте грядку копать под помидоры! Коллективный труд, он, говорят, облагораживает!
- Чур, я буду червяков собирать, - быстро сказала Катя. – Для рыбов!
- И я, - так же быстро ответила Маша. – Обязательно! А то как же мы будем на пруде рыбу ловить? Нам же обязательно надо до дяди Мироновича успеть, а то потом нельзя из-за этих его утопов!
Дедушка привычно хмыкнул, и так же привычно ничего не сказал, поправил на своей лысеющей голове несерьёзную детскую панамку, которая ему почему-то очень нравилась, хотя и несколько смягчала его внешне суровый пенсионерский облик, и взялся за лопату…

-…это же они про журнал говорили, - сказала бабушка поздно вечером, когда девочки уже легли спать, а они с дедушкой сидели на терраске. – Я вспомнила: это журнал такой есть, «Форбс» называется, где самых главных гитле…тьфу! – и она суеверно сплюнула, -… и я-то уже совсем заговорилась – где главных богатеев печатают.
- Наших? – спросил дедушка, не отрываясь от чтения своей любимой газетки.
- И наших тоже, - согласилась бабушка. – У нас их тоже сейчас… А своему Миронычу ты скажи, чтобы он больше не кричал такие речи. Здесь же дети кругом! Зачем им всякие гадости слушать! Ты понял, Вань?
- Да скажу, скажу… - пробормотал дедушка. – Хотя не так уж он и неправ…