Охранники доставили его в лазарет. Врачиха осмотрела рану. «Членовредительством занимаешься»? – спросила, зашивая. «Топорище сломалось, вот и упал топор», - ответил Бестужев. «Рассказывай мне: «упал». Чтоб так разрубить, нужно специально замахнуться. Ну, да, ладно! Побудь у меня тут, пока все утрясется». В лазарете Бестужев и перекантовался. Потом уже узнал, что, действительно, в ту ночь уголовники порешили всех политических, которые в бараке оказались. Через пару дней таким же макаром убрали и самих уголовников, которые устроили резню. К сожалению, и тот «вертухай» пал жертвой поножовщины. Видать, кто-то донес на него.
А тут эта стройка затеялась. Кто-то где-то там, наверху, вспомнил, что Бестужев инженер-гидротехник высшей квалификации. После войны таких, как он, единицы остались. Да и тех в свое время по лагерям раскидали. Вот и стали собирать. В лагерь приказ явился: Бестужева направить в Ростовскую область на строительство Цимлянской ГЭС в качестве условно освобожденного. Узнал об этом приказе Бестужев накануне этапирования на Всесоюзную стройку. Обрадовался несказанно тому, что вернется, наконец, в родные донские степи.
Была тогда весна 1952 года. До Свердловска он летел «кукурузником» один, если не считать конвоира. А уж в Свердловске их набралось 14 условно освобожденных бывших «спецов». До места добирались поездом. И не в товарняке, а в нормальном плацкартном вагоне. Правда, пару конвоиров за ними оставили. Но, видимо, так, для проформы только. И одежду выдали приличную – не «зековскую» спецуху. Сначала в Москву приехали, потом в Ростов, а уж потом на полуторке - к месту назначения.
Хутор Соленый, который стал новым пристанищем Бестужева Ивана Матвеича, находится между станицей Цимлянской (или, как ее чаще называют, Цимлой) и новорожденным городом Волгодонском. По замыслам партии и правительства этот город должен стать цветущим городом будущего, городом энергетиков, химиков, речников, рыбаков и прочих молодых строителей коммунизма.
Поначалу к южному краю котловины будущего водохранилища была протянута железнодорожная ветка с конечной станцией Добровольская. Чуть севернее этой станции и был заложен новый город-сад. С самого начала строить принялись на совесть. Красивые ровные улицы, добротные кирпичные двух- и трехэтажки с отдельными квартирами на семью. В первую очередь прямо в центре города были возведены школа, Дом культуры, кинотеатр и магазины. Здесь же, в центре был разбит городской парк, а вдоль центральных улиц протянулись скверики и аллеи. И вся эта красота и благодать была делом рук сотен бывших зеков, выпущенных из лагерей на поселение, или условно освобожденных «врагов народа», которые расселены были по ближайшим хуторам вокруг грандиозной стройки. Сами строители и их семьи жили в нечеловеческих условиях во временных жилищах, самыми лучшими из которых были бараки и землянки.
Правда, к 1955 году многим из них, особенно отличившимся ударническим трудом, разрешили в пригородах Волгодонска брать планы для строительства собственных домов. К этому времени в новый город массово потянулись жители других районов Ростовской области, а также из Воронежской и Сталинградской областей. Им тоже без всяких проволочек разрешалось брать землю под индивидуальную застройку. Город разрастался, словно на дрожжах.
Взять участок под застройку разрешили и Бестужеву. Почему бы и нет? Срок у него уже давно вышел. Еще в пятьдесят третьем. К тому же, после смерти вождя он попал под амнистию. А еще и на стройке он один из лучших передовиков. Даром, что бригадир. А только авторитет у него на стройке не меньше, чем у большого начальника. И на стройке, и в городе Бестужева каждая собака знает. Виданное ли дело: главный инженер ГЭС за руку с ним здоровается. И на работу Бестужев ездит не на полуторке вместе с простыми работягами, а в автобусе, который развозит по объектам инженерно-технический персонал. Еще этот автобус подвозит школьников в школы.
Вот он уж и подкатил к остановке. Ребятишки и бабы тут же навалились на двери. Протолкнулись, и скорее первые места занимать. Мужики степенно позади выстроились. Колонной по привычке, и руки назад. Верка было рванулась вместе с ребятней протиснуться в автобус, да отец придержал, придавив пятерней Веркино плечо. Верка удивленно подняла мордочку, воззрившись на отца. Он ничего не сказал, а только слегка кивнул ей головой. Они зашли в автобус вместе и втиснулись в проходе где-то посередине. Учетчица тетя Клава увидала Верку и посадила себе на колени. А отец рядом остался стоять.
Верка сразу же забеспокоилась, что не сможет выкарабкаться из толпы на остановке, потому что первая остановка на пути - начальная школа, в которой Верка учится. Кроме Верки в этой школе из Соленого еще учатся двое первоклассников, один второклассник, четверо третьеклассников и четверо четвероклассников. Остальные ребята ездят в семилетку, которая находится уже в самом Волгодонске.
Веркина начальная школа очень маленькая школа, в которой всего три небольших комнаты и маленький коридорчик. В одной комнате занимаются первый и третий классы, в другой – второй и четвертый. А третья комната - учительская, директорская и кладовая одновременно. Еще там сидит баба Глаша, которая работает техничкой. Она же утром открывает школу и запускает учеников, а между уроками подает звонки. Еще топит печки, доставляя к ним дрова и уголь, приносит из колодца воду, чтоб дети могли на переменках пить. Когда грязь на улице, баба Глаша ставит перед порогом старое цинковое корыто и наполняет его водой. А дети должны специальными тряпочками, намотанными на палочки, тщательно вымывать сапоги или калоши.
Кроме бабы Глаши в школе работают еще две учительницы: одна (Веркина учительница) ведет первый и третий классы, а другая – второй и четвертый. Это потому в одной комнате по два класса, что детей мало. В этом году первоклассников набралось всего семь человек. А третьеклассников в классе и того меньше – четверо. Примерно, такая же картина и в соседней комнате наблюдается.
В классных комнатах для школьников оборудовано все, как и в больших школах: черная доска, разлинованная под тетрадки, настоящие парты (тоже черные) со специальными углублениями на крышке для чернильниц, учительский стол с тумбочкой и ящичками и высокий шкаф со стеклянными дверцами. В этом шкафу учительница хранит книжки, ученические тетрадки и различные поделки, которые ученики выполняют на уроках труда.
Вообще, в школе хорошо и уютно. Зимой всегда бывает тепло, а весной или осенью, когда баба Глаша открывает настежь окно, класс наполняется чудесной свежестью и ароматом. Еще в этой школе почти никогда не бывает всяких там драк и потасовок. Откуда им взяться-то, если тут все друг друга знают, как облупленные: и школьники, и взрослые. Да и народу для серьезных конфликтов маловато. Зато для всевозможных игр предостаточно. Никогда не хватает переменки для этих самых игр. Только затеют ребята какую-нибудь, скажем, «Гуси-лебеди» или «Казаки-разбойники», тут баба Глаша звонком уже трезвонит: на урок пора. Надо все бросать. Не любит баба Глаша, чтоб кто-нибудь на урок опаздывал. Правда, если кто не поспевает на первый урок, ну, потому что пешком пришлось топать, то она не ругается, а тихонько провожает опоздавшего в класс. Или сажает возле себя, если до конца урока немного осталось времени.
Когда, наоборот, рано приезжают ученики на автобусе, баба Глаша тоже тихонько пропускает их в школу, разводит по комнатам и велит читать или доделывать домашние задания. Сама же потом и проверяет, как выполнили. Частенько и так случается, что положит ученик на парту головенку и досыпает свой утренний сон. Чего ж время-то зря терять? А день длинный. Когда еще домой попадешь? А приедешь пораньше, так все равно не до сна будет: работы-то выше крыши. Взрослые все, как один, на работе, а все домашнее хозяйство на ребятишках держится. Только успевай крутиться: помыть, прибрать, принести, занести, натопить, приготовить, еще уроки на завтра надо выполнить. Попробуй не сделать что-нибудь! Такую взбучку получишь: мало не покажется. И никто считать не станет, сколько тебе лет – семь или двенадцать. Пошел в школу: все – ты уже взрослый, и живи, как взрослый. И никакой тебе не будет поблажки, если ты не больной и не убогий. А ныть вздумаешь или симулировать, так зададут тебе такого перца – навсегда пропадет охота до этого дела.
Что ни говори, а в Соленом жизнь далеко не сладкая не только у взрослых.
Автобус замедлил ход, пропыхтел, прочихался, дернулся, побросав друг на друга своих пассажиров, и остановился. Малыши попрыгали со ступенек в заползающий рассвет.
-Ну, что, все, что ли? – хрипло пробасил шофер.
-А Верка? Верка Денисова еще в автобусе! – кричат пацаны снаружи. – Верка, вылазь быстрей!
-Ехай! – кричит шоферу Веркин отец. – Она дальше поедет. Со мной.
-Почему? – опять лупит Верка на отца свои большие глазищи.
Отец сажает Верку на освободившееся место и сам пристраивается рядом.
-Ты теперь будешь учиться в новой школе, - объявляет он дочке.
-А почему мы с мамой ничего не знаем? – опять спрашивает Верка.
-Не успел сказать, - мрачно отвечает отец и углубляется в свои мысли.
Не будет же он рассказывать ребенку о том, сколько ему пришлось обить порогов, чтобы его девочку перевели все-таки из деревенской начальной школы в городскую. Делать Верке уже нечего было не то, чтобы в первом классе этой школы, но даже и в третьем. Это ж очевидно было не только Верке и ее родителям, но даже самим учительницам школы. И Веркина учительница в характеристике написала, что ученица Денисова давно уже начальную школу обошла, и что в четвертый класс эту ученицу приглашают книжки почитать, чтоб четвероклассники пример с нее брали. Да и сам заведующий районным отделом народного образования, как увидел Веркины работы по письму и арифметике, сразу сказал, что ей в первом классе не место.
Сказать-то сказал, а перевести Верку в нормальную городскую школу отказался.
-Права, - говорит, - не имею переводить вашу девочку.
-Почему? – спрашивает отец.
-Во-первых, потому что среди учебного года, - отвечает заведующий. – А у нас классы переполненные. А, во-вторых, не положено. Вот окончит ваша дочь начальную школу, тогда вместе с остальными выпускниками этой школы она и будет переведена в семилетку, а дальше, если успешно завершит семилетний курс, таким же порядком перейдет в десятилетку.
-Чего же ждать-то, чтоб со всеми, если она сейчас уже в семилетку готова по своим знаниям? Не верите, так устройте экзамен! – возражает отец.
-Что вы от меня хотите? – кипятится заведующий. – Я должен ради вас нарушать закон? А кто вы такой, позвольте спросить? Между прочим, вам не стоит забывать, откуда вы к нам прибыли!
Ну, Веркин отец и хлопнул тогда дверью. Шут с ним, с этим заведующим!
