Кон и Бель

едва я заводила о ней разговор. Иногда мне казалось, что я не его дочь, потому, что не может родной отец так холодно относиться к дочери.  Я для него только товар… Вот зачем ему этот брак с мистером Смитом? Мало ему богатств? А для кого копит? Меня продаст, а сына у него нет…
Ожерелье, что грело моё сердце, вдруг отдало холодом. Таким холодом, что, казалось, сердце остановится, едва я подумала о женихе. Это моё отношение так сказывается или мой талисман – хранитель предупреждает? Да понимаю я всё  –  дотронулась до камней, передавая им тепло. И камни начали покалывать пальцы. Но меня ждут…
Нехотя отправилась я следом за слугой. Ещё двое прислужников распахнули двери отцовского кабинета, в котором он принимал самых важных гостей. Родитель сидел в любимом кресле за рабочим столом, откинувшись. С другой стороны возвышался Джон Смит. Узрев его, я замерла, будто на стенку наткнулась. Названный жених выглядел сегодня особенно высоким, массивным, страшным. При моём  появлении, повернулся, окинул ледяным взглядом, правая бровь приподнялась, оскалился, как волк голодный, в глазах вспыхнул недобрый огонёк, а после пала тьма…
Очнулась я  в своей постели. Голова жутко болела, едва приподнялась, как тут же без сил опустилась на пуховые подушки. Долго лежала, приходя в себя, попробовала вспомнить, что было накануне, до того, как легла, и не смогла.
Осторожно села, сжала пальцы висками, поднялась, мечтая освежиться кружкой воды. На столике возле кровати обнаружила какую-то тетрадь, раскрыла. Заполнена была лишь первая страница и то не до конца. Подчерк мой, но не помню, чтобы что-то писала.
Закрыла, поспешила к окну, где на подоконнике стоял кувшин, налила себе немного воды, с удовольствием выпила. Действительно полегчало, боль постепенно ушла, вернулись и воспоминания.
Ровным счётом ничего особенного, разве что, вечером приняла предложение Джона Смита, смирилась, как и всегда, вскоре состоится и официальная помолвка.
О тетради неведомой почти забыла, но всё нечто не давало покоя, возможно, любопытство женское. Вернулась, открыла и начала читать. Начало казалось стандартным, не удивительно, что не вспомнила прежде  –  минутный каприз, возможно, модное увлечение, со скуки начала писать дневник, но поняла, что сказать нечего.
Но вот дошла до встречи с молодым человеком. Готова поклясться, ничего такого никогда не было. Неужели, придумала, вообразила, намечтала или…  Последняя строчка о том, что отправилась к отцу и жениху, собиралась отказать.
Нет, точно сказка, я ведь не такая, не смелая и не решительная, никогда не посмела даже думать в этом направлении, а теперь и поздно, помолвка скоро, расторгну и обесчещу себя навсегда. А коли и существует тот самый единственный, неужели отец даст согласие взять в семью нищего бродягу? И не прикончит ли будущий муж воздыхателя?
Подумала об этом и сердце заколотилось как бешенное! Обязательно убьёт, стоит, раз увидеть Джона и сразу понимаешь, этот способен абсолютно на всё, любое злодеяние совершить, лишь бы получить желаемое. И я как раз тот самый приз, даже если являюсь лишь приложением к поместью и дворянскому званию. Нет, долг состоит не только в том, чтобы подчиняться отцу, но и спасти неведомого возлюбленного, воображаемого или реального, от жестокой и неизбежной гибели.
Смирюсь, покорюсь и буду ждать избавления. Люди ведь не бессмертны, тем более, если надоем мужу, исчезну быстро, успеть бы ребёночка родить, пускай даже от этого порождения тёмных сил в человечьем обличье. Личное счастье дано не всем, всякая дева о таком мечтает, однако везёт лишь немногим.
Приняв решение, направилась к камину, намеревалась разжечь его и бросить в огонь дневник, но замерла на полдороге, вернулась, завернула в шейный платок, убрала под циновку, села, закрыв лицо руками, и заплакала. Так жалко стало себя, загубленной судьбы. Жестокость единственного родителя разрывала сердце. Как мог он, неужели, будучи столь опытным человеком, не видел, в чьи руки отдаёт своё дитя?
Увы, сколько не плачь, легче не будет, решила ещё немного поспать, ведь  сон самое чистое и невинное из удовольствий, закрыла глаза и сразу, перед взором явился давешний молодой человек, такой же тощий, протягивал руки, и в глаза такая мольба и боль. С криком вскочила. Тут же вбежали служанки  –  Шари и Сара.
–  Что случилось? – вопрошали женщины.
– Ничего, ничего,  –  я заставила себя улыбнуться,  –  привиделся дурной сон.
Мне помогли умыться, одели, начинался новый день, обычный и серый, как все остальные. Отправляясь на прогулку, надеялась увидеть своего пирата, но нет, не появился. Если жив, до сих пор –  отправился в плавание, возможно, уже забыл или обдумал положение и осознал, сколь бесполезны попытки добиться руки аристократки. 
                                                 


ГЛАВА 4

Кондрат

Попрощавшись в порту со своими спасителями, я передал им вексель на весьма крупную сумму, покрывшую все расходы на моё спасение и содержание. Это только в романах о пиратах украденное зарывают где-нибудь на островах или топят в море. Умные люди отыскивают деловых партнёров, (готовых закрыть глаза и не доискиваться сведений о происхождении драгоценного металла и товаров), и хранят своё состояние у них.
Хорошую штуку придумали евреи ещё в средние века, не надо носить с собой гору золота, зашил в пояс несколько бумажек, подписанных знакомыми банкирами, с хитроумной печатью и пожалуйста, кредит в каждом крупном порту открыт.
Теперь следовало нанять небольшое судёнышко и возвращаться обратно на Тартугу, соберу команду, с моей репутацией и славой это будет нетрудно, захвачу пару судёнышек и начну реализовывать план. Уже представлял себе, как моя сабля медленно погружается в грудь Кельта, по капле отбирая жизнь негодяя. Отомщу ему за всех погибших, включая и боевых товарищей, и капитана - благодетеля. Я понятия не имел, откуда такая уверенность, но на Библии готов был поклясться, что буря, всех погубившая, – дело рук моего кровника. В жизни никого так сильно не ненавидел! Что-то сравнимое с безумием…
В общем, направился я к банкирам, надеясь, по получении денег ещё и в таверну заглянуть и как следует наесться. Мимо проносились редкие кареты, чаще местные передвигались пешком, верхом на лошадях или в портшезе, который несли негры-носильщики, экипажи позволяли себе лишь самые богатые плантаторы, да губернатор и иные местные чиновники.
Не обратил бы внимание и на очередную карету, когда из-за шторок, буквально на миг, показалось очаровательное женское личико. Признаюсь честно, в отличие от других моих друзей пиратов, никогда не волочился за юбками, не посещал распутных дев. Романы были, разумеется, я же мужчина, но короткие, так, ничего серьёзного, никаких шрамов на сердце, имён и тех не запомнил.
А тут, будто молнией ударило, замер как вкопанный. То была ОНА. Моя вторая половинка, любовь всей жизни, как говорят романтики «второе крыло». Сразу понял всё это, так же, как в случае с Кельтом. То ли интуиция такая, распознаю самых важных людей в своей жизни, то ли ещё что, но создавалось впечатление, что ни один год их знал! Видение же скрылось, карета понеслась прочь.
Ну, нет, не позволю, не упущу, себя погублю, все преграды разрушу, разорву всех врагов в клочья, но настигну, прижму к груди, покрою щёчки и губы поцелуями и не отпущу от себя до конца дней.
Откуда только силы взялись, понёсся вслед, забыв об усталости, о слабости от недавнего голода, подобно могучему оленю. Не отставал ни на шаг, пока экипаж не подъехал к некоему поместью. Дальше бы никто не пустил.
Свалился в придорожных кустах, почти без сознания, долго отлёживался, пока сердце не перестало колотиться в груди, как бешенное, а голова кружиться. Отдохнув, заставил себя успокоиться и действовать трезво. Прежде всего, нужно узнать: чей это дом, гостья ли моя возлюбленная или хозяйка, заветное имя, свободна ли, просватана или замужем?
Муж или жених не проблема, устроил ссору, проткнул шпагой или подстрелил из пистолета, и нет человечка. Не подумайте, я не люблю убивать людей (пираты и испанцы не в счёт), не смотря на свой промысел и образ жизни, но тут случай особенный. А после явлюсь к её отцу или опекуну во всём блеске своего великолепия, в лучшем костюме с золотой шпагой, покрытой бриллиантами (лично снял её с трупа испанского гранда) и попрошу руки любимой. Или выкраду её, коли родственники окажутся несговорчивыми.
Уверен, девушка не устоит перед моим обаянием и горячими, как пунш, чувствами. Не может, не имеет права не полюбить, потому что является ТОЙ САМОЙ. А я всё сделаю, чтобы каждый миг её жизни был наполнен счастьем! Уж поверьте, и награбил достаточно и денежки свои вложил выгодно, смогу прикупить поместье не хуже этого, будет любимая жёнушка купаться в роскоши, как русалка в лагуне.
Остался, чтобы проследить, уедет ли моё сокровище прекрасноликое или останется. И ведь не зря, как чуял что-то или знал заранее, в общем, показалась группа всадников, один из которых отличался высоким ростом, могучей статью, лицом красивым и суровым, одет, как высокородный дворянин, но я признал сразу, хоть до того ни разу не встречались
Это был Кельт собственной персоной! Проклятый демон, разрушитель чужого счастья! Первой мыслью было выскочить на дорогу, вырвать из седла и придушить голыми руками, но вспомнил, что безоружен, а враг не один, и точно является бойцом не из последних. Лишь погублю себя, отдамся в руки недругов, проиграю, не начав борьбы.
Иногда, хитрость лучше силы. Даже и хорошо, что именно так всё сложилось, а вдруг повезет, и здоровяк окажется не только подлым погубителем благородных морских разбойников, любителем наносить удар в спину беззащитным, но и соперником в любовных битвах?
Как бы это было здорово, моя совесть останется чистой, не придётся проливать невинной крови, (даже устыдился недавних мыслей), да и любимая, наверняка, не испытывает к этому чудовищу в человечьем обличье ничего кроме отвращения и ужаса. Полюбить подобную тварь добровольно просто невозможно, особенно, второй раз, если только зачарует жертву, но и этого сделать не получится. Опять же, не знаю, откуда такая уверенность?
А недруг проклятый задержался до самого вечера. Любимая же вовсе осталась. Сильно сомневаюсь, чтобы молодая девушка позволила себе гостить до утра, даже у какой-нибудь близкой подружки, если только не является путешественницей, прибывшей на этот остров недавно и остановившаяся у знакомых. Но, нет, не похожа. Кожа слишком светлая, не загорела на солнце и не обветрилась и вообще, красавица кажется  такой нежной и хрупкой для дальних переездов не годится совершенно, не выдержит и небольшой поездки.
В темноте подобрался к главному дому, перебрался через стену, отгораживавшую его от внешнего мира. Окна черны, шума, смеха и музыки не слышно, я уже не говорю о фейерверках. Ни бала, ни иного праздника, из тех, что заканчиваются поздно, а то и ближе к утру, нет.
Вот, в свете луны показались те же всадники. И снова жажда мести заставила забыть об остальном, поспешил за врагами, благо они никуда не спешили, ехали шагом. Такое впечатление, что ЖДАЛИ меня, заботились, чтобы не отстал. Неужели, ведут прямо в