Пастух и волки

смущало Прута в этой пастушьей технологии. Но с первого дня все пошло не так и не туда, заставив Прута напрочь забыть в будущем про свои умения красть и продавать лошадей.
Не успел табун на поле разбрестись по пастбищу, как раздался жуткий вой, утонувший в невыносимом для ушей диком ржании сотен лошадей, шарахнувшихся во все стороны, сминая друг друга и все на своем пути. Прут не успел глазом моргнуть, как оказался один, стоящий на пустом пастбище, потому что лошадь его исчезла вслед за табуном, разбежавшимся по лесам. Ржание стихло, но вой продолжался, и он был пострашней ржания табуна, этот жуткий волчий вой. Прут понял, что теперь ему придется спасаться бегством из деревни. Он в бессилии уселся на траву. Сзади зашумели кусты. Прут обернулся и увидел позади огромного волка, серого, с тигровым окрасом, только его поперечные полосы были не черные, а седые. Глядя на волка, Прут понимал, что ему не удастся бежать из деревни, так же как и не скрыться от этих громадных клыков. К тому времени вой прекратился, стало тихо. Волк дружелюбно подсел к пастуху и уставился на него со словами:
- Ну что? Поговорим, друг?
От неожиданности Прут икнул:
  - О чем? -  Холодом страха веяло от огромной фигуры волка. Этот холод пробрался во все уголки тощего тела, мешая шевелиться, думать, говорить. Волк словно старался растопить ледяной страх, сковавший пастуха. Он придвинулся поближе к оцепеневшей фигуре и дружески положил лапу ей на плечо:
-  Ну как о чем, дружище?! О нашем будущем. Оно у нас теперь будет общее.
Слова волка не вывели Прута из оцепенения.
- Ну… ну! - подбадривал его волк. -  Будущее у тебя теперь будет большое, и у нас, - он махнул в сторону кустов. -  Дела будут обстоять не хуже, дружище!
Прут трясся мелкой дрожью, а волк продолжал:
- Мы ведь глазам сегодня поверить не могли, когда увидели в поле всего один табун. Мы уже и мечтать не надеялись о такой удаче! - радостно взвыл волк. -  Раньше ведь как было? Выходят несколько табунов, несколько пастухов и все они друг за дружку держатся. Не сговоришься с ними! Мы уже надежду терять начали, а тут ты, голубчик ты наш! - радостно теребил волк плечо пастуха. -  Один – одинешенек, пастухом назначенный! Один за все отвечаешь! Голубь ты наш! - не по-волчьи причитал серый гигант. -  Теперь все мечты наши с тобой сбудутся! - радостно продолжал волк. -  Да и как иначе?! Ты там, - он махнул лапой в сторону деревни. -  Будешь за все ответ держать, о работе своей докладывать, об успехах своих, а мы, понимаешь, тут будем тебе помогать, дела делать, понимаешь! Голубчик ты наш! – снова не удержался от восторгов волк и нежно погладил Прута по фуражке.
Прут постепенно приходил в себя, начиная понимать из речей волка, что он нужен тому в живом виде.
- Чем я могу быть полезен? – наконец прошептал он. -  Я теперь сам себе не могу помочь. Кто я без табуна?
Волк обрадовался его словам:
-  Что ты, дружок, это моя забота! Просто хотел показать тебе, что все в наших силах здесь, за пределами деревни!
Он неожиданно свистнул пронзительно и из кустов в разные стороны по полю метнулись в высокой траве серые спины. Их было много. Очень много, как успел заметить Прут.
  -  Сейчас все будет сделано. Мы теперь с тобой партнеры по нашему будущему. Ничего не бойся, работать тебе много не придется, - продолжал волк. -  Так уж судьба тебя выбрала, понимаешь. Ничего не поделаешь!
Прут все равно ничего не понимал, кроме того, что остался жив, но вскоре он понял еще и то, что табун его оказался собранным вместе. Он воочию видел сбившихся в огромную кучу лошадей с выпученными от страха глазами, скованных страхом, как он сам совсем недавно. Табун был окружен живой цепью показывавших клыки волков. Волки скалились, лошади хрипели.
  - Мы все, - волчище кивнул в сторону волков. -  Одна семья. Наша жизнь – это не работа, это охота. Наша цель – это добыча.
Волк махнул в сторону табуна и живая волчья изгородь исчезла:
-  Но времена меняются и этот табун не добыча для нашей семьи, а так, кусок. Все, что есть в деревне – наша добыча и неважно, что ее жители этого не понимают. Пусть трудятся, - волк усмехнулся. -  С деревней не договоришься, а с тобой совсем другое дело, брат!
Лошади постепенно успокоились и паслись среди травы.
-  Вот видишь, - кивнул волк в их сторону. -  Я говорил, что все будет хорошо! Твое дело пасти лошадей и докладывать в деревне о работе. Ты думаешь, что мы одному тебе помогаем? Как бы не так, - разоткровенничался волк перед своим партнером. -  В городе у нас дела налаживаются. Был там раньше у нас шустрый Санек, торговал джинсами, тряпками в подворотнях, мы его охраняли, кормились понемногу, но это все мелочевка. Теперь он у нас там в городе мэром поставлен, совсем другое дело, понимаешь! – опять похлопал он пастуха по плечу.  - Ладно, вечером увидимся, - заторопился волк в сторону леса. - Кстати, - спохватился он. -  Меня зовут Едрос, ты уж постарайся запомнить, дружище! Я сам кое – как запомнил. Всегда меня Седым звали, да братва решила, что из лесу с таким именем опасно выходить. Пришлось привыкать, понимаешь. С таким именем я теперь хоть в город, хоть в деревню – везде с уважением. Так что запомни, - повторил волк, как бы оправдываясь. -  Едрос! А твое имя как?
-  Прут, - откликнулся тощий пастух.
- Да уж, действительно! – хохотнул волк. -  Твое имя раньше тебя родилось, - и он скрылся в кустах.
Началась жизнь у Прута действительно замечательная. По утрам он отгонял табун, по вечерам ждал, пока волки соберут лошадей вместе, после чего ему только оставалось отогнать табун в деревню. Все делалось как бы само собой, и он лишь докладывал старцу каждый вечер о том, что ни одной лошади не пропало, тогда как ежедневно в других стадах не досчитывались то коровы, то овцы, то барана. Деревня хвалила Прута за его работу, а волки хвалили его за службу.
Каждый день Прут мог наблюдать, что на другом краю поля с утра до ночи кипит работа. Туда целыми днями со стороны города тянулись бесконечные обозы, раздавался стук топоров, отдаленный шум голосов, каждый день там что-то пилили. На все его вопросы Едрос отвечал одно:
- Там идет большая стройка. Мэр города помогает и материалами, и работниками. А у тебя работы скоро будет больше, но работать ты будешь еще меньше, дружище!
Кто же о таком не мечтает? Цыганская натура Прута не могла не радоваться таким словам. Перемены не заставили себя долго ждать.
Однажды вечером волки, собрав лошадей в табун, не разбежались по сторонам как обычно, а погнали табун на другой конец пастбища, где не смолкал шум строительных работ. Седой Едрос подошел к сидевшему на лошади Пруту и взял лошадь под уздцы, которая даже не шарахнулась в сторону.
- Видишь, - кивнул в ее сторону волчище. -  Лошади уже привыкли к переменам. Для них главное – богатое пастбище, а не то, кто их охраняет. Пора нам с тобой деревню к переменам готовить, - волк потянул лошадь с Прутом в сторону деревни.   
- Подожди! – удивился Прут. -  Ты в деревню собрался?! Тебя ведь собаки порвут!
- Ну что собаки? - Едрос шел не торопясь. -  Они не умней, чем лошади. Я весь обмазался навозом, даже наелся его для верности, - поморщился Едрос.
В подтверждение его слов Прут ощутил специфический запах конефермы средних размеров, хотя табун был уже далеко.
  - Да не бойся ты, все организовано на высшем уровне, - подмигнул ему Едрос.
Волк хорошо знал деревню, потому что привел лошадь вместе с Прутом на ярмарочную площадь и остановился у пожарного колокола. Тревожный пожарный набат разогнал прочь, в леса, в поля, вечернюю тишину деревни. Когда площадь заполнилась встревоженным народом под неумолкающие звуки набата, передние ряды застыли в недоумении, не веря своим глазам, которые видели пастуха в компании волчьего вожака. Задние ряды напирали, подгоняемые гулявшим в толпе шепотком: "Волк! Волк! Зачем он волка привел?" Послышались злые выкрики:" Где наши кони?! Да он их волкам продал? На кол их обоих!"
Волк не дал разгореться огню речей и мигом взобрался на ближайший прилавок. В движениях его не было признаков волнения, страха, угрызений совести за прошлые и будущие грехи. Он оглядел сверху толпу, представлявшую из себя грозное зрелище. Народ сбежался на пожар и отовсюду из толпы торчали багры, топоры, вилы, лопаты, даже, зачем-то, косы, не говоря уже про ведра, вид которых не мог испугать непрошеного гостя.
Волк зря сделал невольную паузу, оглядывая толпу. В задних рядах какой-то заядлый охотник не удержался при виде такого крупного экземпляра в волчьей шкуре. Над головами поднялась в сторону волка рука со сжатыми пальцами в виде ствола и торчащего кверху большого пальца- курка. Палец –курок резко упал вниз и раздался любимый охотниками звук: К- х – х- х! В этот миг волк ничего не мог с собой поделать. Разум, подгоняемый жаждой наживы- это одно, а инстинкт – это совсем другое, он работает в организме быстрей разума. Этот звук словно ударил волка по коленям и ноги его подкосились, на что толпа ответила взрывом хохота. Вверх как по команде со всех сторон взметнулись руки с курками- пальцами и в сторону волка отовсюду полетело: К- х –х –х! К- х- х –х!
Но взрыв хохота взбодрил волка, и он смог удержаться на прилавке. В ожидании тишины он поднял правую лапу вверх. Толпа, вдоволь насмеявшись, затихла в ожидании.
- Я понимаю, - начал волк. -  Вас удивляет мое появление, но дальше вы удивитесь еще больше. Ваш пастух подтвердит, что мы все лето помогаем ему охранять табун. За это время у него не пропала ни одна лошадь!
- Да!.. Да!- вслед за ним закричал пастух. -  Без их помощи я не смог бы сохранить стадо! Это истинная правда!
Он тоже залез на прилавок и все происходящее напоминало ему представления, к которым он привык за цыганскую жизнь. А Едрос продолжал еще громче:
- В своих повседневных трудах вы не видите перемен вокруг, но скоро убедитесь в них. Мой визит к вам - доказательство перемен, которые придут в вашу жизнь. Волки в наше время вышли из леса, навстречу вам и всему тому, что вы имеете! Его перебил крик из толпы:
- Поверила свинья волку, да пожалеть не успела! Где наши кони?!
Едрос продолжал:
- За коней не беспокойтесь! Ваш пастух решил не утомлять их ежедневными перегонами из деревни на пастбище и обратно. Мы ему в этом помогли. С сегодняшнего дня они будут ночевать на летней ферме с зерном и поилками, -  толпа удивленно зашумела, а волк добавил. -  За лето лошади так окрепнут, что вы их не узнаете к зиме. И все это благодаря вашему пастуху, которому мы помогаем!
Всех не могла не обрадовать весть о том, что так удачно все само собой устроилось и за это не надо ничего платить. Успокоившись приятными переменами в судьбе лошадей, толпа спохватилась: "Некогда рассусоливать! На вечернюю дойку пора! Одной проблемой меньше – ну и слава пастуху!"
Груз ежедневных забот давил на собравшихся, вытесняя из их голов мысли о будущем своих лошадей, о своем будущем. Ничего удивительного в такой реакции людей не было. Руки их привыкли трудиться, но их хозяева не умели выискивать козни и злые умыслы в делах других людей. Они привыкли верить друг другу и были абсолютно не готовы к тем переменам, что обещали их деревне, первой из которых оказалось появление волка. А волк с ликованием покидал деревню, оставляя за собой на