думать. Убрус перенесёт на другую, жи-вую планету, которых только в нашей Галактике больше ста тысяч. Подумайте, что взять в мягкий узелок, для перемещения.
— А дочке, обманывающей меня, тоже собирать узелок? — заплакала Ведущая. — Земляне, отбросим ложь библейскую и помолимся реальной Планете, — при-звала мать Юрия, — иначе, все, что вырабатывало энергию, остановиться. Даже эмираты погрузятся в кромешная тьму. Лишь для больниц будут вырабатывать энергию солнечные батареи, да ветряки. Спутники Земли, кроме русских, упадут на дно лунного кратера.
— Города лживой Европы, — заявил немец, — уже завтра запестрят лозунгами, написанными по-русски: «Если библия евреев рассадник лжи и обмана, то вернёмся к ве-ре скифов. Вернёмся к обожествлению Матери-Земли и человека». «Капитализм креди-торов пожирает природу и душу человека». «Правдивая тирании лучше лживой Демокра-тии».
— Элита, выступая в Гайд-парке, — подтвердил англичанин, — постарается гово-рить только по-русски, предложит написать иные законы, устроить честный конкурс, как и в России для выбора наилучшего правителя из радикальной молодёжи. Предупреждаю, жителей туманного Альбиона, не вздумайте допустить насилия и обмана. Тогда ветер, будто фантики, разнесёт никому не нужные фунты, доллары, евро.
— Пора вернуть этрусские замки Каркассон и Монсегюр языческие храмы вроде собора Парижской Богоматери, уверена, через неделю страны Европы слёзно попросят принять сокровища скифов и древней Руси, вывезенных из Москвы Наполеоном, а также свод православных царей, правивших, ещё до Христа, — сказала Профессорша.
— Завтра Папа Римский с удовольствием признается в том, что православная вера самая древняя и чистая, что изначально она была у скифов, — сказала турчанка. — Когда лингвисты подтвердят, что все языки мира произошли от праязыка скифов, многие масо-ны, и те, кто ещё недавно ненавидел всё русское, слёзно пообещают переехать и жить в самых безлюдные места Сибири. Уже завтра города чванливой Европы переполнят насе-комые, крысы, вороны. Из мерзостно завонявших особняков, дворцов, в леса побегут миллионеры, ростовщики-банкиры, хозяева рудников и пароходов. Детские коляски, пе-регруженные драгоценностями, покатят бывшие банкиры, пожелавшие трудиться на Земле, чтобы найти спасение для тела и души. Думайте, земляне. Час Солнца близок.
На экране появился царь скифов, дед Аполлоний, Историк Юрий. Он спросил:
— Мама, были вопросы землян об Убрусе, звёздных братьях, истинном Христе?
— Юра, сын мой, философы уже озабочены проблемой лжи. Но без братьев по ра-зуму землянам нет спасения. Надеюсь, на твоё благополучное возвращение.
— Равви, очнитесь, — закричала ведущая, — уже семь президентов раскаялось в том, что были тайными масонами, что слепо подчинялись ростовщикам-банкирам. Они готовы боготворить только Рода, бога скифов, но и Мать-Землю, Ярило-Солнце.
— Остановим падение веры. Все упорно и хором вознесём молитву. Отче наш!.. — Друзья, вернёмся, по домам. А завтра… — мать Историка не договорила.
«Незваные гости» завернулись в безразмерный Убрус, исчезли в зелёной вспышке. Проснулся еврейский генерал, по-русски радостно сообщил:
— Миру мир, друзья!
Раввин, страдая от боли в селезёнке, наотмашь ударил генерала по щеке: — Маршал, если вы, не применяя оружия, но с молитвою, поставите на костёр врагов Господа нашего, то все золото планеты станет вашим. Только так мы одурачим и звёздных братьев! И помните, чем больше молитв, тем безопаснее наш мир… Выполнять.
— — —
Снизу, по лестнице поднялся Михаил, обнял сына, усмехнулся:
— Занятная история произошла в Израиле? Юра и, хотя твоя тётка Юлия, тоже, рождённая еврейкой, стала юдофобкой, ей всё равно не понять русской души, — отец приподнял резиновый коврик, взял ключ, открыл квартиру. — Прошу, родные мои...
— Брат, лучше зови меня жрицей предков-скифов. И, кстати, я знала о ключе, под ковриком, зато я успела рассказать племяннику предание об Убрусе.
— Папа, и зато я все ещё в антимире. Тётя Юля, вы куда?
— В храм, буду умолять Ярило и Землю простить завравшихся людей.
— Пап и я хочу помолиться, — Юра, не дождавшись ответа, сбежал вниз, — тётя Юля, а можно я мою, нет вашу историю пошлю на литературный конкурс?
— Вряд ли её опубликуют, зато поймёшь, кому пора молиться землянам.
