Бывший

своих удочек. Спина его выражала полное безразличие к стоявшему перед ней типу. Но тут к разговору присоединился паренек, которому наскучило рыбацкое затишье.
- А Вы откуда прилетели?  - спросил он, повернувшись на стульчике.
- Мои родители  были врачами.  Все эти годы я жил и работал с ними на Иллирии. Недавно они погибли. Их машина подорвалась на мине, - Он врал сходу, приученный за годы службы выходить из любого положения. Тут оживился дед, вскочив со стульчика:
-  Ты с Иллирии?! Тогда не удивляйся, что увидишь много похожего на нашей планете! Кругом  ямы и колдобины, развалины и разруха, будто снаряды с вашей войны долетают до нас!
Дед достал папиросу и нервно закурил, словно задели его больное место. Пришелец явно обрадовался, что может завязаться разговор, но паренек опередил его:
- Слушай, дед, а он на нашего бывшего презиранта похож, только без галстука и небритый. Дед продолжал нервно курить:
- Не болтай глупостей!  Наш бывший О-ГО –ГО где живет! – он мотнул вверх рукой. - В раю он. При жизни. Что про него говорить?
Пришелец воспользовался паузой. Его слух не зацепило вскользь  сказанное, неслыханное им слово, не оцарапало душу, не ударило в голову, пролетев мимо него:
- У нас, на Иллирии,  очень уважают вашего президента и благодарны ему. Он защитил нашу планету, теперь ее восстанавливают.
От этих слов дед выплюнул папиросу, выхватил новую и закурил:
- Это там, для вас он президент, а здесь его по-другому называют за всю эту жизнь нашу. Для нас он уже давно презирант.  Тебе не понять, а мы живем здесь!  Только презирая свой народ, можно довести планету до такого состояния, - он выплюнул папиросу и выхватил третью:
- Видно, что ты – турист. Будь поосторожней, - посоветовал он беззлобно. -  Сначала предупреждай, что турист, если хочешь произнести слово ПРЕЗИДЕНТ, а то получишь хороших местных синяков. Не веришь? – спросил он, видя недоуменный взгляд  незнакомца. -  Дело твое. Только больно народ тут сердитый. Много лет не могут понять – кому нужен такой президент, который становится презирантом?
Паренек хихикнул:
- Это вы, старики, называете его презирантом, а молодежь его по-своему называет, по-молодежному.
- Это как так? – повернулся к нему дед. Ем убыло неловко перед туристом терять авторитет аборигена.
- Очень просто, - ответил паренек. -  Нетрудно догадаться, если вспомнить его главное предназначение – предохранять власть от народа.
- Мать честная! – всплеснул руками дед. -  Клюет! Болтаю тут с вами! - Он кинулся к удочкам, а вслед за ним отвернулся и парнишка. Им некогда было замечать перемены в облике туриста. Если бы они сейчас оглянулись, то не узнали бы его, помятого и придавленного услышанными словами, в спортивном костюме, ставшем вдруг на несколько размеров больше. Он стоял, осунувшийся, постаревший, невидящим взором уставившись себе под ноги, будто мучительно вспоминал что-то, отрешившись от всего окружающего и не замечая восторгов деда  очередной рыбацкой удаче в его руках.  Он чувствовал себя бревном, вдавленным в берег по самую макушку так, что было тяжело дышать. Повернувшись, Он побрел прочь, в сторону звездокара.
Больше Он не хотел никого ни о чем спрашивать. На душе потеплело от мысли о маме. Своей любовью она пыталась защитить его от правды жизни в меру своих сил. Ее язык никогда бы не причинил ему душевную рану, если бы она знала, что ему было по должности не положено знать эту правду.
Он медленно брел прочь от рыбаков, прочь с этой планеты, каждый шаг по которой стучал в голову услышанным словом.  ПРЕ – ЗИ – РАНТ – слышал Он в такт шагам, не в силах защититься от той боли, что пронизывала его с каждым шагом оттуда, снизу. От ступни, опиравшейся на почву, через сердце боль била в голову и оставалась  внутри, будто каждая буква слова гвоздем застревала в ней. Последние метры до звездокара Он не шел, а бежал, подгоняемый этой болью. Запыхавшись, Он вскочил в люк и захлопнул дверь.  Ему казалось, что теперь Он в безопасности от этого слова, от людей, придумавших его. Никто за ним не гнался и не угрожал ему. Там, в космосе, его ждала другая планета, с другой жизнью. Он обессилено плюхнулся в пилотское кресло, но звездокар вернул его к действительности своим отказом подчиняться командам. Ему пришлось встать, надеть скафандр и пристегнуться к креслу. Лишь после этого бортовой компьютер поднял звездокар в воздух  и унес его с планеты, в сторону которой Он не хотел смотреть.
Звездокар уверенно прошел по обратному курсу и так же уверенно сел на парадной площади дворца, беспрепятственно пройдя зону охраны Смарт Эдема. Не успел Он отойти от звездокара, как навстречу ему с крыльца сбежал, словно ни в чем ни бывало, Нейон Ти, в своем костюме, весело улыбаясь:
- Ну ты, брат, даешь! – начал он, не обращая внимания на унылый вид и опустошенный взгляд друга. -  Утром просыпаюсь – костюма нет. У тебя отличные слуги, враз все организовали. Только никак не думал, что у тебя на вилле все ходят в таких костюмах, - закончил он, оглядев вернувшегося друга со всех сторон.
- Но как? – невольно удивился хозяин. -  Они не могли обслуживать тебя! Это нейрослуги, они работают по моим биометрическим данным! Не понимаю, - пожал Он плечами.
 - Я же сказал, что у тебя ОТЛИЧНЫЕ слуги. Когда-то мы с тобой обменялись кровью. Мы с тобой одной крови – им этого достаточно. Они у тебя просто супер! Несмотря на то, что кровь обновляется каждые пятнадцать лет, для них это не помеха. Учти на будущее их такие способности. Так что я тут не голодал и не скучал без тебя, пока ты отсутствовал, - похлопал он обескураженного друга по плечу. Пока они шли к крыльцу, Нейон Ти продолжал:
- Вспоминая наш вчерашний разговор, нетрудно догадаться о том, куда ты исчез и так быстро вернулся. Что, плохо приняли?
Было видно, что настроен он дружелюбно, несмотря на похищение  звездокара и спортивного костюма. На все его слова вернувшийся друг отвечал молчанием.
- А я распорядился стол накрыть и успел чудненько позавтракать, но с удовольствием повторю завтрак с тобой. Когда еще будет такой случай, - не умолкал Нейон Ти, разбавляя своей болтовней тягостное молчание друга. -  В своих полетах я редко вижу такое изобилие, перед которым трудно устоять.
Войдя в столовую, они уселись за тот же столик у окна, казавшийся теперь почему- то раза в два больше вчерашнего стола. Стол на всем протяжении был заставлен блюдам,  от разнообразия которых пестрело в глазах.
- Послушай, - глухим голосом начал Он, усаживаясь за стол. - Ты знал о том, как меня называет народ на планете?
Нейон Ти был невозмутим, придвигая к себе одно из блюд:
- А как ты думаешь? Конечно, знал. Думаю, что и мама твоя знает. Все знают. Наша галактика не такая и большая, как кажется с планеты.
От этих слов Он закрыл лицо руками.
- Конечно, знал, - повторил Нейон Ти, орудуя ножом и вилкой. -  Видишь ли, братишка, вся моя жизнь прошла в космосе, в полетах по планетам и галактикам, о которых ты и не слыхивал. Я почти не бывал на  своей планете.  Даже отпуска свои проводил в иных мирах. Поэтому я совсем не знаю жизни на планете, где я вырос. Считай, что я  - житель Вселенной, а ты – мой друг. Мне без разницы то, как тебя называют.
- Но мне-то не без разницы! – грохнул Он по столу кулаком, отчего высокий стеклянный бокал, подпрыгнув, слетел со стола и должен был вдребезги разлететься на мелкие осколки, но он плавно опустился и стоял на полу возле стола, не потеряв ни капли вина, готовый служить хозяину и своим видом, и своим содержимым.
- Мне не без разницы, - повторил Он. -  Только узнал я об этом слишком поздно.
Он сжал в руке вилку так, что побелели пальцы:
- За что они меня так? Почему они там считают, что я презираю их, жителей планеты? У меня не укладывается в голове – за  что?
Взгляд его рассеянно скользил по блюдам, тарелкам, закускам, словно выискивал среди них  ответ на свой вопрос. Его друга отнюдь не смущало поведение хозяина. Он продолжал знакомиться с угощениями на столе не глазами, а с помощью ножа и вилки.
- Я ведь тебя предупреждал, братишка, что тебе не стоит оглядываться назад, в прошлое, от которого ты надежно защищен. Спасибо тем, кому ты служил, что все для тебя закончилось не автомобильной катастрофой, а вот этим раем, - Нейон Ти описал вилкой дугу в воздухе. - Тебе нечего опасаться. Ты сделал свое дело. За тебя, братишка! -  После этих слов поднял бокал в дружеском приветствии и с удовольствием осушил его.
Слушая друга, Он  рассеянно поддакивал и кивал головой, вспомнив, наконец, про вилку, зажатую в руке. Больше Он не задавал никаких вопросов, тем более, что  гость его вскоре заторопился в  дорогу.
- Эх, братишка, если бы не задание, то погостил бы я у тебя подольше, - мечтательно говорил Нейон Ти, уже  сидя на ступеньках крыльца и блаженно прищуривая глаза. -  Обязательно прилечу к тебе в отпуск. А пока, брат, дела ждут. По правде сказать, я сейчас должен быть на Каиссе, что в созвездии Кентавра, это недалеко от тебя, в нашей галактике. Вернусь – на обратном пути расскажу, а пока, извини, нельзя. Надеюсь, это наша не последняя встреча, - закончил Нейон Ти, поднимаясь со ступенек и обнимая хозяина виллы. -  Отдыхай, не заморачивайся. Главное, ни о чем не думай, как прежде, когда думали за тебя. И все будет хорошо!
Нейон Ти решительно направился к звездокару. Уже в люке он прощально обернулся:
-  Нет, правда, не хочется отсюда улетать. В просторах космоса есть планета, куда я никогда не хотел бы попасть еще раз. Должен сказать тебе, с твоей планеты я бы не хотел улетать,  -  махнул он рукой хозяину виллы. - Ты войди пока в  дом! Люк за ним прощально захлопнулся.
С крыльца Он вошел во дворец и закрыл дверь, из-за которой наблюдал медленный отрыв звездокара от площадки,  его исчезновение из поля зрения. Когда на площади все стихло, Он вышел на крыльцо и запрокинул голову вверх. Там, в дневном небе, уже не видно было даже маленькой точки, уносившей его друга в космос, где тот был как дома, в отличие от него самого,  оказавшегося в этой уютной фешенебельной клетке. Он сел на ступеньку крыльца и почувствовал в кармане брюк свой маленький мобильник.
- Мама! – мелькнуло в голове спасительной искрой жизни. Он лихорадочно выхватил телефон. Вызвав ее номер,  Он обрадовался родному спокойному голосу:
- Алло! Мама!  Ты слышишь меня?! Я пришлю за тобой звездокар! Мы будем жить вместе! Я пришлю за тобой!
- Нет, сынок, - услышал Он в ответ.  - Это лишнее. Я останусь здесь, где лежит твой отец. Ни к чему мне начинать новую жизнь, чужую для меня, такую же чужую, как для тебя чужой и неведомой  является наша жизнь.
- Мама, - перебил Он ее. -  Я  теперь знаю, как меня  называют жители планеты, - это у него прозвучало неловко, виноватым тоном. После паузы Он услышал в трубку:
- Не надо было это тебе знать, сынок. У меня останется только одна просьба – похоронить меня под моей девичьей фамилией. Я уже позаботилась об этом, сынок. Хочу, чтобы ты знал. Прощай!
Телефон давно молчал в его руке, а Он все сидел и сидел на крыльце, с ужасом понимая, что у него нет ни сил, ни желания подниматься . . . . . . . .    .
Нейон Ти  поставил последнюю точку и закрыл рукопись. Он смотрел на нее и понимал, что у него не получился рассказ о планете,  которую не хотелось бы покидать никогда.