гениальных. Меня слегка беспокоила только мысль о непогоде, которая может задержать нас тут. А у меня сразу после праздника Победы программа, которую еще следует записать. Да и Степе на занятия нужно.
А потом Гриша угощал нас праздничным обедом. Димитрий достал из своих закромов спирт, и мы поздравили друг друга с прошедшим Первомаем и предстоящим праздником Победы. Наш праздничный обед грозился плавно перейти в ужин. Но тут у Степы разболелся зуб. И Степа не знал, что с ним делать. Мы стали наперебой предлагать страдальцу различные рецепты, которые должны были, по нашему мнению, помочь справиться с больным зубом.
-Ты, вот, что, Степа, - сказал Димитрий, - набери в рот спирту и подержи его во рту. Раньше я сам так делал. И всегда помогало.
-А теперь что? – спросил Степа.
-Теперь я этот зуб выдрал.
-Лучше приложить к зубу спиртовой раствор валерьянки, - посоветовал я. – У тебя, Дима, есть здесь аптечка?
-Аптечка есть, а валерьянки нет, - ответил Димитрий. - Я из-за кота ее не держу. Когда этот басурман обнаруживает валерьянку, настолько дуреет, что сладу никакого нет.
-Самое верное средство – сигарета, - предложил Гриша. – Берешь сигарету, раскуриваешь, и горячий пепел от нее закладываешь в зуб. Моментально проходит боль.
-Куда закладывать-то? – простонал Степа. – Этот зуб вовсе не больной. Он еще и не вырос. А вы его всяким экзекуциям подвергать собираетесь.
-Так это у тебя зуб мудрости, оказывается, растет? – воскликнул я. - Тогда мы тебе ничем помочь не можем.
-А у меня зубы мудрости вообще не болели, когда росли, - похвастал Гриша.
-Может, у тебя их вовсе нет, - сказал Димитрий. – Зубов мудрости нет, потому и голова у тебя туго варит.
-Ничего подобного, - обиделся Гриша, - зубы у меня все есть. Вот, смотрите!
И Гриша широко раззявил рот, демонстрируя свои великолепные зубы.
-Действительно, все! – констатировал Степа, заглянувши Грише в рот и пересчитавши его зубы.
-Ну, все! Пошла плясать губерния, - засмеялся я. – Вы еще кое-куда друг к другу загляните!
-Детский сад! – сказал Димитрий, встал и пошел проверять показания приборов.
-Ну, что? Какую погоду ты нам обещаешь? – поинтересовался у него я, когда он вернулся.
-Завтра будет хорошая погода, и температура начнет постепенно повышаться. А вы, что же, уходить уже собираетесь?
-Да, брат, нам здесь засиживаться нельзя. Работа!
-Жаль! – искренне пожалел Димитрий. – С вами тут мне гораздо веселее. А то, может, пожили бы здесь еще денек-другой!
-Ну, денек еще можно. Только боюсь, останемся на денек, а там опять непогода завьюжит. Тогда и тормознем здесь надолго.
-Нет, - рассмеялся Димитрий. – В ближайшие дни погода не испортится. Уж мне-то ты можешь поверить?
-Как не поверить, когда именно ты и являешься самым, что ни есть, главным предсказателем погоды.
Вечером, едва я забрался в спальник, на голову мне прыгнул кот Мурза. И улегся, как на подушке.
-Ну, ты совсем оборзел, приятель! – пробурчал я. – И чем это моя голова тебе приглянулась? Шел бы лучше к своему хозяину!
-Ему со мной неудобно спать, - отозвался Димитрий. – Я же среди ночи вскакиваю проверять показания. А ему не нравится. Не любит, когда беспокоят.
-А когда вы тут одни, как же он тогда?
-А когда одни, он тоже вскакивает и сопровождает меня туда и обратно, - рассмеялся Димитрий. – Представляешь, терпеть не может одиночества. Очень компанейский кот.
-Ты из-за этого его сюда таскаешь? – спросил я.
-Да мне и самому с ним веселее. Все-таки живая душа.
-Ну, и оставил бы его на все время. Зачем возить туда-сюда?
-Пробовал. Он со сменщиком моим не желает здесь быть. У них почему-то сложилась психологическая несовместимость.
-И как часто вы друг друга сменяете?
-Ну, дней через десять, пятнадцать.
-А почему вы тут по одному человеку? Вдруг, что случится? И помочь некому.
-А рация на что? Если, к примеру, вовремя на связь не выйду, тут же вертолет отправят, – сказал Димитрий. - Да, и что тут делать двоим-то? Одному работы никакой.
-Ну, уж, не скажи! Все время ты чем-нибудь занят.
-Это еще не занят, - усмехнулся Димитрий. – Завтра, вот, с утра пойду ямы копать. Работы прибавится.
-В снегу, что ли, ямы? Зачем?
-Надо проверять толщину снежного покрова.
-А это еще зачем? – удивился я.
-Чтобы составить прогноз схода лавин, - ответил Димитрий. – У меня ведь тут снеголавинная станция. Между прочим, единственная в этом районе.
- Да это я в курсе.
Наутро погода оказалась просто замечательной. Ни единого намека на вчерашнюю пургу. Солнце выкатывается из-за бело-голубых вершин и отражается всеми цветами радуги на ослепительно белом снегу.
После завтрака Димитрий скомандовал, облачаясь в свою дубленку:
-Гриша, бери лопату! Пойдем яму копать!
-Зачем? – вытаращил Гриша глаза.
-Толщину снега мерить.
-А зачем яму копать, если можно просто палку воткнуть?
-Палку не пойдет, - возразил Димитрий. – Я должен увидеть почву.
-Ну, тогда пошли! – Гриша нехотя принялся натягивать на себя куртку.
-А мне можно с вами? – спросил Степа. – Я тоже могу копать.
-Ну, если хочешь, то давай! – разрешил Димитрий. – Мы с тобой будем вторую яму копать.
-И сколько же требуется выкопать ям, чтобы узнать толщину снега? – спросил я.
-Да, в общем-то, и одной достаточно. Но для контроля хорошо и вторую. И даже третью. Чем больше ям, тем вернее показания.
-Тогда и я с вами пошел, - сказал я и тоже стал одеваться.
Мы выгребли один за другим из домика, вооруженные лопатами и ручным буром. Последним из домика выполз Мурза. Надо полагать, он тоже собрался яму копать.
Прошли площадку вершины и ступили на гребешок горы. Тот, который опускался в сторону подъемника. Он оказался на удивление узким, не больше полутора метров в ширину. И это создавало особую опасность и риск покатиться вниз как в одну, так и в другую сторону, стоило только свернуть вбок хотя бы на шаг.
-Как же мы тут будем рыть яму? – спросил Гриша, когда Димитрий указал на гребешке нужное место.
-Руками, - ответил Димитрий.
-Но тут и повернуться негде.
-Я же поворачиваюсь, когда копаю. Надо стать лицом к вершине. Я не думаю, что слишком глубоко будет. Перед вашим приходом я копал чуть ниже. Всего два с половиной метра было.
-Это хорошо или плохо? – спросил я.
-Да, как сказать? Снег вот-вот начнет сходить. Разумеется, чем его меньше, тем лучше. Когда лавина сходит, то зрелище не из приятных, я б сказал. Не дай Бог, если что по дороге попадется!
-А как же ты тут, когда снег сходит?
-А мне-то что? У меня он совсем не сходит. Тает, конечно. Бывает, что и совсем почти растает, когда очень жаркое лето.
-И это ты, выходит, круглый год в зиме живешь? – изумился Степа.
-Тут – в зиме. А на равнине, как положено, - усмехнулся Димитрий. – Такая у меня работа.
Пока мы разговаривали, Гриша докопался до почвы. Димитрий полез в яму со своим измерителем. Поколдовал минут пять, вылез и говорит:
-Пожалуй, скоро и поползет!
-Как ты это узнаешь? – поинтересовался я.
-По грунту. Когда снег начинает сдвигаться, то на грунте следы трения остаются. Представляете, какая махина давит?
-А мы успеем отсюда выбраться? – встревожился Степа.
Димитрий усмехнулся:
-Успеете, конечно! Правда, там, внизу, перед лесом, с гребешка снег уже пошел. Но там и гребешок довольно широкий и совсем не опасный.
В течение дня мы все вместе копали еще ямы по разные стороны горы у вершины. Потом Димитрий долго высчитывал что-то у себя в аппаратной с помощью компьютера и составлял подробный отчет о наблюдениях, который уже вечером отправил на большую землю. Я тоже славно посидел со своим ноутбуком. А Степка с Гришей раздевшись по пояс, бегали по площадке и играли в снежки. Вечером Степа взял, наконец, у Димитрия интервью.
