скребущаяся в подполе. И только свежая рыба могла перебить его хищную тигриную натуру.
Придя домой, Грабовский не удержался и остограмился под малосольный огурчик, воплотив в жизнь свою утреннюю мечту.
– Ничего, Самоварыч! Живы будем, не помрем! – раздухарился он. – А покуда пойдем-ка, дружище, в горницу! Не место тебе тут! Совсем не место…
– Я, конечно, тот еще фулюган! – поставил он самовар на ломберный столик. – Но завтра ни-ни. Ни капли! Завтра мы тебя запаяем и отполируем. Будешь сиять, как труба в руках Джона Леннона на обложке Сержанта Пеппера!
И Самоварыч как бы вытянулся во фрунт, обретя надежду: «Рад, мол, служить родному отечеству!», – но «Доброго медведя» не одобрял. «Добрый-то он добрый, – казалось, хотел сказать он, глядя на Грабовского пустой глазницей, сотворенной пулей: – Но лучше бы ты, братец, перемогся, а вместо водки испил бы чайку с медком!»
А Грабовский уже кликал Барсика. Но Барсик не прибежал. Видно, он охотился в лесу, сам по себе.
Положив хвосты лосося в холодильник, Грабовский спохватился и – в который раз за этот безумный день! – позвонил Неверову. Но сотовая связь по-прежнему отсутствовала.
– Ничего, – подумал он. – Неверов увидит пропущенные звонки и сам позвонит ему, а пока…
И принялся за стряпню, включив электроплитку.
Лук он порезал кольцами, чеснок – на тонкие пластины, а паприку – кубиками, как и полагается.
Меж тем, масло, налитое в сковороду, зашкворчало. Грабовский засыпал в сковороду лук и обжарил его. Потом туда же – перец, чеснок и помидоры. Посолил. И перемешал, стараясь не помять помидоры. Но мысли его витали далеко от кухни. Его мучил единственный вопрос: почему, каким образом фотоаппарат американца оказался на болотах? Как он туда попал?
И цепенел с ложкой в руке, представляя болото с провальными окнами и как Колин, погружаясь в топь, зовет о помощи, захлебываясь болотной жижей, а Царевич скалится, наблюдая, как гибнет свидетель его злодеяний…
– Ничего, т а м разберутся, – решил он не заморачиваться безответными вопросами. Но ясно было одно: пока не найдут Колина прижать Царевича и расколоть его будет невозможно!
Овощи обжарились. Грабовский проделал ложкой в овощах борозды и
вбил по яйцу.
– Ах, черт! – сказал он, потянув носом аромат, исходящий от кушанья. И вдруг похолодел: «Икона!».
Крутнувшись, он вытянул шею, заглянул в горницу: икона стояла на своем месте!
– Спаси и помилуй, – поднес он к губам лафитник, наполненный до краев, но в этот момент в наружные двери постучали.
Махнув лафитник, Грабовский, утирая губы, засеменил в сени:
– Щас, щас, милости прошу! – отодвинул он щеколду на двери.
И был сбит ударом кулака на пол.
Криминальная хроника
«По версии криминалистов, картина происшедшего в доме Грабовского выглядела следующим образом.
Молодой человек, предположительно 23-25 лет (имена лиц, причастных к делу, не называются в интересах следствия), видно, вошел в дом старьевщика с целью ограбления. Судя по беспорядку, царившему в доме, где все было перевернуто вверх дном, Грабовский оказал ему сопротивление. И грабитель выстрелил ему в голову из пистолета Стечкина с насадкой для бесшумной стрельбы.
Однако, не смотря на тяжелое ранение, Грабовский успел позвонить Булату Неверову, местному краеведу и защитнику природы и сообщил ему, что в него стреляли.
Получив звонок Грабовского, Неверов воспользовался попуткой и прибыл в дом Грабовского первым. Увидев в сенях труп неизвестного ему человека в шапке с адамовой головой, а рядом с ним – кота манула, убитого выстрелом в голову; а затем – Грабовского (он лежал в кухне без сознания), Неверов вызвал «Скорую помощь» и полицию. Не приходя в сознание, Марк Грабовский умер в машине «Скорой помощи» по дороге в больницу.
Прибывшие на место происшествия криминалисты обнаружили в сумке грабителя икону «Знамение», принадлежавшую Грабовскому. Как установила судмедэкспертиза, преступник погиб в результате повреждения яремной вены. Эту рану нанес ему манул Барсик, обитавший в доме Грабовского.
В настоящее время «Дело Старьевщика», как ныне именуют журналисты убийство Грабовского, неожиданным образом пролило свет на исчезновение американского студента Колина Роджерса и привлекло внимание международной общественности. Найдены подозреваемые и свидетели. Следствие продолжается…»
– Поцарствовали, довольно, – пробормотал Неверов, отложив газету "Шанс".
И принялся полировать Самоварыча с запаянным пулевым отверстием в тулове.
Конец
