Возвращайся домой, Александр, – не помня себя, гневно пробормотала Наташа. – Лев Ильич тоже знал об этом, но не хотел выдавать княгиню... Ты знаешь, что настоящее имя Ивана Ежова – Федор Лаврецкий?!
- Что-о-о? – взревел Карелин, чувствуя, что глаза его застилает красная пелена.
- Именно так его и зовут, – повторила Наташа, довольная произведенным эффектом. – Федор Лаврецкий, сын графини Орловой и двоюродный брат графини Кумазиной!..
Последних слов Александр уже не слышал – он, сломя голову, бежал к месту, где оставил свою лошадь. Вскочив в седло и, пришпорив жеребца, Карелин молнией помчался домой. Наташа бросилась, было, вдогон, но потом придержала лошадь и смотрела вслед быстро удалявшемуся от нее князю. Александр гнал лошадь напрямик через поля, топча посевы, и испуганные птицы всполошенно разлетались, убираясь прочь с его пути. Лошадь, подобно им, летела по полю, словно злая, черная сила приделала крылья к ее ногам. Тяжело дыша, Наташа, словно одержимая, смотрела на князя, а потом перевела взгляд на проселочную дорогу, по которой стремительно катила бричка с сидящей в ней Лизой. Лошадьми правил Сашка.
Лиза тоже заметила несущуюся по полям лошадь, и велела остановиться. Ухватившись за спинку козел, она с трудом встала на ноги и пригляделась к лихому всаднику. Ей достаточно было одного взгляда издали, чтобы понять: в душу любимого уже впилась стрела, отравленная ее врагиней. Лиза невольно задрожала от ужаса, но любовь и печаль были сильнее страха.
- Сашка, – попросила она, – поворачивай обратно к дому, и гони лошадей, что есть мочи!..
Ничто не ускользнуло от глаз Наташи. Она смотрела, как где-то вдали мчался верхом на лошади Александр, как Лиза остановила дрожки и быстро поехала обратно в Карелинку, и ее сердце торжествующе билось от злобной радости.
- Александр убьет ее! – ликовала Наташа. – И это будет моя месть!..
Карелин спрыгнул с разгоряченного скачкой и тяжело водящего боками коня. Он бросил его посреди двора, не дожидаясь бегущего к нему конюха. Стрелой промчавшись по просторному двору, он ворвался в дом. В прихожей никого не было; галерея верхнего этажа тоже казалась безлюдной. Александр в сомнении задержался на секунду у лестницы, а затем стремительно взбежал по ступенькам наверх и метнулся по коридору к комнатам гостей. Он распахнул настежь самую первую дверь спальни, в которой жил Федор, но и там никого не нашел. Как помешанный направился он к комнатам других гостей, зовя Фредерика, Надю... и Федора Лаврецкого... Но навстречу Александру выбежал лишь испуганный дворецкий, по случаю крестин вернувшийся в Карелинку.
- Нет никого дома, барин, – сказал он, – гости уехали, а куда, бог его знает. Барыня все сомневалась, ехать ли ей искать тебя, но потом все ж велела подать бричку. Она сама не своя была, батюшка, – продолжал лепетать растерянный дворецкий, – расстроилась она дюже, и все умоляла графа Кумазина увезти гостя... только она по-другому назвала его... А сам граф какой-то поникший был и шибко бледный, да только послушался он нашу барыню и забрал его с собой. А графиня плакала дюже сильно...
Увидев выражение лица князя, Владимир, весь дрожа, в ужасе отшатнулся, давая ему дорогу. Широко шагая, Карелин направился в прихожую и столкнулся там с доктором. Лев Ильич сразу догадался, что Наташа все рассказала князю, и приготовился к расспросам.
- Выкладывайте все начистоту, живо! – грубо рявкнул Карелин. – Я знаю правду, так что глупо прикидываться, что Вам ничего не известно!
- Помилуйте, сударь, о чем Вы? Я, действительно ничего не знаю, – упрямо стоял на своем твердый, как кремень, Лев Ильич. Карелин угрожающе двинулся к нему.
- Вы видели и слышали достаточно, доктор, чтобы понять, о чем идет речь. Почему Вы покрывали княгиню, почему молчали? Чем она купила Вас? Как расплатилась за Ваше молчание?
- Я не позволю Вам разговаривать со мной в подобном тоне, князь, – с достоинством ответил Лев Ильич и гордо выпрямился. – Вы, верно, сошли с ума!..
Александр грубо отпихнул доктора с дороги и вошел в комнату Федора. Его взгляд наткнулся на стоявшую на кровати собранную, но забытую шкатулку, в которой наверняка хранились документы и бумаги. Руки Александра, едва не вырвав крышку, неистово ворошили заботливо и аккуратно сложенные пополам бумажные листки.
- Лаврецкий! Федор Лаврецкий! – воскликнул Карелин. – Конечно, на бумагах черным по белому так и написано! Какое глумление надо мной в моем собственном доме! Какая насмешка над моей смешной и нелепой любовью, над моей глупой доверчивостью! Федор Лаврецкий!
Карелин разглядывал документы, карточки и маленькую, запертую на замочек, коробочку. Ни секунды не раздумывая, Александр сломал замочек и откинул крышку...
- Письма! Лизины письма!.. Ее письма!
Пока Карелин смотрел на письма жены, его глаза наливались кровью, а руки чесались от неудержимого желания порвать эти послания, которые он собирался прочесть. Буквы и строчки прыгали перед его глазами в дьявольской пляске; они глумились над ним, сливаясь в мерзкое, ненавистное имя проклятого соперника.
- Федор Лаврецкий! – бушевал Карелин. – Как же слеп я был, поверив в этот обман!
Лиза выскочила из брички и вбежала в прихожую, зовя Александра.
- Сударыня, – обратился к ней быстро подошедший на зов Лев Ильич. – Бегите отсюда, ради бога! Князь совсем помешался. Он ворвался в его комнату и еще не выходил оттуда. Сейчас он способен на всё... Вот Вам мой совет – бегите... Образумьтесь, молю Вас, бегите сами и уносите с собой ребенка!
Лиза стиснула руки на груди. На секунду у нее перехватило дыхание, ее душили тревога и печаль. Однако Лиза решила не сдаваться, хотя от страха у нее подгибались колени, и она едва держалась на ногах. Черпая силы в своем отчаянии, княгиня отодвинула доктора с дороги.
- Нет, доктор... мне нужно видеть мужа! Позвольте мне пройти... это необходимо... и неизбежно!
Лиза решительно направилась к комнате Федора, в которой находился Александр.
- Наконец-то ты пришла! – Карелин подскочил к жене, как тигр, отрезающий своей жертве путь, и с треском захлопнул дверь за ее спиной, словно Лиза хотела сбежать отсюда.
Сейчас Карелин казался совсем другим человеком; он преобразился на глазах: губы свирепо кривились и дрожали, в глазах полыхало адское пламя, а взгляд был холодным и жестким.
- Ты не так труслива, как твой любовник! – зло крикнул он, не сводя с жены глаз.
- Ты должен выслушать меня, Александр! – преодолевая страх, ответила Лиза.
- Конечно, должен. Если бы ты сбежала, я убил бы тебя, а теперь хочу послушать... Я убью тебя потом, так и знай... после того, как ты все скажешь.
- Ты сошел с ума!
- Напротив, ко мне вернулся разум. Я был безумцем, когда любил тебя, верил тебе... будь ты проклята, беспутная шалава!
- Я расскажу тебе все, и ты, возможно, простишь меня... или убьешь... неважно.. – Лиза ненадолго замолчала, словно задохнулась, а потом продолжила. – Ты ошибаешься, Александр... клянусь тебе... Этот человек никогда не был моим... клянусь тебе нашим сыном!
- Нет, это не наш сын! – прорычал Карелин, судорожно хватая разбросанные по кровати бумаги. – Ты притащила Лаврецкого в мой собственный дом... Вот они, улики! Твои любовные письма к нему! Не-е-ет! Это не наш сын! Это мерзкое дитя твоего греха! Это сын Лаврецкого! Бастард, которого ты заставила меня целовать! Это выродок твоей преступной любви!
- Нет, Александр, нет! – в отчаянии простонала Лиза. – Клянусь своим покойным папá, что это не так! Ты единственный мужчина в моей жизни! Я не виновата... Не виновата!
- Ты – негодная лицемерка, презренная притворщица! Я думал, что никогда не смогу простить тебе твой первый грех... но я простил, даже его простил… но этого не прощу!
- Тебе нечего прощать мне! Того греха не было! Тогда я солгала тебе... клянусь, что солгала!
- Это его сын! Ты была его любовницей до того, как стала моей женой. Поэтому он и искал тебя, потому и приехал сюда. И именно поэтому ты согласилась называть его другим именем. Ты позорила меня в моем же доме. А этот безродный щенок протянул мне руку, и я пожал ее, как руку друга...
Ненависть, ревность и тоска срывались с губ князя обидными, оскорбительными словами, которые пощечинами хлестали по бледному лицу Лизы. Карелин не давал жене и слова вставить, он давил на нее очевидными фактами, которые она не могла отрицать, и только слабо возражала в ответ, говоря о своей невиновности и любви к нему.
- Я была чиста в твоих объятиях, – тихо твердила она, заливаясь слезами.
- Не лги! Довольно! – Карелин грубо отпихнул жену и рывком распахнул дверь. – Сейчас я не стану убивать тебя, подлая дрянь... сначала я должен убить его! Но не думай, что я оставлю тебя в живых!..
Князь выскочил из комнаты и запер дверь на ключ.
- Все сюда, живо! – гаркнул он, озираясь по сторонам.
Напуганные слуги столпились у закрытой двери и молча ждали. Женщины стояли на коленях, а побледневшие дрожащие мужики жались к стенке. Лев Ильич стоял к Карелину ближе всех, не сводя с него испуганных глаз. Помолчав с минуту, Александр с яростью оглядел стоящих перед ним людей.
- Чтобы никто не смел входить в эту комнату! – приказал он. – А того, кто ослушается… ждет смерть! Доктор, возвращайтесь к себе, и до моего приказа даже носа не высовывайте из дома!.. Владимир… возьми ружье и оставайся возле двери… Убьешь любого, кто попытается открыть эту дверь… кто бы это ни был! Пусть Сашка и Тишка караулят вместе с тобой…
Не помня себя, Карелин вышел из дома, сея страх и ужас на своем пути. Он вернулся в полицейский участок и попросил изумленного исправника отправить киевским властям телеграмму о задержании под его ответственность графа Кумазина с супругой и мужчину, который едет вместе с ними.
Вдобавок он потребовал разослать по всем дорогам патрули для поимки вышеозначенных лиц. Исправник попросил князя ясно изложить его обвинения против Ивана Ежова, но тот в ответ накричал на него, повторив, что все делается под его, Карелина, личную ответственность.
- Как только их задержат, пусть, не медля, доставят в Карелинку. Да предупредите своих людей, чтобы с головы Ивана Ежова ни единой волосинки не упало, он нужен мне целехоньким, живым и здоровым. Я щедро расплачусь с людьми за эту работу, – добавил в заключение Александр.
Желая смягчить разгневанного князя, исправник доложил, что совсем недавно на дороге поймали какого-то беглого мужика. Узнав, что это был Николашка, Карелин приказал, было, всыпать ему двести плетей, но неожиданно переменил решение:
- Сначала пусть приведут его сюда, я сам поговорю с ним!..
- Прошу простить меня, князь, – решился возразить исправник, – но ему не выдержать двести плетей. Он болен и голоден. И рана на руке гноится… Он умолял моих ребят лучше убить его, но не отдавать Вам. Ваши слуги очень сильно боятся Вас, князь…
Ответом ему был презрительный взгляд Александра. Небольшая боковая дверь, ведущая в просторное помещение, зачастую служившее казармой, отворилась, и в кабинет в сопровождении двоих караульных вошел Николашка. При виде Карелина конвульсивная дрожь пробежала по всему его телу; Николашка вырвался из рук державших его охранников, бросился князю в ноги и распростерся на полу подобно груде ни к чему не
