Сестрёнка (часть VIII)

Бородины были дружной семьёй, наверное, поэтому они, особенно дети, старались равномерно распределять между собой волнующие события. Ну, чтобы родители не теряли бдительности. В конце сентября Коля сопровождал Антонину Андреевну в магазин и умудрился провалиться в открытый люк, это притом, что ещё нужно было найти такой люк. Результат: перелом левой голени. Бедная Антонина клялась, что не спускала с него глаз, но, когда поставила пакеты в багажник, обернулась, его нигде не было, а от дверей магазина куда-то за стоянку уже бежали люди. Хорошо ещё, что кто-то видел, как этот исследователь упал в люк. Лететь было не очень глубоко, но мальчику всего девять лет. Антонине плохо с сердцем. Вызвали скорую, отвезли в больницу, наложили гипс. Не Антонине, естественно, а Коле.
Вечером, успокаивая женщин, Егор сказал, превращая всё в шутку, что у Жюля Верна есть такой персонаж, кузен Бенедикт. Он тоже попадает во всякие …х-м … ситуации, но зато он великий учёный.

Это Егор упомянул специально, чтобы напомнить присутствующим, что математические и технические способности мальчика были очевидны. После беседы с учителем математики в семье даже стоял некоторое время вопрос о переводе в математическую школу. Пока решили ограничиться индивидуальными занятиями с кандидатом наук из математического института.
Загипсованный гений, как и все дети, был страшно рад возможности провести пару недель дома и не ходить в школу.

Семьи Бородиных и Доценко в полном составе встретились в середине октября. Гости пришли втроем, Саша, Вика и Оля. Егора-младшего все-таки призвали в армию. После возвращения из Африки Лизе только один раз удалось повидать его. Весь в отца, характер стойкий, нордический. Вика все время вспоминает о страшных рассказках про армейскую дедовщину, ужасается. Мужчины ее успокаивают, говоря, что в пограничных войсках (о, господи, куда мальчик попал!) это прискорбное явление не столь распространено. А после армии он, наверное, все равно будет поступать в училище. Да он и не даст себя в обиду.
Сначала все вместе, и хозяева, и гости сидели за ужином, а потом дети оставили старших и удалились в детское царство развлекаться кому как хотелось.

Прошёл сентябрь, за ним октябрь, пришёл ноябрь. Сергей получил паспорт и стал обладателем сведений о своём рождении. Долго собирался и, наконец, никому не сказав, отправился посмотреть на своих родственников.
Он приехал по адресу, который раздобыл через Центральное адресное бюро. Вошёл в дом, поднялся на пятый этаж, позвонил в нужную квартиру. Дверь открыла пожилая женщина в тренировочном костюме:
- Тебе кого?
- Добрый день. Могу я видеть Смелянского Виктора Павловича?
- И зачем он тебе нужен?
- Видите ли, я, собственно, с ним хотел поговорить.
Из глубины квартиры выглянул нетрезвый мужичок тоже в тренировочном обличье. Какая-то спортивная семья!

- Кого тебе, парень?
- Мне нужен Смелянский Виктор Павлович.
- Ну, я – Виктор Павлович. А ты кто?
- Я – Сергей, я ваш внук.
Всплеснув руками, бабушка (а это, конечно, бабушка!) расплакалась.
- Ой, какой же ты большой стал! – и дед провел его в квартиру.

На столе были тарелки, приготовленные для ужина. Бабушка подобрела, пригласила Сережу сесть за стол, поставила для него тарелку.
- А я-то думаю, кто это к нам пришёл, - начал разговор дед. – Какой ты большой стал! Как же мама-то так…
В разговор включилась бабушка: - Мы уж отплакались и пережили. Ну, где же ты теперь живёшь, внучек?
- Меня усыновила одна семья.
- Серёжа, маму где похоронили?
- В Африке, в Зимбабве.
- Обедать с нами будешь?
- Спасибо.
- Серёжа, твоя мама всегда была слишком самостоятельной. Никого не слушалась. – Дед пытался ввести мальчика «в курс дела».
Потом эстафету перехватила бабушка:
- В восемнадцать лет родила! Мы не знали, куда от соседей глаза прятать. И жена прохвоста этого, твоего папочки, скандалить приходила.

Говоря всё это, она проворно разливала суп по тарелкам. На столе появилась бутылка водки.
- Ну, давай, внучек, за встречу! – Дед налил Серёже рюмку водки.
- Куда ты ему наливаешь?
- Уже большой. Имеет право.
Чокнулись. Серёжа усмехнулся про себя. У него был богатый жизненный опыт. Было и такое. Он аккуратно обмакнул губы в рюмку. Он ни за что на свете не стал бы огорчать Лизу и Егора!
- Когда четыре года назад пришёл адвокат и рассказал про тебя, мы очень плакали. Не могли мы тебя взять. Видишь, дед болеет, да и выпивает он сильно.
- Имею право!
- А те люди, что усыновили тебя, своих-то деток у них нет, наверно, вот и присмотрели себе ребёночка.
- Да нет, у них есть свои дети.
- Ну, теперь за родителей! – Дед уже держал новую рюмку.
«Ну, уж за родителей-то я выпью!» - подумал Серёжа и проглотил то, что было налито в его рюмке. Теперь было нужно срочно что-нибудь съесть.

Дед быстро и привычно хмелел. Бабушка продолжала рассказывать Сереже историю семьи. Оказывается, у него были две тетушки, старшие сёстры матери. Они жили отдельно, были замужем, но, по-видимому, не очень удачно. У старшей муж тоже выпивает, а у младшей муж простой инженер, но «много о себе понимает». В голове у Серёжи начинало шуметь, он понимал, что ему нужно уходить отсюда и отправляться домой, пока он может сделать это приличным образом. А бабушка всё рассказывала и рассказывала. И какого сраму они все натерпелись, когда он родился, и как негодовали старшие сёстры, и как его мама с ним на работу ходила. (Никто, видимо, не соглашался остаться с малышом).
- Ты там, на стульях лежал, пока она свои песенки пела.-

Похоже, бабушка не понимала, кому она это рассказывает. Потом она достала семейный альбом и стала показывать Серёже фотографии. Дед снова налил водку в рюмку Серёжи, стал уговаривать выпить. И тут в рюкзаке у Серёжи зазвонил телефон. Он поднялся, чтобы взять из рюкзака мобильный, и почувствовал, что нетвёрдо стоит на ногах. Звонил Николай Иванович, Серёжа не рискнул ответить, его сразу бы раскусили. Оставшись в передней, Серёжа стал говорить, что ему уже пора уходить. Дед стал протестовать, мол, большой парень, а время детское. Стал тянуть к себе рюкзак, упали тетради.
-Тебе шестнадцать лет, работать пора, а ты, как маленький, в школу ходишь! Я в твоём возрасте…

После недолгого разбирательства Серёжу всё-таки отпустили. Он спустился во двор, сел на лавочку на детской площадке и позвонил Антонине Андреевне. Хватило соображения! Попросил помочь ему, приехать за ним, ничего не говоря Лизе и всем остальным.
Антонина была страшно рассержена и испугана. Она ничего никому не рассказала, взяла такси и приехала за Серёжей. Видя, что он сам переживает, она сказала, что ругаться будет потом, а сейчас надо пробраться домой так, чтобы никто не заметил.
Задумано было хорошо, но когда они вошли в квартиру, на пороге их встретил Николай Иванович. Из глубины квартиры был слышен Лизин голос. Положение надо было спасать. Николай Иванович велел Антонине подстраховать его, и сам отвёл Серёжу наверх в его комнату.

На другой день Николай Иванович оставил Серёжу дома под каким-то предлогом и заставил его всё рассказать. Криминала, в принципе, не было никакого.
- Серёжа, я всё понял. Обвинять тебя не могу, только вот пить не нужно было.
- А тост был «за родителей». Вот я и решил выпить за своих новых родителей.
- Господи! Детский сад! Нельзя этого делать, нельзя!

Но на этом история с визитом к родственникам не кончилась. Упавшие из рюкзака тетрадки были подписаны. Через неделю у школы Серёжу поджидал дед Смелянский.
Когда Сережа вышел из школы после уроков, его уже ждали. Прислонившись к школьной ограде, дед стоял, курил, смотрел в газету. Увидев Сережу, он оживился, сложил газету, бросил на землю сигарету и направился навстречу мальчику. Сережа был растерян и смущен, он не знал, как должен себя вести. Он поздоровался с дедом, тот обнял его и похлопал по плечу, сказал что-то вроде того, что он уже соскучился.
- Пойдём, внучек, посидим где-нибудь.

Сережа не знал, что ответить. Он понимал, что вступил в контакт, который может повлиять на его дальнейшую жизнь, кроме того, он не хотел огорчать Лизу. Когда дед и бабушка бросили его, именно Лиза дала ему семью, отца, братьев и сестёр. Он взял себя в руки и твёрдо сказал, что, к сожалению, именно сегодня у него совсем нет времени, потому, что ему очень много задано, но он может проводить деда до его остановки или до метро. Это было сказано так непреклонно и так по-взрослому, что дед оторопел. Сережа попросил его подождать, подбежал к машине, которая уже подъехала к тротуару, оставил рюкзак Леночке, которая уже выскочила из машины навстречу ему, объяснился с Юрой, и вернулся к деду.
- А это кто?
- Это моя сестра и мои братья.
- На машине возят?
- Возят.

Дед стал рассказывать, что неплохо бы Сереже познакомиться со своими тетушками и двоюродными братьями и сёстрами. Дед сказал «с настоящими » братьями и сёстрами. Сережа мягко, но решительно (Лизины уроки не пропали даром!) ответил деду, что те, кого он видел, и есть его самые настоящие братья и сёстры. А познакомиться ещё и с другими, почему бы и нет, в подходящее время…

Вечером дома Сережа пришел посоветоваться к Николаю Ивановичу. Мальчика беспокоило, правильно ли он поступил, приехав в первый раз к Смелянским. Николай Иванович умел разговаривать со всеми и уговаривать всех.
- Серёжа, откровенно говоря, всем нам было бы спокойнее, если бы ты туда не ездил. Я, например, боюсь, как бы мама не обиделась. – Он намеренно подчеркнул, не Лиза, а мама. - Но с другой стороны, это не характеризует тебя с плохой стороны. Просто ты взваливаешь на свои плечи то, что тебе не потянуть. Пока не потянуть. – Николай Иванович положил руку на плечо мальчику. - Серёжа, мама Веры Андреевны, Лизина бабушка, провела одну зиму в осаждённом Ленинграде. Знаешь, что это такое? Люди, конечно, были разные, но зачем на подонков равняться? Мне думается, что те, кто достоин называться человеком, не бросали своих детей. Вот мама твоя не сдала тебя в детский дом, не отказалась от тебя в роддоме, а оставалась с тобой всю твою жизнь. Может, не всегда вам было сладко, но вы были счастливы.

Серёжа был растроган и благодарен своему приёмному деду за то, что тот умел всё расставить по своим местам, всё объяснить, никогда не сердился, а после разговора с ним делалось спокойно на душе.

Вечером, когда дети были уложены, взрослая часть семейства Бородиных совещалась, как следует вести себя в сложившихся обстоятельствах. Егора дома не было, власть взял в свои руки Николай Иванович, Вера Андреевна и Антонина охали и возмущались. В заключение Лиза заявила: - Как бы там ни было, я в своём доме видеть их не хочу!
Вера Андреевна, вздохнув, проговорила: - Но, если мальчик хочет с ними поддерживать отношения, препятствовать нельзя!

Не только заботы о детях занимали Бородиных-старших. Жизнь подкидывала им и иные темы. Однажды вечером семья обсуждала другую новую информацию:
- И всё-таки все говорят, что он был пьян.
- Ой, не знаю я. Ну не сумасшедший же он, чтобы не понимать, что его снимают, с него глаз не спускают. Журналистов вокруг полным-полно.
- Ты ему просто симпатизируешь.
- Почему я не могу ему симпатизировать? Нельзя же вешать на человека только отрицательное, одни промахи. Не забывайте, для страны он сделал