Золотая смерть

не было слышно  трескотни  насекомых,  их возни и шуршания  в траве – всех этих признаков  жизни мира фауны.  Кругом  стояла тишина,  словно он  был единственным  живым существом  на клочке земли  посреди  океана.  Он поднимался наверх и уже не понимал, чего хочет  больше – найти людей  или найти воду. Нестерпимая жажда  настойчиво   вызывала мысли о воде.  
Ему повезло.  Повезло так, как он привык в своей прежней жизни, когда любое его желание  сбывалось,  словно по мановению  волшебной палочки. Он давно привык, что так и должно быть, поэтому  увидел сейчас в своем везении тот знак, что судьба его выходит  на прежнюю  дорогу, где ему  опять будет всегда  везти, а полоса  неудач  закончится.  Слева от тропинки, в зарослях кустарника,  листья которого напоминали  огромные листья акации, Генри  вдруг отчетливо услышал  слабое журчание.  Он свернул  с  тропинки  на звук и, раздвинув кусты, увидел  свое  спасение.  По склону вниз стекал ручеек, петляя между камнями.  Генри опустился перед ним и пригоршнями  начал набирать воду.  Пил он долго, наслаждаясь вкусом воды.  Утолив  жажду, он почувствовал себя совсем иначе,  не подозревая  о тех муках,  что  ждут  его впереди.
Тропинка  вела его все  дальше, вверх и вверх. Кругом не  было  никаких  признаков  живых существ. Генри без  особых усилий продолжал  движение,  и  вскоре  тропинка   закончилась.  Он оказался  на  ровной  каменистой  площадке,  с   одной   стороны  которой   был  обрыв  –  очень крутой  склон  до самого берега,  высотой  не менее двухсот метров. С другой  стороны  вдоль  площадки  тянулась  вертикальной  стеной  скала.  Всю  стену  от  площадки  до  вершины  горы  покрывали   густые  заросли  какого -  то   тропического  вьющегося  растения.  По  его  толстым  стеблям  можно было  бы  легко  вскарабкаться  до  самой  вершины.  Из-за  густой  зелени  даже  стены  было  не видно.  Генри  остановился  на  краю  площадки.  Попасть  на  нее  можно  было  только  по  единственной  тропинке.  
Отсюда, сверху,  его  догадки   подтвердились.  Он оказался  не  на  острове.  Скала,  возвышающаяся из  воды.  Генри  окончательно  понял,  что никакой  жизни  здесь  не  встретит  и  никакой  помощи  ему  не  будет.  Ноги  его  подкосились,  он  сел  на  край  площадки,  свесив  вниз  босые  ноги. Вокруг  простирался  бескрайний  океан, , слепя  глаза  солнечными  бликами,  которые,  рассыпавшись  по  океану,   игриво качались  на  его  спине.  В  другое  время  Генри  очаровала  бы эта  картина мастера  по имени  ПРИРОДА,  но сейчас ему было  не  до  красоты,  и мысли  его  были  о  другом.  На что  надеяться?  Судоходства  в этой  части  океана, практически,  нет.  Где  Африка?  Она  в  любом  случае  на  востоке  от  него,  в  той  стороне,  где  восходит  солнце.  Но  как далеко?   Вопросы  его  оставались  без  ответа.  
Генри  медленно  поднялся  и машинально  подошел  к  покрытой вьюном  стене.  Отсюда до вершины было совсем  недалеко,  метров  двадцать.  Подойдя  вплотную  к  стене,  он  повернулся,  и снова  взгляд    его  устремился к  океану.  Никаких  мыслей  не было.  За время  подъема  наверх  ноги  устали.  Не отрывая  глаз  от  океанского   горизонта,  он   попытался  привалиться  спиной  к  стене,  но  с  удивлением  почувствовал,  что  спина  проваливается  мимо  расступившихся  стеблей  вьюна,  все  дальше  и  дальше, в  пустоту,  не  встречая  никакой  опоры.  Генри успел  беспомощно  взмахнуть   руками,  словно  хватался  за  воздух,  и  упал  на  спину, подняв  тучу  пыли.  
Никакой  стены  не  было.  Густые  вьющиеся   заросли  скрывали  вход  в  пещеру,  почти  не  пропуская  внутрь  солнечный  свет. Чихая  и  отплевываясь  от  пыли,  хрустевшей  на зубах,  Генри  протиснулся  сквозь  заросли  наружу  из  мрака  пещеры.   Шорты,  футболка,  ноги,  руки – все  было  серого  цвета.  Отряхнувшись  от  пыли  и  отдышавшись,  Генри  первым  делом  ободрал  со  стеблей  листву,  сколько  ему  мог  позволить  рост  и  обнаружил,  что  вход  в  пещеру  был  широким,  почти  во  всю  ширину  площадки.  
Солнце  клонилось  к  горизонту  и висело  над  кромкой  океана,  как  раз  напротив  пещеры,  проем  которой  теперь  был  отчетливо  виден  за   оголенными  стеблями.  Генри  без  труда  протиснулся через  них.  Утолив  жажду,  он  давно испытывал  чувство голода,  не дававшее ему  покоя.  Может  быть  там,  внутри,  он найдет  хоть  что-нибудь  съестное,   какую-нибудь еду.  
Теперь  свет  проникал  в  пещеру,  неровными  пятнами  высвечивая  внутренне пространство.  Глаза  Генри  привыкли  к полумраку,  и  он  начал  различать  окружавшие  его  подробности  обстановки.   Пещера  была  обширной, верхний  ее свод  терялся  в темноте,  как  и боковые  своды,  оказавшиеся  шире,  чем  вход  в  пещеру.   Все  кругом  было  покрыто  толстым  слоем  пыли,  поднимавшейся  при  малейшем   движении.  Генри  ощущал  ее прохладную  мягкость  босыми  пятками.  Он  сделал осторожно  шаг  вперед.  Пальцы  ноги  наткнулись  на что-то,  но боли  он  не  ощутил, потому  что  это что-то забрякало  по каменному  полу  и  откатилось  в сторону,  поднимая  вверх  облако  пыли.  Генри  наклонился  вниз,  в  сторону  укатившегося  предмета  и начал шарить  рукой  на полу,  ничего  не  видя  в  облаке  пыли.  Он  что-то  нащупал  и   распрямился  с  находкой  в  руках,   поворачиваясь  на  свет.  Лучи  солнца  освещали   полусгнивший  череп  с  черными   глазницами.  Генри   вскрикнул  и  с  отвращением  отбросил  его  прочь,  в  темноту,  стремглав  выскочив  наружу.  Впервые  в  жизни  он   столкнулся  так  близко,   держал  в  руках  атрибут   смерти,  останки  чужой  жизни и  не  мог  унять  нервную  дрожь.  
Больше  не  хотелось  возвращаться  в  темную  неизвестность.  Начинало  темнеть.  Генри  не  был  знаком  с  чувством  голода.  Весь его  образ  жизни  подразумевал  все  делать  вовремя,  по  расписанию,  не  доводя  чувства  до  крайности.  Но  сейчас  был  другой  случай.  Генри  голодал.  Он  вернулся  на  тропинку  и  недалеко  от  площадки  нашел  свой  ручеек,  бравший  начало  где-то  выше  площадки.  Как?  Откуда  здесь  могла  взяться  пресная  вода?  Это  было  для  него  загадкой.  Генри  пил   и  пил  воду,   надеясь  обмануть  голод.  Вокруг  темнело.  Он наломал  охапку  веток с  густой  листвой  и  потом  еще  несколько раз  возвращался,  чтобы  выстелить  себе  на  площадке  место  для  ночлега.  Оно  показалось  ему  мягким,  когда  он  в  изнеможении  опустился  на  кучу  веток.  
Где  яхта?  Что  с  Анной? -  медленно  всплывали  вопросы,  на  смену  которым  пришло  раздражение:  Где  я  сам?  Вот  о  чем  надо  думать!  Все  остальное  не  имеет  смысла. Вот  о  чем  надо  думать. -  рассердился  он  на  себя   и  мгновенно  уснул,  неспособный  больше  ни  на   что другое.  
Проснулся он поздно,  судя  по тому,  что  солнце  висело  высоко  и  успело  раскалить  склоны  скалы.  Первым  делом  Генри   напился  воды  и  пошел  вниз,  на  берег  искупаться.  Он  не  думал  о  том,  что  это  опрометчивое  решение  будет  стоить  ему  больших,  бесполезно  потраченных  сил.  Генри пришлось  удивиться  тому,  что  он  вчера  с  такой  легкостью  одолел  подъем  наверх,  на  высоту  не  менее  двухсот  метров.  Спуск  отнял  у  него  больше  сил  и  времени.  Он  вдруг почувствовал,  что  слабеет  от  голода.  
Искупавшись  и  освежившись  в  океане,  он  после  нескольких  остановок  для  отдыха  вернулся  на  площадку.  Никаких  шансов   утолить  голод  не  было.  Склоны  были  покрыты  однообразными  кустарниками,  листья  которых,  как  он  убедился,  не  годились  в  пищу.  Оставалась  одна  надежда   -  на  пещеру. Он  должен  был  ее  обследовать,   во  что  бы  то  ни  стало.  
Утолив  жажду,  он  выбрал  подходящий  камень  и  подрубил  стебли  перед  входом,  отделив  их  от  корней.  Оторвать  их  сверху  было  невозможно,  не  по  его  силам.  Генри  развел стебли  в  стороны,  как  шторы,  освободив  тем  самым  вход  в  пещеру.  Теперь  она  осветилась  в  полной  мере.  В  ширину  она  была  метров  двадцать,  уходя  в   глубину  метров  на  пятьдесят.  По  бокам  с  обеих  сторон  шла  череда  ниш  разной  ширины,  в  которых  что-то  громоздилось  под слоем  пыли.  
Генри  наугад  свернул  направо,  стараясь  как  можно  меньше  тревожить  мягкую  прохладную  пыль  на  полу.  Я  должен,  должен  найти   хоть  какую-нибудь  еду!   - шепотом  твердил  он  сам  себе, подгоняя  себя  вперед  этими  словами.  Подойдя  к  первой  нише,  он  осторожно  тронул  кучу  пыли  ногой, но  та  не  шелохнулась.  Тогда  он  поднял  ногу  выше  и  попытался  сильней    пихнуть  кучу  ногой.  Пяткой  он  ощутил  что-то  твердое,  холодное  и  отдернул  ногу.  От  его  движения  слой  пыли,  как  маленькая  лавина,  сполз  вниз.  Из-под   слоя  пыли,  сваленные,  как  дрова,  торчали  бруски,  отливавшие  в  лучах  солнца  желтым   цветом.  Нет,  это  была  не  еда.  Генри  нагнулся  и  вытащил  из  кучи  увесистый,  с  полметра  длиной,  брусок.  Он  держал  золото.  Гора  золотых  брусков.  Генри  не  мог  ошибиться.  Он  с  детства   бывал  вместе  с  отцом  в  хранилище  банка  и  привык  к  виду  золота,  к  его  холодку,  с  которым  оно  встречало  любые  руки, его  державшие.  Отец  с  ранних  лет  приучал  сына  к  общению  с  золотом,  частенько  повторяя:  Помни,  Генри,  золото  владеет  миром.  Кто  владеет  золотом,  тот владеет  всем.  Помни это,  мой  мальчик.  Ты  будешь  банкиром  в  четвертом  поколении.  Без  золота  нет  жизни  -  помни  это,  ведь  ты  -  банкир.
Те  слитки,  которые  Генри  видел  в  детстве,  были  маленькими  и  не  шли  ни  в  какое  сравнение  с    увесистой   болванкой  в  его руках.   Столько  золота  ему  не  доводилось  видеть,  да,  наверное,  и  его  отцу  тоже.  Голова пошла  кругом  от  мысли,  что  все  это  золото  принадлежит  ему.  Гора  была  ему  почти  до  пояса.  Он  теперь  самый  богатый человек  в  мире,  несомненно.  К  этим  мыслям  надо  было  привыкнуть,  чтобы   понять   ощущения  самого  богатого  человека.  Генри  швырнул  брусок  обратно  в  кучу  и  прошел  к  следующей  нише.   Голова  его  кружилась,  и  он  не  мог  понять  от  чего  -   от находки  или  от  голода.  
Пошевелив   кучу  пыли  во  второй  нише,  он  обнаружил  то  же  самое   -  груду  золотых  болванок.  Так же  было  и  в  двух  следующих  нишах,  где  кучи  были  еще  больше,   угрожая  опасностью  развалиться  и  покалечить  ему  ноги.
Голова  его  продолжала  кружиться,  мысли  в  ней  все  перемешались,  когда  он  вышел  из  пещеры,  не   в  силах  совладать  со  своими  чувствами.  Он  опустился  возле  пещеры  на   ночную  лежанку.  Это  золото!   И  сколько  золота!   Равносильно  золотому  запасу  страны.  Я  богат!  Несметно  богат!.  Какая там  должность?  Теперь  у  меня  будет  одна  должность  -  тратить  свой  золотой  запас.  У  Генри  даже  не  возникало  ни  малейшего  вопроса  о  том,  каким  образом  все  эти  бруски  оказались  в  пещере. Это  его  ничуть  не  интересовало,  привыкшего  жить  сегодняшним  днем.  
Отдохнув  и  придя  в  себя, Генри  сходил  к  ручью  и  долго   пил,  стараясь насытиться  водой.  После  этого  он  продолжил  изучать  пещеру.  Первые  четыре  ниши  были  забиты  брусками.  В  следующей  нише  тоже  не  оказалось  никаких  признаков  пищи.  Под  слоем  пыли  там  валялись  горы  самых  разнообразных  изделий  из  золота,  от которых  рябило  в  глазах,  несмотря  на  полумрак   в  пещере. Чего  там  только  не  попадалось  на  глаза!  Различные  кубки,  чаши  для  вина,  кувшины  самых  разных  форм,  вазы,  статуэтки,   многочисленные  фигурки  каких-то  божков  или  идолов  разных  размеров,  украшения  - все