Эйдмунд приехал в порт Северного моря, но опоздал. Вчера ушли дракары загруженные викингами, под командой прославленного конунга «Рыжая борода». Эйдмунд ужасно огорчился, проклиная свою медлительность и нерешительность. Но в порту ему сказали, что у него ещё обязательно будет шанс стать викингом и попасть к Одину.
Эйдмунд бродил в порту, думая, что делать дальше. Возвращаться домой? В деревне на него все смотрели косо за братоубийство. Он не хотел возвращаться домой как преступник – или как победитель, или вообще ни как. В порту были судостроительные верфи, на которых работало много скандинавов. Викингам требовались боевые дракары, грузовые и просто рыболовецкие ладьи. Тогда Эйдмунд решил остаться строить корабли, пока не подвернётся возможность попасть в дружину.
Прошло три года. Сначала было интересно строить ладьи, постигать секреты их уникальности. Но потом Эйдмунд понял, что плотником он никогда не попадёт к Одину. Валгалла так и останется легендой. Работа плотником была тяжёлая, но не это печалило будущего воина. Всё это стало ужасно скучно… Каждый день одни и те же огромные брёвна, которые нужно было таскать, раскалывать клиньями на куски; из этих кусков вырубывать доски и другие детали: шпангоуты, мачты, рули, вёсла. Эйдмунду нравилось держать в руках топор, но не рубать целыми днями дерево, а чтоб побеждать врагов.
За три года работы в порту уже ушло много дракаров с викингами, а Эйдмунд всё не решался. Когда он только приехал, не знал ничего кроме деревенских сплетен. Теперь он знал всё, и про походы, и про конунгов, и все перспективные направления. Многие викинги отправлялись на юго-запад, грабить латинян и мавров, другие норманны плыли на север, заселять Исландию. Это Эйдмунду не подходило: если б он хотел разводить овец, он бы этим занимался в своей шведской деревне. А варяги и русские отправлялись на юго-восток, в земли славян и степных кочевников. Как понял Эйдмунд из рассказов в порту, это было самое перспективное направление.
Плыть в Нормандию он не хотел потому, что многие викинги возвращались от латинян христианами. Христианское учение было за гранью понимания Эйдмунда – убеждённого язычника и воина. В его плотницкой бригаде работал один такой – бывший викинг, а ныне кроткий христианин. Вот что он рассказал про себя:
«На двух огромных дракарах, по семьдесят человек в каждом, мы прошли вдоль западного побережья Европы, разграбив и уничтожив все прибрежные поселения франков. Потом прошли через Гибралтар, навели ужас среди мавров, в северной Африке. Сколько я тогда срубил и латинян и мавров, столько и счёта не знаю! И вот мы приплыли к апеннинскому полуострову. На севере была столица, некогда великой римской империи, сейчас находившаяся в глубоком упадке. Грабить там особо было нечего. Теперь все богатства свозятся в город дальше на востоке – Константинополь, столицу Византийской империи. Когда наш отряд сжигал одну итальянскую деревню, и мы выбирали хороших рабов, а негодных тут же казнили, мне попался священник. Он сказал:
- Прежде чем снесёшь мне голову, послушай: у тебя есть дочь с больными ногами, которую ты очень любишь. Я помолюсь за неё.
Я ответил:
- Хочешь сказать, что ты волшебник? Я в вашего Христа-Мессию не верю. А что ты сегодня же отправишься к своему Иисусу, не сомневайся.
Священник стоял на коленях и молился, глядя на небо. Я взмахнул мечом и срубил ему голову. Когда мы вернулись в Норвегию, и я подошёл к своему дому, дочь выбежала мне на встречу и бросилась на шею… Она говорила, что с ней произошло чудо; но только я знал, откуда это чудо. Тогда я достал из награбленного один крест и одел себе на шею. А дочь скоро хорошо вышла замуж».
Он стал христианином, сменил боевую секиру на плотницкий топор, его путь крови закончился. Путь Эйдмунда только начинался.
Языческое сердце
