тюрбане с любопытством оглядывал компанию. Особенно интересен ему был генерал. Эту форму он знал хорошо. Награды впечатляли. Вид у всех был помятый и знакомый ему с далеких дней ленинградского студенчества.
− Пива хотите? – спросил он, на чистом русском, с легким акцентом.
Ребята даже не удивились. Видно день такой выдался и ночь тоже.
− Так в машине вроде нельзя, - с надеждой отозвался Федор и как-то воспрянул даже.
− Вам можно, вы с генералом, - сказал индус, - я сейчас.
Он остановил машину у тротуара, вылез, открыл багажник, достал из сумки-холодильника упаковку холодного пива «Якорь» и вернулся в машину.
− Угощайтесь, - сказал он, - можете не экономить, у меня еще есть.
− Ом Намо Шивая! - только и сказал Федя, - тебя, как звать, брат?
− А так и зовите Омом, когда я в Питере жил, меня так и звали. Ну что, поехали, благословясь?
Саша отказался, остальные дружно запшикали пробками. Ехать стало веселей. Выскочили на фривей, по утру из города пустой почти. Федор одним махом, не отрываясь, выпил свою бутылку и посмотрел в зеркало заднего обзора на индуса. Тот достал еще бутылку, протянул Федору.
− Да ты, брат, реально Ом, - сказал Федор.
− А где ваш пятый? – спросил Ом.
− Какой пятый? – не понял князь.
− Да маленький такой, в смокинге и пилотке, - ответил индус, - он машину и вызвал, и оплатил уже.
Князь понимающе посмотрел на Федора.
− Твой что ли? – спросил он.
− А кто еще. Он сердешный. А ты что его видел, Ом? А… ну да, конечно. Ладно, не вникай, это мой адвокат.
− Странный он какой-то. Не похож на адвоката.
− Это адвокаты не похожи на адвокатов, а этот самый, что ни на есть настоящий.
− Много берет?
− Много. Все.
Во время разговора Федор с индусом, не отрываясь, смотрели друг на друга в зеркало заднего вида. Кроме тюрбана ничего индийского в Оме не было, ни во внешности, ни в одежде. Глаза ясные светлые, кожа не темная, волосы из под тюрбана виднелись седые, бородка такая же. На вид он был старше Федора и князя, но младше Ника. Точный или даже приблизительный возраст определить никак невозможно. Они глядели друг на друга, и, кажется, понимали больше, чем говорили.
− Расскажи о себе, Ом? – попросил Федор. Ему вдруг стало опять легко и комфортно, как будто пиво смыло и арест на горе, и недолгое пребывание в участке. Князь тоже расслабился. Ник утомленно прикорнул на переднем сиденье. Саша спал и набирался сил. Пива пить не стал, впереди работа.
− Как мне к вам обращаться, господа? – спросил Ом.
− Я Федор, можно Федя, справа от меня князь Щербацкий, можно – Иван или Ванечка, это уж как он позволит, рядом с тобой геройский человек Ник, слева Саша, или Алекс, отзывается на обоих. Адвоката моего ты почему-то видел, его так и зови пока – Адвокат. Поэтому и вопрос, ты кто, Ом?
− Мое полное имя Чатурведи Уттар-Прадеш, это даже мне выговорить трудно, так что называйте меня Ом. Я к тому уже привык.
− Погодите, - остановил князь, - Чатурведи, это брахманская фамилия, обозначающая – «знающий четыре веды», или посвященный в четыре веды.
− Да, я брахман, дважды рожденный. Приятно встретить знающего человека, князь.
− Вы какой-то неправильный брахман, извините.
− Конечно, неправильный и не стоит извиняться, Ваше Сиятельство. Я понимаю и вполне принимаю ваше любопытство, господа. Еще бы, вдруг, ни с того ни с сего, в вашу, и без того интересную, компанию попадает таксист-брахман. Я бы сам удивился, окажись на вашем месте. Я тоже не верю в случайности, и случайности здесь никакой нет, равно как нет и моего прямого участия. Так сложились события и я этому рад. Почему они так сложились, возможно, знает ваш «адвокат», Федор, а может и он не знает, а просто через него все сделалось.
− А ты знаешь, кто он? – спросил Федор.
− Адвокат?
− Да.
− Знаю. И это никакого значения не имеет. Он не сам по себе. И я не от него. Я действительно таксист в данный момент жизни, и я действительно принял этот вызов, а как так сложилось, почему звонок Адвоката вытащил именно меня, того нам никогда не узнать, да и знать не надо, я думаю. Когда я подъехал к участку, он меня встретил, вручил десять тысяч долларов наличными и сказал, что сейчас выйдут четверо, один в форме генерала и трое гражданских слегка усталых. Мне велено возить, кормить, поить и ублажать вас до завтрашнего утра и ни в чем не отказывать. Сдачу если будет, оставить себе. Деньги, скорее всего фальшивые, но качества очень хорошего, так что обнаружить подделку можно только в лаборатории. Он мне это не говорил, я понял сам, когда узнал кто он.
− А как ты узнал? – спросил Федор.
− Извините, Федор, я все-таки не хрен собачий, а брахман, хоть и неправильный.
Тут очнулся, дремавший, вроде, Ник.
− Извините, господа, я, хоть и неправильный, но пока еще генерал. Объясните, что происходит.
− Ничего особенного, товарищ генерал, - сказал Федор, - мы с кучей фальшивого бабла едем домой из полиции. В любой момент можем поехать обратно. Если нас с этим баблом повяжут, никакой черт нас уже не вытащит. Здесь почему-то очень не любят фальшивомонетчиков.
− Откуда у нас фальшивые деньги и сколько их?
− У нас, а если точнее, у нашего водителя Ома, десять тысяч фальшивых американских долларов, а откуда знает один черт. Этот один их ему, Ому, и передал. Деньги эти предназначены для удовлетворения наших самых низменных потребностей, а проще говоря, на пропой всей нашей веселой компании. А, возможно, и на погибель, только я этому не верю. Не станет он так неинтересно… То есть, в принципе – это наши деньги, за вычетом погонных, Омовских. А раз деньги наши, нам и решать, и мазу за них тянуть. Какие будут предложения господа-товарищи?
− Предлагаю остановиться где-нибудь и выпить, - сказал Ник.
− Вот слова не мистера, а генерала, - сразу поддержал Федор, - Ом, сворачивай куда-нибудь.
− Я сверну на обочину и достану из багажника еще пива. Сейчас время раннее и спиртного нам нигде не продадут. До дома уже недалеко, дотянем на пиве, а там решите.
Он уже говорил «нам». Сказано – сделано. Ом притащил из багажника всю сумку-холодильник забитую пивом и машина полная пьяных людей, фальшивых денег и неожиданностей, плавно, не нарушая правил, покатилась дальше. Во все лобовое, восхищая встречных водителей, светились генеральская фуражка с красным околышем и белый тюрбан брахмана Ома.
Следом, на расстоянии двадцати миль, также плавно, ехал, освобожденный Чертушкой, Ролс Ройс.
Часть 14.
Случайных встреч не бывает. Само слово «случайность», если покопаться, выведет на половой акт животных, «случку», а «случка» у животных – вещь очень даже продуманная. Это не человеческие развлекушки, где попало и с кем попало. У них «случка» − акт сакральный и миллионами лет отточенный. У них реально «плодитесь и размножайтесь» и глаза при этом печальные. Но что интересно, половой акт лицом к лицу только у людей, дельфинов и китов. У дельфинов и китов всегда, у людей по настроению. И выбор партнера – целый процесс и традиция. И олень на жирафу не полезет. Да и люди раньше супружества по сословиям вершили. В некоторых народах и по сей день ровня только ровню имеет. В Индии, например.
А наш новый герой Чатурведи Уттар-Прадеш, в простонародии Ом, реально дважды рожденный брамин, будучи посланным семьей учиться на доктора в Советский Ленинград, потерял в общаге первого Меда и девственность и «брахманство», в первую же Новогоднюю ночь. По воле неведомой Воли оказался он в нашей компании, да еще и в качестве «черной кассы», а это требует и осмысления и предыстории.
Основал город царь Петр. Город стал святым, а Великий царь нет, в отличии от царя Грозного. Место это и прежде далеко не пустовало на южной окраине Гипербореи. Нынешняя Ленинградская область когда-то была гиперборейской Украиной, и дорожки там много народу повидали и сухие и водные. И шведы, которые еще по русски говорили, мотались туда-сюда, и князь Невский варяжил и нечисть латинскую рубил. А с ордой он не дружил, как многие говорят, он сам был важной частью, и даже не орды, а Тартарии.
В уже отстроенном городе много непонятных доселе загадок осталось. Например, Александрийский Столп, который вознесся «главою непокорной». На месте нынешнего Столпа долгое время стояла церковь, в которой службу, почему-то не правили, а потом, почти мгновенно церковь исчезла, а «столп» появился, как будто внутри прятался. А каменюка гранитная, что под всадником медным, вообще неизвестно откуда и как появилась и под коня легла. Попробуйте даже сейчас найти пресловутый домкрат, чтобы ее приподнять хотя бы. А склеенные из гранита колоны Исаакиевского Собора?! Тоже попробуйте сейчас склеить и отшлифовать так. Да много чего…
Город уже дважды переименовали, когда туда в Ленинград приехал Чатурведи. Первый год он изучал русский язык и обычаи. Обычаи в Ленинграде в 80е годы прошлого столетия сильным разнообразием не отличались. Много, часто и весело пили. Гуляли и на Петроградской стороне рядом с общагой и, конечно, на Невском. Там на углу Невского и Владимирского стояли неподалеку друг от друга два, почти диссидентских, притона − театр Ленсовета, в который упирался Графский переулок, и жилой дом, прямо на пересечении, где жил буддист Саша Бреславец. На углу этого дома расположился знаменитый «Сайгон», место встреч всей прогрессивной питерской тусовки. Официально место называлось «Кафе Молочное», но молоком там почти не пахло, а часто пахло травкой марихуаной. Именно поэтому, раз зайдя в кафе и, унюхав знакомый аромат, Саша и воскликнул: «Это что Сайгон?!». Так и прилепилось с легкой руки питерского буддиста. Будучи буддистом, Саша, травку не курил, однако, водку пил с православной непосредственностью.
Каким-то неведомым путем Саша унаследовал часть знаний тибетской медицины от линии надворного советника Петра Александровича Бадмаева, одного из трех лекарей последнего российского императора. Скорее всего, через Агинский дацан в Бурятии. Пользовал Бреславец преимущественно балетных из Мариинки, ну и лечил заодно. Артисты Ленсовета в то время не болели совсем, а приходили просто побухать и пообщаться с интересным человеком, благо рядом. Миша Боярский перед каждой премьерой чуть ли не на коне влетал в квартиру Саши с корзиной шампанского, одну бутылку открывали и шли смотреть спектакль, после спектакля вваливались всей труппой, допивали корзину и скидывались на водку. Помимо местных Питерских, к Саше постоянно приезжали и останавливались странные люди отовсюду. Из Тибета, Монголии и даже Бурятии, хотя эти редко. Он сам не
