Последний бой Птеродактиля

своей не держала. Подползла она к своему подельнику по убийству, подпрыгнула как кобра и зубами в рулевую баранку на его шлеме вцепилась. Краем уха слышала змейка, как таракукольцы про кайф и пятое колесо что-то громко верещали, и с крышей со своей поехавшей, на этом колесе переломаться, судя по всему, видно решила. Грызёт она пластмассу, а материал-то твёрдый, зубы гадючьи его плохо берут, чуть ли не крошатся. Болтается змейка на белом шлеме тёмным галстучком, и чует, что не забирает её дурь, не накатывает. И разумеет она понемногу, что не накатит вовсе от этого колеса, и не заберёт, что прихода нет, и не предвидится. И понимает бывшая мажорка, что вмазаться срочно ей требуется. Конкретно. И другого выхода нет. Никакого. Какие уж тут поцелуи, какая красота писаная? На ерунду такую, да ещё и в какой-то дальней перспективе ей стало уже глубоко наплевать. Короче, не до подвигов супервайзерских по возвращению в нормальное состояние красоток заколдованных, не до лобызаний Гадюке в ту минуту тяжёлых для неё испытаний было.

Разинула она тогда пасть, свалилась в слизь, и к креслу, к шприцу своему, лично ею для золотого укола недавно заряженному, быстро-быстро по студню из бывших бойцов поползла. Мало-ли, думает, а вдруг там на донышке капля какая-никакая затерялась неиспользованная?

Но где там? На жале-то, на игле, в кресле для отдыха муж её бывший, гражданский, мёртвый расселся.

- Это ты его убил! Подлый, подлый Гонщик! А я-то тебе поверила! – возопила вдовушка, заголосила, запричитала, обнимает Птеродактиля - с иглы стащить пробует. - На кого ж ты нас покинул? – у покойника спрашивает.

Но ни слова Змий зелёный своей недавней верной супружнице не отвечает. Только сидит, и глаза выпучив, не моргая, на неё смотрит. Здоровущий! А у мажорки-то бывшей от долгого торчания на иголке силёнок-то не прибавилось, а наоборот, высосались у неё куда-то все силы, исчезли, испарились, в космос улетучились - не стащить ей усопшего с кресла, и до шприца под ним не добраться никак. А башку-то ей уже реально сносит. Сушняк уже совсем задавил, трясучка чётко колотит, пот выступил, дыхание учащённое, зрачки расширились. И в конце концов стошнило Гадюжку от излишнего усердия прямо в слизь пеной изо рта, и выгибаться она в хребте понемногу стала. А пена и выгибание - это, как вы сами понимаете, уже финиш, кранты.

Не мог, конечно, белый Гонщик спокойно наблюдать как на его глазах мучается представительница слабого пола, помог ей, подбежал, напрягся, чуть наклонил на кресле огромного Горыныча и змейка изловчилась и вытащила из-под его задницы баян. И когда увидела змейка, что до последней капли опустел шприц, весь во время убийства мужа её гражданского в него вышел, вот тогда-то она по-настоящему истерить начала. И решила бедолажка на ломках повеситься. Подползла к антенне на крыше, из последних сил взобралась на неё, петлёй вокруг головки своей завилась и хвостиком вниз бросилась, чтобы сама себе шейку весом своим гадюжьим насмерть сдавить. Мотается бедняжечка на ветру, на антенне, как на виселице, и будто петля удавочная, сама себя как бы душит.

Ну и кто её за это осудить может? У кого язык повернётся? Лучше скажите, что ей делать-то надо было? Куда деваться? И сами попробуйте как-нибудь без иглы, без капельницы, без доктора, без колёс, всухую переломаться! Вот тогда и поговорим!


                            16. Мэр летит к Птеродактилю за огурцом.


И за всеми этими перипетиями борьбы за мировое господство через прицел оптического ружья-дробовичка с высокой колокольни внимательно наблюдал серый Мэр городочка. Того самого, что на берегу Чёрного озера очень живописно, можно даже сказать курортно, раскинулся.

А серым главу городка жители называли не потому, что очень уж тёмным, необразованным он был, хотя действительно, школу Мэр окончил с грехом пополам, и нигде и ничему потом не учился, считая жизнь главным своим университетом, и до всего доходя своим пытливым умом. И даже не потому, что серые костюмы предпочитал городничий в крупную вертикальную полоску, по каким-то своим, только ему известным причинам и ассоциациям. Иногда, впрочем, в основном на торжественные приёмы, тоже по каким-то своим предпочтениям, наряжался он и в крупную клетку. А потому что лицо у него от гастрита, и от грусти и злости по этому поводу, землистым было всегда.

«Какой-то кипеж пришельцы космические на крыше казармы замутили, - думает серый Мэр, в прицел глядючи. – И фраер весь в белом и с рулевым колесом на кумполе два бочонка им выкатывает. Сейчас эти пришельцы какой-нибудь бормотухой зенки свои инопланетные зальют, - насторожился он, - и добавить им захочется. И в мой городок они поплывут, в мои личные алкогольные супермаркеты борматель тырить наведаются. В случае чего, жахну по ним из дробовичка… Хотя вряд-ли они на остров полезут, - продолжает соображать глава городочка. - Горыныч вертухай правильный, крепко эту Плесень в кулаке держит. Бензинчик, конечно, и соляру в яхт-клубах и на заправках тибрит. Не без этого. Но не беспредельничает - на мои, личные мэрские заправки, нос не суёт… А что это у них там в бочонках? Кажись и не бормотуха вовсе… И вроде бы за воротник Плесень не закладывает, а только как-то не по-нашему, наверное, по-космически, наоборот, перед пьянкой огурцами вначале закусывает», - наблюдает серый Мэр как чёрных пришельцев белый Гонщик потчует.

И захотелось градоначальнику огурчика солёненького. Страсть, как приспичило! А ведь нельзя желудок-то барахлит – не выпить, не закусить. Но прямо на слюни весь Мэр изошёл, в оптику этот пир, ещё не ведая, что он с генномодифицированными продуктами, и креативным Супервайзером против нашествия Плесени затеянный, наблюдая.

И решился-таки серый начальник. «От одного огурчика, - думает, - обострение не случится. А своему лечащему айболиту, в крайнем случае сто баксов дам, чтобы он разрешил мне огурчик иногда съедать, и на мозги не капал».

Сплюнул тогда серый Мэр три раза через левое плечо, а также через левый дробовичок, который он на это плечо закинул (ружьишко-то Мэр с рук приобрёл и в лицензионно-разрешительной системе не зарегистрировал, чтобы можно было его для левых дел – для браконьерства, или в крайнем случае, для каких-нибудь мочиловок использовать - вот поэтому его левым он и считал), и встал перед ним, как лист перед травой, серебристый Кибер Квадроцикл Геликоптер. Влез серый Мэр в прозрачную кабину и направился в сопровождении вертолётов охраны на Чёрный остров за огурцом.

Выбрался градоначальник на крышу казармы, глядь-поглядь - пришельцев вообще нет, чёрная грязь кругом и ноги в ней вязнут. Это Плесень, пока он мучился в сомнениях и колебался съесть или не съесть ему огурец, от генномодифицированной продукции растворилась, но ещё не вся по водостокам в канализацию стекла. И велел градоначальник охране своей этот студень непонятный с крыши немедленно соскрести. А сам на ступеньку своего Кибер Геликоптера присел понаблюдать, как его мордовороты лопатами кашицу чёрную соскабливают и вниз скидывают.

И что же видит Мэр к своему удивлению? А то, что Горыныч в кресле недвижим сидит и за всем происходящим, глаза выпучив, наблюдает. А чёрная грязь, местами, в отличие от Горыныча, наоборот, кое-где шевелится, и то тут, то там оживает. Мордовороты студень этот скребут, а он под их лопатами воскресать пытается! Правда, не вся Плесень целиком, всей тушкой оживать пробует, а только рты бывших воинов, пасти их распахнутые, вдруг, ни с того, ни с сего, из чёрного киселя то тут, то там выныривают, и какое-то колесо, или хуже того - секса с какой-то пьяной любительницей фастфудов и пончиков требуют!

Поражается всему этому безобразию, происходящему невдалеке от его владений, серый Мэр. Но одновременно видит он, как фраер весь в белом, который бочонки на крышу выкатывал, самостоятельно, без его начальственной команды совершенно правильно на все эти выкрутасы шевелящегося студня реагирует. Подбежит скоренько, насколько это возможно по липкой, чёрной кашице к какому-нибудь очередному раскрытому рту, огурчик едоку без рук, без ног в разинутую пасть сунет, отгрызёт уродина от овоща шматок, разжуёт, и кричать перестаёт, ну и уже окончательно в чёрную слякоть вскоре превращается, бесповоротно.

И догадывается серый Мэр городочка, что фраер с рулевой баранкой на тыковке, скорее всего не простой фраер, а вполне возможно, что и крутой, креативный пацан, который сумел предотвратить нашествие чёрной Плесени на человеческую цивилизацию, превратив её в шевелящийся холодец. Правда, не знает, не ведает ещё городничий, что не только за человечество мстит белый Гонщик, пока всё ещё оживающим то тут, то там таракукольцам, а уж очень обозлился он на них за съеденный ими его серебристый Кибер Квадроцикл Амфибию.

Худо-бедно разделались Супервайзер и мордовороты мэрские со студнем из инопланетян, всех угомонили и прикончили - частично с крыши сгребли и наземь сбросили, а частично в водостоки спустили.

Вот тогда только серый Мэр, предвкушая скорое удовольствие от поглощения солёного огурца, снова на крышу, теперь уже на чистую ступил, и к Горынычу приблизился.

- Горыныч, братела, очнись! Это я, Мэр
соседский! – кликнул его градоначальник.
Но не шевелится зелёный Змий, по-прежнему безучастно на всё происходящее зенки свои таращит. И догадывается серый Мэр, что фраер с рулём на шлеме, не только злобных пришельцев, но и зелёного Змия тоже замочил. «Супер! Крутой пацан! – также, как и Гадюка, думает о Супервайзере городничий. – Избавил и озеро, и городочек, от незваных гостей. Да и вертухай этот, Птеродактиль тоже теперь ни к чему, раз уж пришельцы укокошены. Только нефтепродукты постоянно тырит, из-за этого подданные мои на подорожание бензина всё время жалуются».

- Канай-ка сюда, мил человек, - поманил он пальцем начальника охраны. - Ты, говорят, пока у меня, не покладая рук трудишься, кроссворды как орешки щёлкать, навострился. Скажи-ка мне, доцент недоделанный, как называется фраерок, который Змеям Горынычам головы в сказках откручивает. – Припомнил смутно Мэр какие-то давние чтения, каких-то разукрашенных книжек воспитательницей в своём детском саду.

- А сколько буков? – старший мордоворот, как профессиональный разгадыватель кроссвордов, интересуется.

- Да хоть сколько. Хоть три.

- На три таких пацанов не бывает. Если на три, то это уже не пацаны. Есть на четыре - мушкетёр, - с готовностью отвечает начальник охраны. – Эти хлопцы всех укокошивают, и на ножичках длинных, шпагами называются, клёво резаться умеют. А ещё принцесс заколдованных, вроде как скорая помощь, дыханием искусственным рот в рот, они оживлять обучены, - решил показать начальнику всю свою, наработанную за время службы на кроссвордах эрудицию, охранник.

- Ну, блин, дают! Мы тоже в третьем классе на ОБЖ рот в рот девчонок оживлять тренировались! Крутяк! – обрадовался ещё одним своим воспоминаниям детства серый Мэр. 

Подошёл он к белому Гонщику, чтобы поближе с ним познакомиться и огурчик у него попросить.

Делать нечего, мордовороты вокруг, не откажешь. Вручил Супервайзер градоначальнику огурец. Понюхал тот его и сморщился – понял, что в пищу эту