Есть такая хорошая поговорка: "Гладко было на бумаге..." Продолжение вы, конечно, знаете. Так вот она, эта поговорка, довольно точно описывает положение, в котором мы оказались, начав поиски апартаментов того самого непомерно Великого Хахи. В исполнении Насти координаты прозвучали легко и непринуждённо: "Да здесь, недалеко! На Аравийском полуострове!" И у меня, естественно, сложилось впечатление, что она там бывает чуть ли не каждую среду. Ну, или понедельник, без разницы. Но, всё равно, очень часто.
Как оказалось на деле, впечатление было обманчивым. Была она там последний раз в микроскопическом возрасте. Что-то в два или в три года. Она и сама об этом толком сказать не могла (или не хотела?), по каким-то там невразумительным причинам, упорно скрываемым от меня.
Ну и ладно. Мы и сами кой-чего могём. «Чай, не лаптем щи хлебаем».
Заявление с моей стороны, конечно, поспешное и опрометчивое.
Сам браслет о владениях Великого и Непотопляемого понятия не имел. Память его на этот счёт была, на удивление, девственно чиста.
Или кем-то старательно подтёрта.
Так что получалось, что, кроме географического атласа, и посоветоваться было не с кем. На тот момент ни о компьютерах, ни, тем более, об Интернете никто и слыхом не слыхивал. Шёл, напомню на минуточку, тысяча девятьсот семьдесят девятый год.
Если, конечно, повар нам не врал.
А вот в этом я, наученный горьким опытом, был уже не совсем уверен. Мои сомнения получили дополнительную подпитку в тот момент, когда Настя с безразличным видом пропустила мимо ушей мои сетования на отсутствие электронного помощника. Ну, хотя бы переспросила, что я имел в виду, или ещё как-то выказала непонимание предлагаемых мною вариантов решения проблемы. Нет. Замечание погибло втуне, будто я брюзжал о самых обыденных вещах, на которых вообще не стоило заострять внимание.
Или это было чисто женское нелюбопытство (скажем так) по отношению к техническим деталям?
Теряясь в догадках, я беспомощно завис над северной частью Аравийского полуострова, видимого из космоса унылым прямоугольником, изъеденным по краям выходами каменных плоскогорий на поверхность из-под жёлтой массы песка, заполонившей основное пространство этой Богом забытой части света.
Как я понимал свою задачу, именно среди этого безобразия нам и предстояло найти ничем особо не примечательную пещеру, являвшуюся, по словам Насти, входом в подземное царство того самого Великого и Ужасного, у которого было такое несерьёзное имя. И которому мы, почему-то, непременно должны были нанести визит вежливости.
- Вот, где-то здесь, - Настя ткнула изящным пальчиком в атлас, лежащий на моих коленях. Это «здесь» оказалось изломом береговой линии недалеко от пролива (атлас не сообщал его название), соединяющего залив Акаба с Красным морем. – Спустись пониже, - наморщила она свой носик. - А то с такой высоты ничего не разобрать.
- «Шарм-эль-Шейх», - автоматически прочитал я знакомое название населённого пункта, расположенного на другом берегу пролива и у меня невольно вырвалось: – Губа не дура!
- Что такое? – приподнялась её бровь.
- Да там же все наши олигархи… эт-самое… отжигают!
- Наши… кто? – удивилась Настя.
- Короче, - ушёл я от неудобных объяснений и прибавил для бестолковых. – Здесь курортная зона. Зона отдыха.
- Я знаю, - безразлично отозвались «бестолковые». – И что это для нас меняет?
- Да нас - ничего, - пожал я плечами и плавно пошёл на снижение. – Не бери в голову.
Она как-то странно покосилась на меня, но за время поисков мы больше к этой теме не возвращались.
Одно радовало: облачность в этом краю оказалась нулевой. А потому вся береговая линия и прилегающие к ней районы были видны, как на ладони.
Только нам это мало что давало. Занятие можно было уверенно сравнить с поисками иголки в стоге сена. После снижения до высоты птичьего полёта вся местность превратилась подобие мятой простыни грязно-серого цвета. Попробуйте найти в этом «великолепии» маленькую неприметную дырочку или, лучше сказать, трещинку в вертикальном срезе одной из миллиона похожих друг на друга скальных образований.
- Оттуда хоть море было видно? – пытался я уточнить координаты.
Настя медленно кивнула, задумчиво глядя в знойную даль.
- Шагах в пятидесяти. Или в ста.
- Так это совсем на берегу, - воодушевился я. – Чего ж мы тогда вглубь материка лезем?
- А я тебе говорила…
Однако задачу нам это нисколько не облегчило. Без точных координат ловить здесь было нечего. Дикий, неухоженный край. Будто другая планета.
Хотя, нет. Не совсем. Где-то в километре-полтора от береговой линии шла нитка автотрассы. Вот только движения по ней я пока что-то не замечал. Ни автомобильного, ни гужевого.
Мы спустились к самой воде и без особого энтузиазма стали вглядываться в скалистые обрывы окаймляющие побережье Красного моря.
Место, указанное Настей на атласе, оказалось довольно обширным заливом, хотя на карте оно выглядело едва заметной небрежной загогулиной. Будто у картографа просто рука дрогнула. Разрешение у карты было ещё то. В одном сантиметре умещалось больше сотни километров. Вот когда я пожалел о Гугл-картах! Но в данном периоде истории человеческой цивилизации данный термин не значил ровно ничего.
Но в нашем случае не помог бы и Гугл. Пойди туда, не знаю куда…
- Как-то у меня не связывается…
Вздёрнутая бровь на строгом лице ждала более развёрнутого объяснения.
- Ты говоришь, что вход расположен возле морского побережья. Так?
Настино лицо не претерпело никаких изменений, терпеливо дожидаясь конца логической цепочки.
- А браслет в качестве координат деда выдал слово «Табук». Город с таким названием мы нашли. Но ведь он стоит совсем не на побережье Красного моря! – Я приподнял панораму метров на двести над морской гладью и указал на дрожащее в знойном мареве тёмное пятно на горизонте: - Гля! До него отсюда ещё пилить и пилить!
- Кто бы жаловался...
- Дед, как я понимаю, там, в городе? Вернее, под городом. А мы, почему-то, ищем его здесь.
- Вообще-то, мы ищем вход в подземелье, - недовольно поморщилась Настя.
- Да нам проще самого деда отыскать, чем ту пещеру. Ещё неизвестно, в каком состоянии находится вход в неё. Может, его давно засыпало каким-нибудь землетрясением!
- Тебе всё катаклизмы подавай! – фыркнула Настя и пожала плечиком: – Так зачем дело стало? Ищи деда!
Досадуя на себя, что сразу не догадался правильно поставить задачу Сезаму, а повёлся на бабьи сантименты многолетней давности, я мысленно спросил у браслета:
«За разговором, как, следишь?»
Ответом был короткий смешок:
«Ессессно! Жду, когда созреешь!»
- Ну, так давай, действуй! – вырвалось у меня вслух. А мысленно добавил: «Умник, блин!»
По Настиному лицу скользнула лёгкая усмешка, но она промолчала. Может быть, оттого, что изображение на экране в этот момент кардинально изменилось. Знойная пустыня исчезла, и мы оказались в полной темноте. Впечатление усиливалось ещё тем, что я в начале нашего полёта сделал круговой обзор.
- И как это понимать? – наконец послышался её недовольный голос.
- Сам хотел бы это знать, - обращался я меньше к ней, больше к своему Соглядатаю. Но тот проигнорировал скрытый вопрос.
Мы немного посидели, в надежде, что глаза привыкнут к темноте. Но этого не случилось.
- Ты бы присветил хоть чем-нибудь, что ли? – Настя явно теряла терпение.
- Чтобы там стало светло, надо открывать переход.
- А то ж я не знаю!.. Мы, кажется, затем сюда и явились?
- Дык это… - Я замялся. – Опасно… может быть… - И добавил, оправдываясь: - Для тебя.
Она в ответ только возмущённо фыркнула. И без слов было понятно, что моя репутация под большим вопросом.
Ну что ж, если дело обстоит именно так…
В лицо пахнуло свежим воздухом. Это было удивительно. Я подсознательно ожидал чего-то вроде могильного холода. Но нет. Температура в помещении держалась в пределах комнатной. Правда, сквознячок здесь шуровал ещё тот. Как на станции метро в ожидании электрички.
- Ну? – подтолкнула меня Настя. – Так и будем?..
Она не договорила. По глазам ударил яркий свет.
- Ну, ты как всегда!.. – вскинула она руки, закрываясь от ослепительного освещения.
Но это был не я. Не давал я такой команды своему Соглядатаю. Сам, что ли, проявил инициативу?
Блиц-опрос показал, что я возвёл на него напраслину.
«Это система слежения, - уточнил Сезам. – Реагирует на присутствие. - И услужливо подсунулся: - Вырубить?»
- Да ладно, не надо… - Я рассеянно отмахнулся, с любопытством оглядываясь по сторонам. – Только приглуши немного. А то - как для слепых…
Свет наполовину убавил в яркости, и Настя отвела руки от лица с явным облегчением.
Помещение, в которое занесло нас волей Сезама, оказалось длинным и высоким залом, сплошь уставленным рядами стеллажей, уходящими вдаль в одну и в другую сторону. На них ровными рядами, и в несколько этажей, располагались прозрачные параллелепипеды, в каждом из которых могло уместиться по взрослому человеку. Проще говоря, аквариумы в форме кирпича. Они, на две трети каждый, были заполнены мутной жидкостью грязно-зелёного цвета, сквозь которую просматривались тёмные силуэты, действительно напоминавшие очертаниями человеческие тела. Однако, даже яркий свет не помогал разглядеть подозрительное содержимое стеклянных «кирпичей».
- Что за паноптикум? – хотел схохмить я, но в этот момент Настя позади меня сдавленно охнула.
Я быстро оглянулся.
Зажав рот рукой, она испуганно таращилась на ближайший из «аквариумов».
Посмотрев туда же, я невольно отшатнулся. Сквозь толстое стекло нам строила гримасы физиономия Настиного деда, приветливо помахивая ладошкой, длинные пальцы которой оканчивались уже знакомыми присосками! Как у тех гонцов, что некоторое время назад прописались у входной двери моей квартиры.
Дед при этом что-то нам говорил, пуская пузыри, но я ничего не слышал. Видимо, стекло было очень толстым. Он периодически сопровождал свою речь верчением экзотического пальца у своего виска, что можно было расценить, как оценку наших мыслительных способностей, но эта версия тут же отпала, поскольку Настя, чуть не плача, тихо произнесла:
- Да не слышу я мыслей твоих… Даже не старайся…
Вот оно что! Дед, оказывается, предлагал перейти на телепатический обмен, а я-то…
Но мысленная информация, как ни странно, и мне была недоступна. Я подтолкнул Сезама, мол, что за дела? С чего это мы так невовремя «облохли»? Но тот лаконично отмазался:
«Ничем помочь не могу».
Я удивился:
- Слабо, что ли? А сам говорил…
«Ничего я тебе не говорил, - взбрыкнул Сезам. – Ты глаза-то раскрой: это – просто картинка. Ментальной информации – ноль!»
Пока я так с ним препирался, в тишине подземелья неожиданно раздался громкий треск и по стеклу, через которое до нас пытался докричаться дед, побежала паутина трещин. Через мгновение стекло не выдержало и весь объём той мутной гадости, которой был заполнен «аквариум», водопадом вылился прямо на наши головы! Вперемешку с осколками стекла!
Настя испуганно (как мне показалось) вскрикнула и крепко прижалась к моей спине. Хоть это движение её души и было мне приятно, где-то там, на задворках сознания, но уж как-то оно не ко времени. Обстановка для телячьих нежностей казалась самой не располагающей. Но, как говорится, взялся за
