Сий лежит с разбитой головой на асфальте, а он как бы не причём. Но сейчас времени на все эти выяснения не было и они бросились в погоню за Витьком.
Но куда там, легче чёрную кошку найти в тёмной комнате, где её нет, чем догнать перепуганного человека, а в частности несущегося, что есть мочи Витька. При виде которого и самого бросает в оторопь и дрожь, и заодно в непонимание того, куда так можно в это позднее время спешить, если за тобой, конечно, не гонится свора дворовых псов. Отчего уже самому хочется поскорее покинуть это место, куда уже нет сомнения, скоро нагрянут эти гончие псы. Правда, как только первый шок от такого столкновения с несущимся сломя голову человеком проходит, и вокруг тебя вроде всё по-прежнему и ничего не происходит, то вместе с возвращением самообладания, в голову начинают лезть всякие вопросы, касающиеся вот таких людей, так небезопасно для себя спешащих. Которые в итоге все приводят к одному выводу – если будет так спешить, то всего вероятней, опоздает.
И видимо такому же правилу, включавшему в себя не спешку, придерживался скрывшийся в темноте Фаэтон, считавший, что он-то точно всегда успеет и прибудет вовремя, потому что не подгонял под себя и себя под свою жизнь. А вот большинство из встреченных им людей из-за своей нерациональности использования данного им в своё распоряжение времени, не то чтобы растрачивали его попусту, а получалось так, что они не поспевали за ним, хотя вроде бы сами им и распоряжались. Ну а так как Фаэтон не мог равнодушно на всё это смотреть, то ему постоянно приходилось поправлять такого рода людей, которые так без толку и не по-хозяйски использовали данное им в использование время.
– Я не вовремя? – с этого своего далека начинал свой подход Фаэтон к этим бесхозяйственным людям, которые вечерами стараются наверстать всё ими за день упущенное время, которое они беззаботно храпаком провели, отлёживаясь в кроватях. А сейчас значит, спохватились и, прихватив с собой какой-нибудь инструмент воздействия, убеждающий других людей поделиться с ними своим временем – его эквивалентом в какой-нибудь ценности, направились навёрстывать упущенное. Ну а так как люди по большей своей части живут для себя и не всегда готовы делиться своим временем с незнакомыми для них людьми, если они им шибко не понравятся и они сами не предложат своё время в обмен, то и приходится этим без хозяйственным людям подлавливать их в самые для них неожиданные моменты, предъявляя им для их убеждения в своей правоте, прихваченный ими инструмент убеждения, тот же нож.
– Как понимаешь, я не зря его тебе показываю, так что давай делиться. – Более чем красноречивым взглядом смотрит на онемевшего в страхе человека, подловленного в каком-нибудь пустынном месте, которые в основном водятся на задворках жизни в подворотнях, этот так нерационально растрачивающий своё время человек, редко подходящий к такому использованию своего времени в одиночку. И рядом с этим не рациональным человеком всегда находится не менее расточительный человек, обязательно хмурой и местами жуткой наружности, которая ещё больше убеждает подловленного прохожего в бесперспективности его упорства в деле бескорыстной с его стороны помощи своим ближним, чем нож в руках его напарника.
И тут аргументы прохожего или прохожей, типа, вы со своим расточительным и нерациональным подходом ко времени, всё равно в момент всё полученное от меня спустите, совершенно не убеждают этих без хозяйственных людей, которые только посмеиваются, снимая золотые серёжки с ушей пойманной на своём романтизме девушке. И ей бы не на звёзды мечтательно вздыхая заглядываться, а под ноги смотреть, которые и завели её в такой тупик своих отношений с настоящими реалиями жизни. Где на задворках дорог и жизни, в основном встречаются люди не романтики с их героическими поступками, а материалисты, со своими запросами и требующими немедленного ответа вопросами.
– Вам не кажется, что вы припозднились? – неожиданно перед этой мечтательницей, все свои глаза на звёзды просмотревшей, вырастает тёмная тень и, перегородив ей путь, задаёт свой вопрос. Ну а мечтательница от такой неожиданности появления перед собой незнакомца, в момент спускается с небес на землю и в страхе одёргивается назад, где и натыкается на понимание того, что и сзади ей путь перекрыт гориллообразным человеком. И мечтательнице только и остаётся, как сглатывать от страха слюну и ждать насчёт себя решений со стороны этих людей. А спрашивать о том, что они от неё хотят, она не только не решается, а она об этом чуть ли догадывается. И как вскоре выясняется, то верно догадывается.
– И кто тут у нас? – задаётся вопросом первый тип, явно злодей, начав вглядываться в мечтательницу. А мечтательница хоть всегда и была требовательна к себе и своей внешности, и всегда выражала на своём личике привлекательность и приветственное добродушие, на этот раз вдруг изменила этим своим принципам и стала выразительно колючей и в глазах злой.
– Да у нас тут прехорошая колючка. – Начал лыбиться злодей, к которому присоединился его гориллообразный напарник, видимо решивший лично убедиться в верности слов своего авторитетного товарища (все люди, бросающие вызов времени, с которым они распоряжаются по своему безалаберному усмотрению, обосновывая это своё поведение, ссылаются на свой авторитет и поэтому так между собой прозываются).
– Ага. – Согласился горилообразный злодей, обосновывающий свой образ жизни тем, что у него всё на роду и роже кирпичом написано таким быть, вот он и не противоречит задуманным на его счёт природой планам. И мечтательница даже и не знает, как отнестись к этим оценкам этих ценителей её красоты. – Лучше промолчать. – Единственное, что приходит ей на ум, и она молчит.
– Сдаётся мне, что эта прекрасная леди заблудилась в своих мечтах. – Усмехается стоящий перед мечтательницей тип, обдавая её на дух непереносимым зловонием. Отчего у мечтательницы начала кружиться голова и захотелось поддаться той подленькой слабости, которая сковала её мысли и ослабила её колени ног, чтобы она значит, сразу сдалась и упала в ноги. Но мечтательница, ущипнув себя ногу, из последних сил держится на дрожащих от страха ногах, где её вдруг настигает понимание того, почему от всех злодеев не просто неприятно пахнет, – разные вкусовые предпочтения, ему нравятся терпкие запаха, а ей благоухающие, и всё такое, – а именно зловонно. Злодеи таким зловонным способом сбивают нас с толку, пытаясь подавить в нас волю к сопротивлению и дух свободы. Да и чем другим от них нести ещё может, раз они собой несут зло.
– Ага. – Поддакивает немногословный напарник авторитетного злодея.
– И о чём, а вернее о ком, – на этом месте расплылся в мерзкой ухмылке злодей, – так для себя неудачно замечталась наша прекрасная леди колючка? – задался злодей, как было понятно, риторическим вопросом. – Никак о прекрасном принце, с большим в груди сердцем, бьющимся только ради неё. – Злодей не как можно было от него ожидать, от души рассмеялся, а он внимательно пригляделся к мечтательнице и, удостоверившись по её лицу, что он отличный психолог, выпрямляется и озвучивает мечтательнице реальности жизни в этой части земного пространства. – Но увы, реальность не такова, и того, что вы себе на мечтали здесь нет и быть не может. А что есть, так это мы с Вакулой. – Авторитетный злодей перекинулся взглядом со своим товарищем и, вернувшись к мечтательнице, обратился к ней:
– И я бы может и хотел сойти за этого прекрасного принца, но вас ведь это не устроит. А что насчёт другого принца, то если вы хотите, то мы можем покричать и позвать этого вашего принца, который обязательно обладает героической внешностью и характером. И тогда может кто и откликнется. А как откликнется, то он обязательно вас спасёт от нас злодеев, которым больше делать нечего, как только собой пугать подловленных на своём счастье прекрасных леди, предлагая им всего лишь чуточку своим счастьем поделиться с нами без любви несчастными. Ну так что, звать вашего героя? – спросил злодей.
И хотя последние слова злодея нашли свой отклик в душе мечтательницы, сделавшей для себя ещё один вывод насчёт этого злодея, – он перво-наперво человек, и у него есть свои причины быть таким, – и в результате чего она не так непримиримо на него теперь смотрела, всё же ей, как натуре увлекающейся любопытством, показалось интересным это его предложение, позвать героя её романа. Тем более, это для неё, как она думает, не будет дорого стоить – немного наличности в кошельке и вроде всё (а о золотых серёжках она запамятовала).
И мечтательница, обуреваемая любопытством, согласно кивнула в ответ на этот вопрос злодея. Ну а тот никогда не даёт заднюю, особенно в ореоле своего обитания. И сделав шаг назад от мечтательницы, чтобы его зову ничего не мешало, театрально приподнимает руки на уровень плеч и громко взывает. – Герой, отзовись! Одна из самых прекрасных леди, каких я только встречал на своём пути, оказалась в большой опасности и ей требуется помощь! – После чего он, приложив руку к уху, пару раз прикрикнул: «Ау!», – и покружившись вокруг своей оси, чтобы так сказать, со всех сторон посмотреть, вернулся к мечтательнице.
– Что-то не слышно шагов твоего героя. – Подводит итог злодей, скорей всего, первой степени (правда никто не знает, что это значит). И мечтательница, с потерянной надеждой в глазах, ещё раз смотрит по сторонам, где взглядом задерживается на проходной арке между домов, из глубины которой проблёскивал свет, исходящий со стороны парадной жизни улиц и, вернувшись к ухмыляющемуся злодею, опустив плечи, вынуждена с ним согласиться – перевелись нынче герои. И если их днём с огнём не сыщешь, то, что уж говорить о том, чтобы они смогли заглянуть в такие зашарканные места, где, конечно, места для проявления своего геройства хоть отбавляй, но ещё больше есть возможностей для того чтобы нарваться на весьма неприятные для себя исходы встреч с мало приятными людьми, негодяями.
– Что ж, раз мы достигли полного взаимопонимания, и все недоговорённости разрешены, то давайте приступим к тому, к чему каждого из нас обязует эта встреча. – Сказал злодей, многозначительно посмотрев на мечтательницу. Ну а мечтательнице возразить нечего, когда реальности таковы, и она без дополнительного мотивирования со стороны злодея, снимает с плеча сумочку и протягивает ему. Но злодей видимо действительно первостатейный злодей и значит, не по его рангу пылить свои руки о чужие сумочки. И поэтому сумочка берётся его товарищем Вакулой, человеком не столь гордым.
Пока же Вакула разбирается с сумочкой мечтательности на предмет лишнего в ней, злодей начинается пристально вглядываться в мечтательницу, как ей думается, для того чтобы увидеть в его глазах слёзы сожаления от понесённых ею потерь – ведь если ей даже вернут её сумочку, разве она сможет её принять, когда в ней своим ручищами рылся этот громила Вакула. И, конечно, мечтательница из принципа не будет показывать, как ей сейчас чувствительно, до слёз жалко себя такую несчастную (даже больше, чем страшно). А она ещё более колючим взглядом посмотрит на этого, не
