Блуждающий Меж Звезд. 6. Относительная стабильность

Первое, что услышал Блум, прийдя в себя, был плачь маленького мальчика. Ребенок был сильно напуган и, видя, что произошло с Марком-Николасом, очевидно решил, что тот мертв. К счастью, Икэ-Ар не пострадал.
Мужчина приподнялся и почувствовал боль в плече и в ноге. В голове гудело, руки, порезанные осколками, ссаднили и кровили. При падении он умудрился разбить нос и теперь лицо было в крови. Кажется, я еще жив. Нет. Мы! Мы еще живы!
Он с трудом сел, привалившись к металлической панели, пошарил по карманам куртки и нашел в одном из них упаковку влажных спиртовых платков. Они были сейчас кстати. Вытер начисто лицо и протер ими руки: раны защипало от спирта. Он чувствовал, как жжет и дергает спину, потревоженную во время падения. Что-то было не так. Он запустил пальцы в густую шевелюру и нащупал под волосами большую шишку. Затем Марк-Николас осторожно попытался встать и чуть не упал, потому что голова начала кружиться. Но чуть постояв и подождав, когда предметы перед глзами встанут на свои места, прихрамывая двинулся к консоли. Здорово же меня приложило!
Сначала он сунул нос в обзорный экран. За ним было черно и пусто. Корабль висел в глубоком космосе невесть где. И то ладно. Пусть попробуют найти, пакото вонючие! Света в корабле не было, работала лишь тусклая аварийная осветительная система.
Он тут же вспомнил о мальчике, повернулся к нему, освободил от ремней безопасности, сгреб его с кресла и прижал к себе.
- Ах ты бедное дитя! Напугался? Успокойся, все хорошо. Мы живы. Жизнь продолжается. Не плачь, - хрипло сказал Блум, утешая Икэ-Ар.
Мальчишка крепко обнял его. Он все еще плакал, но был все же счастлив, что Марк-николас жив.
Он всхлипывая тихо спросил:
- Что же мы теперь будем делать? Корабль сломался?
- Ну, это еще неизвестно, сломался он или нет, - улыбнулся Марк-Николас, а про себя подумал, что мальчик может быть прав. От этого ему стало холодно. Ему вовсе не улыбалось погибнуть среди бескрайних космических просторов с ребенком на руках от холода или разгерметизации в случае столкновения с мощным болидом. Он не любил быть беспомощным и бездеятельным.
- Вот что, - решил он. - Тебе следует сейчас отправиться отдыхать.
- А как же ты?
- А мне есть что делать. Посмотрю, что с кораблем. Может я смогу починить, что возможно починить.
- А потом?
- Потом? - задумался Блум. - Потом... ну, если все будет хорошо, то мы с тобой нанесем визит в одно местечко, где нам будут рады и вряд ли отыщут.
- Какое?
Икэ-Ар почти успокоился и теперь с интересом ждал рассказа.
- Ну, хорошее местечко такое. Милое. Ладно, если хочешь расскажу, но ты постараешься заснуть и выбросить все кошмары из своей милой маленькой головы.
Марк-Николас решил слегка попользоваться Силой, что бы ввести мальчика в расслабленное состояние.
- Так вот. Далеко-далеко, на краю одной галактики, куда почти никто не летает, есть планета фермеров. Там очень красиво. Она вся утопает в благодати и зелени. Земля там родит обильный урожай и тучные стада животных пасуться на просторах лугов...
Икэ-Ар почувствовал, что слова Блума звучат все тише и тише. Он уже представил себе этот подзвездный рай, полный цветов и щебетания птиц и...
Блум аккуратно переложил спящего ребенка на откидную койку в каюте и погладил его ласково по голове. Когда-то точно так же Инвэ-Аллен укладывал его спать, рассказывая о далеких мирах, если не был занят. Сердце Блума защемило от воспоминаний. Он ушел, но Инвэ-Аллена ему было по настоящему жаль, хоть тот и не понимал его. Чтож, Инвэ вырос в такой среде и олицетворял собой ту самую среду, то окружение, которое не принял Марк-Николас. Тепрь он был должен только себе и никому больше.
Вернувшись в кабину, Марк-Николас уселся в свое многострадальное кресло с испорченными ремнями безопасности и запустил систему проверки систем корабля. К счастью, бортовой компьютер не пострадал. Требовалось время и его надо было чем-то занять. Сунув руку во внутренний карман, Блум достал оттуда свою гармонику. Сейчас музыка была для него только фоном для долгих и глубоких размышлений.
Проверка систем была завершена, список поломок и неисправностей Блум счел не слишком большим. Конечно, тут не с чего было радоваться, но и трагедии особой в том он не видел: повреждена была система освещения корабля, расстроены системы противоударных энергощитов, наиболее пострадал хвостовой щит, не работали сенсоры заднего наблюдения, к коим относился лопнувший монитор, вышла из строя морозильная камера, была повреждена система дальней связи. К счастью, системы жизнеобеспечения не пострадали. Но все эти поломки были просто пустяком, по сравнению с выгоревшими на две трети литанитумсоциевыми стержнями, обеспечивающими весь корабль энергией. Блум не менял их с тех времен, как угнал корабль. На момент его возвращения на Центалгон, за долгих восемнацать лет он израсходовал не так уж и много. Однако корабль был старой модели и такие перегрузки, какие он испытал не так давно, обернулись неприятностью. "Ведь все было хорошо, тихо и мирно. Можно было летать везде и не попадать в такие страшные истории. Конечно, если больше не давать кораблю таких нагрузок, то можно долетать и на одной трети от всей энергии, ну, или на ее меньшем количестве. Но где гарантия, что долетать удастся без приключений? Придется менять. Плохо, что стоит это не дешево, а денег нет. Ладно. Была бы голова", - думал Блум продолжая извлекать из инструмента звуки, которые постепенно складывались в мелодию, и мелодия была грустной.
Затем он посидел еще минут десять, встал и со вздохом залез во встроенный шкаф, куда обычно ставил гитару и держал самые разнообразные и необходимые вещи. Вытащил тяжелый инструментарий и поплелся в машинный отсек приводить в порядок, что можно было привести.
Систему освещения Блум починил. У него нашлось запасное оборудование, компрессор, провода, кабели, кое-какое железо и еще один монитор. Так что он смог устранить еще некоторые неисправности.
Марк-Николас провозился пять часов. Спину давно уже сильно жгло и дергало. Он устал, ему хотелось есть и спать. Проснулся Икэ-Ар. Вскрыв последний контейнер консервов, беглецы поели. Блум, строго запретив мальчику что - либо трогать, оставил его в кабине. Впрочем, он разрешил ему развлечься голографической баталией, соперником в которой предоставил быть компьютеру. Баталия была известной игрой. Икэ-Ар дома часто в нее играл с отцом и весьма обрадовался, так как сама игра нравилась ему, порождая приятные воспоминания мирной жизни.
Так как автопилот вышел из строя, Блуму пришлось использовать аварийную систему отслеживания курса. Он ввел координаты конечной точки путешествия, затем поставил переходник на среднюю мощность, чтобы не слишком сильно расходовать энергию при прыжке. В таких условиях требовалось лететь около трех дней. На весь оставшийся путь оставалось еще немного консервов и растворимый суп.
- Придется подтянуть ремень, друг мой, - задумчиво сказал Марк-Николас мальчику. - Не переживай. Я устрою тебе пир, как только мы прилетим в пункт назначения.
Икэ-Ар кивнул. На данный момент он был относительно сыт и ему хотелось поиграть.
Оставив его за игрой, Марк-Николас немного поплескался в душевой кабине, кое-как обработал и перевязал свою измочаленную спину. Ему было так нехорошо, что даже боль в спине не могла избавить его от желания прилечь. Он просто упал на откидную койку в каюте и быстро уснул.

С Марлайн Онджи он познакомился в клубе после концерта на Валиане. Марк-Николас уже месяц находился в столичном Ви-Оффри, выступая и пытаясь пробить себе дорогу за двери звукозаписывающих компаний. Беда была в том, что ТАКИХ как он было много, но счастье, что  таких как ОН-никого. Ему все же повезло.
В один из вечеров Марлайн с подругой, которая была поклонницей его творчества, пришли на концерт. В тот вечер подруга ушла одна, а Марлайн осталась с ним навсегда.
К тому времени, как они познакомились, она уже была известным на Валиане дизайнером-модельером, имела свой Дом Мод и шикарную квартиру в центре столицы. Трижды она становилась золотым призером межпланетного конкурса дизайнеров. Она умела рисовать и это восхищало Блума, который проводил с ней все свое свободное время. Он был влюблен пылко и страстно, будто бы в первый раз.
Прежде чем узаконить отношения, они встречались около двух лет. Блум все чаще и чаще задумывался о семье, пока однажды, в прекрасный солнечный день не сделал Марлайн предложение. Свадьба у них была красивой. Они были счастливы.
Однако он не желал жить в городе. Выросший среди всевозможной техники и проведший почти все детство созерцая бескрайний космос, Блум мечтал о доме за городом с огромным садом и большим столом в гостинной, за которым по вечерам собиралась бы вся семья. Он желал, чтобы его дети жили среди чистой природы, слышали шорох дождя, шелест листьев, пение птиц и гудение насекомых. Они вдвоем мечтали о большой семье. И Марк-Николас начал строительство за городом. Он много работал, безвылазно пропадал в студиях и на концертах, издал сборник своих стихов. Он стал знаменитостью, купил себе прыгунок, что бы быстрее добираться до города.
Долгих три года он вкладывал все свои гонорары в постройку и обустройство дома для своей семьи. Молодожены договорились, что не будут рожать детей, пока не переедут в новое жилье.
И вот все было готово. Блум поехал в город, что бы оплатить последний счет. Марлайн уже перевезла в новый дом вещи. Она ждала его возвращения. Счастливый Марк-Николас спешил к ней, разогнав прыгунок до немыслимой скорости. Неожиданно из-за угла навстречу выскочил лимузин, везущий орущую компанию пьяных молодых людей. Судя по тому, как машину бросало из стороны в сторону, водитель тоже был сильно пьян. Узкое воздушное пространство между двух монолитных небоскребов и плотный трафик внизу и вверху не давали Блуму разъехаться с лимузином. Вознамерившись проскочить между ним и стеной во время очередного "пьяного маневра", Блум направил прыгунок между стеной и машиной. Но внезапно лимузин занесло, и он врезался в пролетающий мимо прыгунок Марка-Николаса. Блума стащило с седла и бросило на стену здания, через секунду рядом с Блумом в стену врезался прыгунок. Взорвавшись, он оглушил и ранил обломками своего хозяина. В глазах у Блума потемнело. Он начал падать вниз. Ему показалось, что это падение длилось вечность...

Он открыл глаза не сразу. Сначала услышал голоса. Когда же он полностью пришел в себя, то почти не помнил, что с ним случилось. Он лежал в белой комнате с белым потолком. Рядом разговаривали двое: один человек в белом, а рядом... Марлайн! Он помнил ее, он знал ее. Она была бледна и слезы катились из ее прекрасных глаз.
Врач говорил ей:
- Это чудо, что он вообще жив. Ведь он сломал себе все, что только можно. Мы сделали все возможное, чтобы он жил...
Далее Блум из разговора узнал, что перенес множественные операции и ему предстояло еще три косметические, потому что лицо с левой стороны было испорчено и обожжено. Что теперь, возможно, он поправиться, но процент этого был невозможно мал.
Он не чувствовал ни рук, ни ног, ни собственного тела, лишь только боль и ужас. Он хотел вскочить и бежать, но остался