Звездолёт встал на дыбы. Сильный удар встряхнул корпус и уронил на пол всё, что не было закреплено.
– Внимание! Корабль атакован неизвестным агрессором! – раздался в громкоговорителях напряжённый голос капитана. – Всем пассажирам срочно вернуться в свои каюты, занять спальные места и пристегнуться сонниками.
Потеряв управление, звездолёт стремительно нёсся к планете. Люди метались в панике. А я, как обычно, сидел в грузовом трюме и, подключившись к внутренним камерам, наблюдал за легальными пассажирами.
В отличие от них я спокоен. Те пять лет, в течение которых после гибели родителей зайцем скитался по космосу, ничего хорошего не принесли. Конечно, умирать не хотелось, ведь едва исполнилось шестнадцать, но я увидел столько человеческой низости и подлости, что предпочёл бы смерть. А ещё до чёртиков надоела такая жизнь, в которой у меня нет будущего.
Всё что я умел – воровать, проникать зайцем на космолёты и выживать. Не раз я замерзал до полусмерти, иногда задыхался от нехватки воздуха. А судьба, как мачеха, жестоко наказывала, но и хранила меня. И вот, наверное, пришёл конец этой жизни.
Всё моё имущество – тёмно–фиолетовый скафандр, который я украл на одном из космолётов. Он имел системы обогрева и восстановления воздуха. А ещё примитивный интеллект, позволявший тайно входить в сеть корабля. Этим сокровищем я обзавёлся, едва не задохнувшись в одном из затяжных полётов и очень им дорожил. Он стал моей второй кожей.
За годы полётов я освоился с жизнью на корабле, и знал, что и когда происходит. Это помогало вовремя прятаться, чтобы меня не обнаружили. Заяц в космосе – это вор. Но если на планете воровством считалось, когда ты украл чужое, то на звездолёте наказывали за несанкционированное присутствие. Ведь я пил, ел и дышал воздухом, запасёнными для других, а ещё создавал дополнительную массу, что могло спровоцировать катастрофу. Однажды, когда попался в руки экипажа фрегата «Герой», мне крепко досталось. С тех пор у меня переломанный нос, шрамы на лице и плохо сросшаяся левая рука. Били сильно, не смотря на то, что я был ребёнком. Хотели даже выбросить в космос, но капитан пожалел и сдал патрулю как малолетнего преступника. Конечно, потом я сбежал от законников и больше не попадался, поскольку выбирал лишь большие корабли.
До взрыва я спал, забившись в щель под настилом пола у решётки вентиляционной системы. Здесь свежий воздух без промышленных и бытовых примесей, насыщенный всеми необходимыми для дыхания компонентами. Ценить качество атмосферы я стал после того, как испытал удушье.
Паника на корабле это всегда плохо. Мне довелось пережить не одну драматическую ситуацию в космосе, и я видел, как вели себя люди, сумевшие выбраться из смертельной опасности. Но такой бардак наблюдал впервые. Пассажиры и члены экипажа носились как сумасшедшие и орали. И никто не пытался спасти корабль.
Пару лет назад я уже был в похожей ситуации. На почтовике «Флантис» дал сбой центральный компьютер, решивший, что на борту пожар. Топливо автоматически выбросило в космос, и звездолёт потерял управление. А поскольку находился вблизи планеты, то попал в объятия гравитации. Один из членов команды предложил тогда способ, благодаря которому мы выжили. Но я сомневался, что кто–то из экипажа этого корабля знал его, поскольку всё произошло, можно сказать, на другом краю галактики. А в космосе новости распространяются медленно.
Я решился. Если экипаж и узнает о зайце, мне терять нечего. Зато, возможно, спасу людей и себя.
Я выбрался из тайника и направился к выходу из грузового отсека. А когда толкнул дверь, окунулся в хаос. Взъерошенные люди метались по коридорам и не о чём кроме близкого конца не думали. На меня не обращали внимания, может, потому, что я в скафандре, как и другие члены экипажа.
Неожиданно меня схватили за руку. Повернув голову, я увидел девушку, одетую в классический зелёный костюм, состоявший из брюк и жилета поверх белой сорочки. Такие носили лишь богатые напланетники.
– Мы умрём? – дрожащим голоском спросила она.
Я растерялся. Никогда в жизни меня не касалась такая чистенькая красавица. Волосы уложены в причёску с завитками, опускавшимися до плеч. Вся она увешена дорогими побрякушками в виде серёг, кулонов и цепочек, а так же различными электронными гаджетами. А ещё от неё исходил приятный аромат духов. У меня даже перехватило дыхание от взыгравших эмоций. Но девушка иначе восприняла мою реакцию, и её плаксивый голосок заключил:
– Мы погибнем.
– Мы пытаемся вас спасти, – ответил я. Что, видимо, прозвучало не очень убедительно, и она воскликнула:
– Хватит врать! Капитан, наверное, уже занял посадочную шлюпку и покинул этот металлический гроб.
Даже я, не имевший образования, знал, что на таких кораблях нет шлюпок. Иначе сам был бы уже там.
– Иди к спасательным капсулам, – сказал я и, вырвав руку из цепких девичьих пальцев, убежал от её всхлипываний.
На двери пилотского отсека большое зеркало. Остановившись, я бросил взгляд на своё отражение. Там стоял худощавый юноша с рыжеватым пушком на щеках и острым подбородком. Несколько шрамов на лбу и скулах – последствия «воспитания добрых людей». Ёжик каштановых волос на макушке. Годы злоключений отложили свой отпечаток на мою личность, и свинцовые глаза смотрели насторожено и оценивающе.
Я нажал кнопку, и дверь бесшумно скользнула в сторону.
Лихорадочные жесты, бледные лица, резкие окрики – вот что встретило меня в пилотской рубке. А так же растрёпанные волосы, перекошенная чёрно– белая форма и полные отчаяния глаза шести человек. Я сразу понял – офицеры корабля уже прощались с жизнью.
– …что это за планета, чёрт возьми? – орал кто–то.
– Её нет в каталоге, – ответил другой. – Мы далеко от обычных маршрутов.
– На шарике есть атмосфера, – сказал третий. – Датчики показывают наличие кислорода. Если кто спасётся, по крайней мере, сможет дышать.
– Что надо?! – рявкнул капитан. Его налитые кровью свиные глазки со злобой уставились на меня.
Память сыграла со мной злую шутку. Я словно опять стоял перед экипажем фрегата «Герой» с глазами полными слёз и страха. А мужчины буравили меня обвиняющими взглядами. Казалось, они только и ждали, чтобы наброситься на зайца и убить.
Неимоверных усилий стоило мне собраться с духом. Члены команды не орали, а с удивлением разглядывая меня. И их замешательство помогло мне оправиться.
– Возможно, я знаю, как спасти звездолёт, – сказал я негромко.
– Ты?.. – удивлённо произнесло несколько человек.
– Говори, – разрешил капитан Волкерс, пытаясь дрожащей рукой пригладить торчавшие во все стороны редкие волосы. – Нам всё равно осталось недолго.
– Я был в подобной ситуации, – произнёс я. – Тогда экипаж спасся, и я вместе с ними. Точно не знаю, что они делали, но могу рассказать, что видел.
Я вздохнул и облизал пересохшие губы. Никто не перебивал, и я продолжил:
– Тогда при входе в атмосферу корабль начал летать широкими кругами. А когда до поверхности остался километр, его резко развернули, выпустив запасы воздуха и воды. Манёвр сбил скорость, и хотя была жёсткая посадка, никто не погиб.
– Когда это произошло? – спросил капитан.
– Два года назад.
– На каком корабле?
– Почтовик «Флантис».
– Я помню этот случай, – отозвался космонавт, занимавший штурманское кресло. – «Флантис» разбился, но экипаж выжил. Я в галактических новостях видел репортаж об их спасении.
– Мы обдумаем твоё предложение, – сказал Волкерс.
– Тогда я пошёл, – выдохнув с облегчением, я повернул к двери.
– Я не помню твоего лица, – неожиданно произнёс капитан. – Я знаю всех пассажиров, но тебя вижу впервые. Какое место?
– Двадцать пять. Каюта семнадцать. Верхняя палуба, – ответил я. За время полёта я изучил корабль, и врал правдоподобно.
– Я тебя не помню, – заявил капитан. – Ты заяц.
– Я пассажир. Можете проверить, – но я уже видел, как озлобились мужчины.
– Пассажиры не носят потёртые, снятые с производства скафандры, – заявил капитан, направив на меня полицейский сканер. И тут же прочитал на экране: – Владимир Ярославович Летунов. Разыскивается за побег из следственного изолятора космической полиции и бродяжничество.
Тут нечем крыть. Я с тоской взглянул на монитор, на котором стремительно приближалась тёмно–голубая планета. Она заполнила треть экрана и продолжала увеличиваться. Уже можно различить материки, окружённые океанами. Мне как–то довелось поплавать в море. Удовольствие получил огромное. И почему–то именно сейчас, в такой неподходящий момент, из памяти всплыл образ бескрайней водной глади.
– Бак, запри его в трюме, – приказал капитан.
Я повернул к двери, чтобы сбежать. Но уже поздно – меня окружили члены команды. В детстве, когда я был худощавым и вёртким, то мог прошмыгнуть между ног. Этот трюк не раз выручал меня. Но сейчас рост метр восемьдесят, и фокус уже не пройдёт.
Два офицера взяли меня за руки и вытолкали из рубки. Причём не очень церемонились. Зайцев нигде не любят.
Ирония судьбы. Меня заперли в трюме, который я недавно покинул. Мог бы и не выходить. Члены экипажа наивно полагали, что арестовали зайца. Но я без труда улизну сквозь вентиляционную решётку или заднюю стенку отсека, имевшую запасной выход, даже через запертую дверь, легко открывавшуюся при умелом обращении. Но я не дёргался. Бессмысленно. Судьба и так скоро догонит. Я опять забился в свою нору у вентиляционной решётки и приготовился встретить неизбежное.
Прошло несколько минут. Я наблюдал на экране шлема метания пассажиров, как вдруг ощутил нарастание силы тяжести – корабль входил в атмосферу. Меня начало слегка укачивать. Дежа–вю. Я понял – звездолёт совершал плавные круги. Пилот делал то, о чём я рассказывал. Появилась надежда на спасение, хотя я и знал, что нас ожидает в конце пути.
Сила тяжести резко возросла. По–видимому, мы уже близко к поверхности. У меня неприятно заскребло на душе – мы быстро падаем. Корабль не успеет совершить последний, самый важный манёвр – петлю в воздухе – чтобы погасить скорость. Не хватит времени.
Перегрузка сдавила тело, и я распластался на полу. Дышать становилось всё труднее. Но я по опыту знал – будет ещё хуже. Давление возрастало, и в какой–то момент достигло уровня, когда я просто не выдержал и отключился.
* * *
Что–то толкнуло шлем и я вздрогнул. Насколько помню, я был в своей норе в грузовом отсеке. Кто же меня коснулся? Или показалось?
Я прислушался – тишина. Не работала система вентиляции, не гудели двигатели, не кричали пассажиры. «Мы приземлились» – дошло до меня. Я знал по предыдущему опыту, что кораблю досталось изрядно и на нём должны быть раненые. Но я не слышал ни стонов пострадавших, ни голосов спешивших на помощь. Либо все погибли, либо покинули корабль, а обо мне, несчастном зайце, просто забыли.
Вновь что–то ткнулось в шлем. Через наушники я услышал частое дыхание. Собака? Но на корабле не было животных. А если какой–то монстр решил съесть меня? Я попытался отодвинуться от чудовища, чей ужасный образ родился в голове. Но тут сильная боль, вспыхнувшая в левой ноге, вызвала стон. Наверное, перелом. Это конец. Я не выдержал и заплакал. Всё–таки мне хотелось жить.
Мою голову осторожно приподняли, затем схватили
Много интересных подробностей. Странно, что ни одного комментария.