Украшение или защита? (с продолжением)

понимаете  последствия  вашего  заявления?  -  спрашивал  оперативник,  словно  давая  Виктору  Петровичу  шанс  одуматься  и  отказаться  от  всей  этой  тягомотины.  Но  Виктор  Петрович  был  зол  и  непреклонен:
-  Надо,  так  надо.  Поехали  к  деду  хоть  сейчас.  Дела  подождут.  Оперативник  вздохнул  и  положил  заявление  в  папку. 
От  деда  Виктор  Петрович  вернулся  домой  поздно  вечером.  Сначала  он  три  часа  ждал  вместе  с  дедом  приезда  следственной  группы.  К  дому  деда  подъехал  микроавтобус  с  целой  командой  всяких  специалистов.  При  виде  такого количества  служителей  закона  можно  было  только  пожалеть  жуликов,  не  подозревавших  о  том,  какая  армия  идёт  по  их  следам.  Кто-то  из  прибывших  обошёл  улицу  и  обнаружил  камеру  наблюдения.  Через  несколько  часов  Виктора  Петровича  пригласили  в  микроавтобус.  Полицейский  посмотрел  на  него  подозрительно  и  сказал,  что  запись  видеокамеры  показала,  как  почтальон  приходил  к  деду  в  день  выдачи  пенсии.  Ещё  видно,  как  приезжал  Виктор  Петрович.  Никого  другого  на  камере  они  не  обнаружили. " Как  Вы  это  объясните? "
  Виктору  Петровичу  стало  смешно: 
- Вы  хотите  сказать,  что  это  я  обчистил  деда?! -  Он  сидел  и  громко  смеялся  в  микроавтобусе,  набитом  полицейскими:
 -  Только это  и  осталось  ожидать.  В  следующий  раз,  действительно, не  захочется  никаких  заявлений  писать.  Ну,  дела!  Ничего  я  вам  объяснять  не  собираюсь.  Это  ваша  работа,  вы  для  этого  сюда  приехали,  вот  и  ищите  объяснения. Что  вы  там  за  камеру  откопали?    У  неё  и  спрашивайте  объяснения,  чего  она  наснимала,  а  я  в  шоке  от  такой работы, -  ему  было  смешно,  как  от  поведения  Бамсика.  Из  автобуса  он  вернулся  в  дом  к  деду  и  рассказал  о  том,  что  полицейские  уже  почти  поймали  жулика  в  его  лице. 
На  кухне  кипела  работа.  Следователь  опрашивал  деда  и  быстро  писал  в  папке,  лежавшей  у  него  на  коленях.  По  кухне  из  угла  в  угол  толкался  оперативник,  принявший  заявление.  Он  ходил  и  заглядывал  во  все  уголки,  даже  под  клеёнку  на  холодильнике. -  Может,  ты  засунул  куда-нибудь  деньги  и  забыл, - обратился  он  к  деду,  но  тут  Виктор  Петрович  не  вытерпел:
 -  Какое  там  «забыл»?  Дед  плохо  видит,  но  он  всё  до  мелочей  помнит,  где  какой  гвоздь  у  него  и  сколько  лет  лежит.  Маразма  у  него  нет.  Он  не  заговаривается! 
В  избе  было  жарко  натоплено,  и  следователь  обливался  потом,  заполняя  протокол  опроса.  Виктор  Петрович  с  оперативником  вышли  на  крыльцо,  возле  которого  возился  криминалист,  заливая  гипсом  следы  на  снегу  под  окном,  чтобы  потом  всё  это  приобщить  к  делу  для  доказательства  добросовестной  розыскной  работы.  Он  оказался  словоохотливым: 
- Мы  сюда  из  многоэтажки  приехали.  Там  у  старика  уже  не  первый  месяц  всю  пенсию  выгребают  и  никаких  следов.  Каждый  месяц  нас  вызывают. 
То,  что  у  Виктора  Петровича  вызвало  чувство  омерзения,  для  этих  работников  было  ежедневным  рабочим  режимом.  Для  тех,  кто  творил  такое  -  это  был  уклад  жизни.  Можно  было  только  признавать,  что  полиции  не  по  силам  менять  уклад  жизни,  она  может  лишь  ловить  и  наказывать  тех,  кто  ведёт  такую  жизнь.  Полиции  никак  не  по  силам  были  те,  по  чьей  воле  люди  дошли  до  такой  жизни,  по  чьей  воле  вся  жизнь  дошла  до  такого.  Сколько ни  вычерпывай  воду  из  гнилой  лодки,  она  будет  тонуть,  потому  что  гнилая.  Стоя  на  крыльце,  Виктор  Петрович  вдруг  понял,  что  всё  гораздо  хуже,  чем  случай  с  гнилой  лодкой.  Служители  закона  ходили  по  домам  и  обирали  стариков.  Наверное,  это  ниже  той  точки  падения,  до  которой  доходит  государство,  в  котором  детей  воруют  на  органы.  Ни  о  чём  таком  Виктор  Петрович  и  не  подумал  бы,  не  столкнись  он  с  жуликами,  не  столкнись  он  с  работой  государственной  машины. 
Когда  они  вышли  за  калитку,  Виктор  Петрович  сказал  оперативнику: 
-  Я  понимаю,  что  сидя  в  кабинете  никого  не  поймать.  Я  сам  постараюсь  поймать  жуликов.  На  следующий месяц  в  день  пенсии  буду  их  караулить.  Они  придут.  Улица  хорошо  просматривается.  Посижу,  подожду.  Ждать  недолго  осталось.  Так  хочется  этим  жуликам  чего-нибудь  оторвать,  чтоб  они  не  могли  плодить  себе  подобных. 
-  А  что  Вы хотите?  Кто  будет  бегать  за  такую  зарплату?  -  откликнулся  оперативник. Но  Виктор  Петрович  перебил  его:
-  Не  нравится,  так  надо  идти  в  бандиты,  это  честней  будет,  чем  стариков  грабить, -  оперативник  пропустил  мимо  ушей  его  слова  и  протянул  визитку  с  телефоном: 
-  Если  что,  сразу  звоните, - он  ушёл  в  автобус.  Виктор  Петрович  вдруг  понял,  что  совершил  глупость,  непростительную  глупость,  рассказав  о  своих  планах.  Похоже,  караулить  теперь  было  бесполезно,  как  и  ругать  себя  за  свой  язык,  привыкший  по  простоте  своей  говорить  то,  что  думает. 
Через  неделю  пришлось  нанести  визит  в  райотдел  полиции к  следователю.  Дед  кое-как  оделся,  кое-как  добрёл  до  машины  за  калиткой,  потом  ещё  была  дорога  от  машины  до  райотдела,  но  и  это  не  всё.  Надо  было  ещё  подняться  на  второй  этаж.  Виктор  Петрович  терпеливо  ждал,  пока  дед  одолеет  все  эти  расстояния.  Ходил  он  откровенно  плохо  и  медленно  в  свои  восемьдесят  лет.  Наверное,  весь  этот  путь  ему  помогла  проделать  злость,  с  которой  он  всю  дорогу  бубнил:  "Автомат  мне  надо,  автомат,  чтобы  стрелять  всех!"  Виктор  Петрович  только  смеялся:
 -  Успокойся  ты,  стрелок! -  Но  дед  не  унимался  даже  в  кабинете  следователя,  где  их  продержали  три  часа,  выясняя  всех  знакомых  и  родственников  деда.  Ни  о  каком  «полицейском  следе»  речи  даже  не  велось. 
Когда  подошёл  срок  получения  пенсии, Виктора  Петровича  неожиданно  осенило.  Он  нашёл  визитку  следователя  и  позвонил  ему.  Напомнив  о  себе, он  сказал,  что  завтра  деду  принесут  пенсию:
-  Я  надеялся  подкараулить  жуликов,  но  сегодня  уезжаю  в  командировку  на  неделю.  Меня  не  будет  в  городе.  Я  очень  сожалею, -  сокрушался  Виктор  Петрович.  Трубку  взял  другой  оперативник  и  обещал,  что  передаст  слова  по  назначению.  Виктор  Петрович  надеялся,  что  исправил  свою  ошибку,  но  надежда  была  слабой.  Ему  оставалось  только  ехать  и  караулить  с  утра,  выбрав  удобную  позицию.  Деда  он  накануне  предупредил  о  своих  планах.  Для  подстраховки  договорился  с  соседкой,  что  та будет  ждать  почтальона  у  деда  в  доме,  получит  свою пенсию,  а  пенсию  деда  унесёт  с  собой.  Виктор  Петрович  уже  ни  во  что  не  верил. 
На  следующий  день  он  видел  издалека,  как  Валентина  прошла  к  деду,  как  пришёл  почтальон,  как  они  вместе  с  Валентиной  вышли  из  дома  деда.  Оставалось  только  дождаться  жуликов.  Возможно,  они  наблюдали  за  домом,  потому  что  пенсию  у  него  забрали  почти  сразу,  после  почтальона.  Виктор  Петрович  прождал  до  трёх  часов  и  начал  подозревать,  что  дальнейшее  ожидание  бесполезно.  Он  зашёл  к  Валентине,  забрал  пенсию  и  пошёл  к  деду.  Всю  пенсию  он  деду  не  отдал,  а  выдал  пять  тысяч: 
- Так  целей  будут. Через  неделю  ещё  привезу.  Я  уже  не  знаю,  чего  ожидать. 
  Ему  пришлось  порадоваться  такому  своему  решению,  потому  что  жулики  снова  обманули  его,  хотя,  на  этот  раз,  у  них это  получилось  не  так  прибыльно.  На  следующий  день  после  безуспешных  ожиданий  позвонил  дед.  Вернее,  позвонила  соседка,  потому  что  дед  ходил  всегда  к  ней  и  просил  набрать  на  мобильнике  его  номер  телефона.  Виктор  Петрович  услышал  что-то  невразумительное  и  ничего  не  понял,  словно  дед  был  пьяный  и  бубнил  в  трубку  одни  ругательные  слова.  Виктор  Петрович отключил  телефон  и  решил,  что  надо  ехать  разбираться  на  месте,  теряясь  в  самых  худших  предположениях. 
Когда  он  приехал  к  деду,  то  нашёл  его  не  дома,  а  у  соседки.  Дед  был  жутко  рассержен,  словно Виктор  Петрович  был  причастен  к  его  неприятностям.  Оказалось,  что  несколько  часов  назад  к  деду  опять  приходил  паренёк.  На  этот  раз  на  лице  у  него  была  медицинская  маска.  Виктор  Петрович  не  сразу  понял,  что  дед  даже  не  открывал  ему  ни  калитки,  ни  дверей  дома. 
–  Я  сидел  за  столом,  -  рассказывал  дед. -  Смотрю -  дверь  открывается  и  входит  парень  в  маске  медицинской.  Он  сам  открыл калитку,  сам  открыл дверь  в  дом. Принёс  мне  деньги  с  экспертизы  и  сказал,  что  надо  новую  пенсию  тоже  на  проверку  забрать.  Но  я  сказал ему,  что  вся  пенсия  у  племянника  находится.  Тогда  он  быстро  засобирался,  сказал,  что  у  него  ещё  много  адресов  и  убежал.  Даже  авторучку  свою  на  столе  оставил.  Автомат  мне  надо,  -  сердито  ворчал  дед. - Или  топор  возьму.  Зарублю  напрочь! -   Угрозы  в  его  исполнении  выглядели  смешно,  несмотря  на  всю  ситуацию.  Они  вряд ли  могли  кого-нибудь  напугать. 
Виктор  Петрович  упрекал  себя за  свою  наивность.  Почему  он  решил,  что  жуликов  надо  ждать  только  в  день  пенсии?  Оправданий  этому  не  было  никаких.  Не  укладывалось  в  голове  поведение  жуликов.  Зачем  надо  было  возвращать  деньги?  Чтобы  забрать  новую  пенсию?  Что  за  цирк? 
В  доме  деда  всё  прояснилось.  На  столе  у  него  лежали  три  купюры  по  пять  тысяч,  на  которых  сверху  было  написано  денежным  шрифтом  БАНК  ПРИКОЛОВ.  Рядом  лежала  шариковая  ручка.
-  Не  трогай  ничего, - предупредил  Виктор  Петрович  деда  и  позвонил  оперативнику.  Через  три  часа  ожидания  приехала  следственная  группа  и  забрала  купюры  и  ручку  для  отпечатков  пальцев.  Дед  точно  помнил,  что  парень  был  в  перчатках.  На  следующий  день  Виктору  Петровичу  пришлось  снова  везти  деда  в  райотдел  для  дознания.  Удивило  то,  что    следователь  позвонил  в  аптеку  на  улице  деда,  и  спросил  про  парня,  покупавшего  у  них  вчера  медицинскую  маску.  Такой  парень  был,  но  камеры  наблюдения  в  аптеке  не  оказалось.  Про  себя  Виктор  Петрович  ещё  подумал,  что  не  догадался  бы  сделать  такой  звонок. 
Вернувшись  из  райотдела,  Виктор  Петрович  открутил  на  засове  калитки  болт,  который  позволял  открыть  калитку  снаружи  тем,  кто  знает  об  этом.  Потом  обрезал  веревку, которой  можно  было  открыть  снаружи засов  на  входной  двери  дома.  Видимо,  оперативник  не  зря  вертелся  в  доме  деда.  Глаз  у  него  был  опытный.  Теперь  самовольно  в  дом  попасть  было  невозможно.  Виктор  Петрович  с  сожалением  признавался  себе,  что  вряд  ли  ему  удастся  поймать  за  руку