Сняли базу отдыха на берегу моря, установили сцену, колонки, пили, танцевали, веселились. Но почему-то задело даже не это, а дрон, который летал над этой оргией и снимал видео на память. Прошлой осенью мы собирали деньги на эти самые дроны. Купили четыре штуки, отвезли ребятам. Не сильно дорогие, но полезные, живут они на фронте не долго, в среднем месяц. Тут и от оператора зависит и от самого дрона. Они очень нужны там ребятам. У танкиста Димы погибли два корректировщика, не было дронов, ребята выходили на самый передок, чтоб точнее скорректировать. Их там и положили двумя минами.
Может это и нехорошо, но я думаю, что я бы не сильно расстроился если бы те две мины накрыли этот корпоратив, а не ребят-корректировщиков. Нехорошо, наверное, но правильно.
* * *
Ещё в декабре 2021 года Путин очень чётко определил, чего он хочет. Чего мы хотим. Мы хотим, чтобы НАТО убралось к границам 1997 года. Эти границы результат нашей Великой Победы в 1945 году. Мы оставляем за собой право на эту Победу и на результаты этой Победы.
Это был ультиматум. Его не приняли. Более того, они расширили НАТО. Мы сказали: «Идём на Вы», они вызов приняли. Им было сказано, если наши нынешние условия приняты не будут, следующие будут жёстче.
Значит теперь НАТО должно убраться из Европы совсем, а, следовательно, прекратить своё существование. А это возможно не просто повторением Победы 45 года, а значительно большей Победой. Нам не нужна Восточная Европа, нам нужна Евразия. Нам нужен континент без англосаксов...
Какие на хрен корпоративы с дронами?!
* * *
Я. – Скажи, а самое страшное, что у тебя было?
В. – Пятиэтажка. Это самое страшное было.
Я. – Это когда вы к танку не могли пробиться?
В. – Да. Честно там реально и молились, и у кого по две иконки было, друг другу давали.
Я. – Ну чтоб понятно было – вы в доме, до танка метров пятьдесят, а где укропы были?
В. – Через стенку.
Я. – А как же вы вышли?
В. – Вот получается передняя сторона здания, пятиэтажки, а вот задняя, они за задней стороной. Ну как-то так на морозе и выскочили, не знаю даже как. Да работала стрелкотня по нам, пацаны из пехоты прикрывали. Ну и пробежали как-то. Я вот честно даже не понял, как я добежал до танка, запрыгнул в люк и закрылся. Я этого понять не успел. До сих пор всё как в тумане.
Я. – А вот когда в лобовую идёшь, думаешь о чём-то, или молишься, или что…?
В. – Да ничего, ни мыслей, ни молитв… Пою.
Я. – Поёшь?!
В. – Да, пою.
Я. – А что поёшь?
В. – Да всё подряд, что вспомню то и пою. Ну как пою… напеваю.
Я. – А ты не считал, сколько за время этой войны у тебя лобовых таких штурмов было?
В. – Даже не скажу. Вот за этот только февраль четыре было лобовых штурма.
Я. – А звание у тебя какое?
В. – Рядовой.
Я. – А медали, ордена?
В. – Ни одной.
Я. – А контузий сколько?
В. – Три.
Я. – То есть контузий три, а медали ни одной?
В. – Ну обещают. Да мне как-то …
* * *
Фотографироваться Веня отказался напрочь. С виду ему от двадцати до двадцати пяти. Росту небольшого, худой. Если посадить на лошадь с богатырями, то поменьше Алёши Поповича будет. А сколько уже прошёл... С левой стороны лица, от удара о броню распухло ухо и висок поцарапан. Рядовой, три контузии, четыре штурма в месяц, ни одной медали.
* * *
Я. – Почему?
В. – Не знаю. Мне тоже обещали представить, но что-там там не складывается.
Я. – Почему? А кто-то вообще, в штабе там или где, занимаются этим?
В. – А хрен его знает. Я как-то не вникаю…
* * *
Россия-матушка… Воюем, не вникаем. И так всегда. Да это бы ладно, было уже сотни раз. Но двойственность именно этой войны не отпускает ни на минуту. Мы бросили вызов – вызов приняли, и что?!... Торгуем по-прежнему… корпоративы проводим…
«Это как же, вашу мать, извините понимать?!»
Таким ребятам как Веня нужно уже не медали, а памятники ставить при жизни. Памятник рядовому, с тремя контузиями и без медалей. С разбитым левым ухом. Или наводчику, который угорелым падает на «чебурашку», поднимается, стреляет и опять падает. Или ребятам пехотинцам 9 й роты, которые рискуя собой, отдирают руки наводчика от «чебурашки», чтобы его вытащить на вольный воздух. Или Андрюхе-Цыгану, который с осколками в лёгких ползёт по танковой колее. Или… им всем надо памятники ставить при жизни…
* * *
Я. – Я вашу роту уже больше года знаю и не пойму. Награды не дают, Ванька вообще не в штате, бесплатно воюет. Понятно, что не за ордена-медали пацаны воюют, но должна же быть какая-то справедливость со стороны государства.
В. – Вот у меня кум, у него два ранения. За одно он получил три миллиона, списался. Он тоже в пехоте был, с этим, царствие небесное с «Генералом».
Я. – Знакомый позывной «Генерал», Андрюха-Цыган говорил, у них в 9й роте был.
В. – В 9й роте?
Я. – Ну да.
В. – Так мы с ними и сидели на пятиэтажке этой. Брали её штурмом.
Я. – Так и «Цыган» про пятиэтажку говорил. Так это она что ли?
В. – Ну вот эта пятиэтажка и была. Там реально жёстко было. «Генерал» говорил, доживём до 9 Мая, приедем в Донецк, я вам столько бухла поставлю, что выпить не сможете.
Я. – Это когда было? Февраль или март, прошлого года?
В. – Март.
Я. – Вот там «Цыган» и ранение получил, осколочное в лёгкие. Он по колее этой выползал. У него фото ещё осталось, они у Бэхи сидят, на ней 9я рота написана. Трое их внизу и наверху трое.
В. – Да, вот они и брали эту пятиэтажку и за пятиэтажкой высота. Первая Славянская бригада, девятая рота. Да, там очень жёстко было. Много пацанов там положили.
* * *
P.S. И уже без записи, пока ели картошку, Веня мне рассказал про письмо от школьника из Темрюка. Помню, ещё осенью я привозил им письма от детей. Так вот, он сказал, что письмо это он долго хранил с собой, в военнике. «Там так хорошо мальчишка написал… вот не вспомню, что именно, но так хорошо. Я его потом, когда в увольнительной был дома оставил, чтоб если что… ну чтоб сохранилось».
То есть, если вдруг сгорит Веня, не дай Бог, в танке, чтоб письмо не сгорело.
Нет, мы эту войну проиграть не можем! Не имеем права! И пусть Веня домой живым вернётся и письмо это перечитает!
Опять война, опять беда,
Ослабли скрепы,
И за штурмами, как всегда,
Идут закрепы,
Смеются, курят на рывке,
А перед ними,
Идут сапёры налегке,
Снимая мины.
Им эту лямку век тянуть,
Трудиться крепко,
Все друг за другом, в этом суть,
Такая «репка».[i][/i]
(Инна Кучерова)
Памяти Романа Воробьёва
«Когда я вижу сломанные крылья
Нет жалости во мне и неспроста
Я не люблю насилья и бессилья
Вот только жаль распятого Христа»
(В.С. Высоцкий)
Погиб настоящий русский воин Роман Воробьёв. Вечная память тебе, Роман.
Солдат становится воином, когда достигает точки «Без жалости». Прежде всего исчезает жалость к себе. После смертельной опасности, оставшись в живых, он понимает, что он уже мёртв. Это точка невозврата, «зубы тигра».
В точке «Без жалости» нет жестокости, она вырастает из милосердия.
Мужчина идёт на воевать за то, что мило его сердцу. За Родину. Наша Родина – Русский мир.
Убийство тела врага – это милосердие к его душе.
Враг убивает из ненависти. Ненависть – основа жестокости. Жестокость себя жалеет, поэтому точки «Без жалости» никогда не достигнет.
Вслед за армией весь Русский мир, должен прийти к точке «Без жалости».
Перестать жалеть себя – это и есть высшая форма милосердия.
Ненависть к Русскому миру паразит инфицировал внутри страны в «элиту», снаружи в окраины Русского мира. Он создал вырусей на основе вечного «Разделяй и властвуй». Очень примитивно и потому действенно – вы другие, вы лучше, вы достойны большего. Убейте русских и будет вам счастье.
Русский мир – единственный антибиотик против паразита.
Все остальные будут только смотреть и ждать – кто кого. Ждать уже недолго. Всё закончится быстро.
Достаточно одного процента тех, кто достиг точки «Без жалости». На Руси в тяжёлые времена таких гораздо больше. У них особые глаза. Такие, как у Романа Воробьёва.
Мы уже победили!
Без багажа обид и дум
Высокопарных,
Уходят в шторм, уходят в штурм,
Плохие парни.
Их разум чист, душа вольна,
На жалость - квота,
И каждый знает, что война
Его работа.
Им раскрывает смерть сполна
Свои объятья,
И каждый помнит, что война
Его проклятье.
Он служит жизни, а не ей,
До слёз, до дрожи,
Здесь каждый первый из парней
Такой хороший...
(Инна Кучерова)
Малёк. Есть женщины в русских селеньях
В крайней своей поездке в Лисичанск, довелось мне познакомиться с офицером, позывной «Ангара». Много с ним говорили, но что интересно, большую часть его рассказов, заняла его супруга Александра Павловна Коломыцева, и, как потом оказалось, по праву. На войне вообще, случайности отсутствуют, впрочем, как и в мирной жизни. Просто там заметнее. Там и мужья любят сильнее, и дети о родителях чаще вспоминают.
Когда «Ангара» ушёл воевать, жена его Александра, не стала сидеть, да горевать, а с головой ушла в работу – помощь фронту. Подключила других женщин и мужчин, и стали они делать всё очень незаметное, но очень нужное ребятам на фронте. Плели, сети, собирали медикаменты, деньги, оборудование, запчасти, да всего и не перечислишь.
И недавно, со своей подругой Светланой Черныш, они опять поехали с гуманитаркой к своим мужчинам.
После поездки сначала поделилась своими впечатлениями Светлана Черныш, а потом и Александра. И настолько хорошо, искренне они написали, что захотелось сделать отдельную статью и предоставить им слово напрямую, но в формате одной статьи уместить впечатления обеих женщин невозможно, поэтому и пришлось разделить их тексты и фотографии на две статьи. И даже появилась мысль начать писать цикл статей о наших замечательных женщинах. А название рубрики – «Есть женщины в русских селеньях» как-то само собой появилось из школьной ещё памяти. И лучше чем Николай Некрасов написал ещё в 1863 году не придумаешь:
[i] Есть женщины в русских селеньях
С спокойною важностью лиц,
С красивою силой в движеньях,
С походкой,
| Помогли сайту Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2025
18+