мог во всём разобраться (оставьте его наедине с вашей супругой), – а уж затем обращайтесь к нему с вопросами. – Вот так считает Альберт Нобилиевич и согласно этому своему принципиальному взгляду на чужие проблемы, воротит нос в сторону от Семирамида Петровича, решившего за счёт Альберта Нобилиевича поправить свои расстроенные дела.
А Семирамид Петрович, впрочем, не удивлён, да и к тому же он сейчас весь на нервах и поэтому не замечает никого вокруг себя – перед его глазами вновь стоит робот под вопросом Леонид, к которому у него появились новые вопросы. И как не трудно догадаться, то Семирамид Петрович не оставил надежду выяснить раз и навсегда, кто на самом деле этот Леонид, подловив его на не стыковках.
– Что ж, – как-то сумев себя пересилить и не предъявить счёт за электричество к оплате Леониду, Семирамид Петрович, посмотрев на Марту, говорит, – если в этом была крайняя необходимость, то я тебя понимаю – благотворительность это твоё. Вот только я одного не пойму, – задумчиво говорит Семирамид Петрович и, оторвав руку из лапищ Леонида, подходит к столику и, подняв один из двух бокалов, досказывает своё вопросительное затруднение, – разве роботам нужна человеческая подпитка. – Но Марту разве смутить этой своей недооценкой её мысленной деятельности, демонстрируя свои глубокие познания в робототехнике, о которой она ничего не смыслит, исходя из этого заявления Семирамида Петровича, как оказывается, не только забывшегося человека, но и авторитарного сексиста.
Если значит, Марта имеет бархатные ручки и её спинка сгибается только в двух случаях: когда укладывает себя в постель и когда она под действием рефлексов наклоняется к лежащей на земле монетке, – то она не имеет никакого понятия о робототехнике, как считает Семирамид Петрович, первый отравитель её жизни и бесчестный человек, раз так ни во что её не ставит.
Но вы, Семирамид Петрович, как и все представители вашего некрасивого рода как это обычно с вами бывает, глубоко заблуждаетесь на Мартин и на весь женский счёт – они не в пример вам и вашим мыслям о них, сообразительней. И Марте, может действительно ещё с утра мало что знающей о робототехнике, достаточно было познакомиться с роботом Леонидом и провести с ним пару часов наедине и вдали от глаз мужа, чтобы всё-всё о конструктивных особенностях этого модельного ряда узнать.
Так что Семирамид Петрович зря старается, пытаясь относиться с сомнением к личности робота Леонида. Марта на все его вопросы найдёт достойный ответ. И если бы не бесконечная вера Марты в его благоразумие, то она бы могла подумать, что он ей не то что не доверяет, а откуда-то из фильмов набрался предубеждений к вечно одним находящимся дома супругам и записал Марту в число тех жён, кто замужем за козлов (рога на их голове наводят на такую мысль). А это грозит своими осложнениями в их отношения.
Но пока Марта устойчива мыслит в сторону Семирамида Петровича и своим ответом ставит его в очередной тупик. – Ну, ты меня удивляешь, Семирамид Петрович, своей отсталостью. – С укором посмотрев на Семирамида Петровича, сказала Марта. – Леонид это тебе не робот из прошлого, которого смажь и электричеством напитай, и на этом всё, а Леонид модель продвинутая, – он ведь не простой робот, а киборг, – и у него запросов гораздо больше. Ведь ему нужно поддерживать эластичность и натуральность кожи, а для этого нет ничего лучше калорийного продукта.
– А вино? – вдруг не сдержался Семирамид Петрович, перебил Марту. На что Марта могла бы заметить Семирамиду Петровичу, какой дурной пример он показывает Леониду, так себя не галантно ведя и перебивая супругу, но она воздержалась от этого, чтобы не заострять внимание Леонида на этих нюансах семейной жизни. А почему она не захотела стыдить при постороннем чел…тьфу, роботе, своего мужа-нахала, то разве не понято, она уже чуть ранее, до прихода Семирамида Петровича, имела разговор с Леонидом на его счёт, где ему и объяснила, какая неблагодарная скотина этот Семирамид Петрович.
– Да-да Леонид, – склонив свою голову на не по-человечески сильное плечо Леонида, пожаловалась на свою тяжкую долю Марта, – бывают такие моменты в семейной жизни, когда тебя твоя половина совершенно не замечает и не ставит в счёт. – А Леонид тогда и не поверил, что бывают такие жестокие люди. Он-то думал, что отношения между людьми строятся на любви и уважении, а тут вон какое безобразие со стороны этого частного случая, Семирамида Петровича (а этот его образ мыслей в него был заложен в его микросхемы и память его создателем, человеком близким к образу мышления Семирамида Петровича, и оттого он так был предварительно благожелательно настроен к особам женского пола, ну и мужиков он не собирался в обиду давать).
И тогда Леонид, то есть в тот момент, когда Марта раскрыла ему глаза на этого полного одной жестокости и коварства Семирамида Петровича, по своей технической наивности предложил подправить микросхемы Семирамиду Петровичу, раз они у него находятся в таком расстроенном состоянии. Марта в ответ, конечно, посмеялась, в шутку сказав, что это Семирамиду Петровичу вряд ли поможет, а вот если ему кое-что закрутить в узел, то это прояснит его мысли.
Ну а Леонид, в свойственном ему понимании мира, через срез взгляда робота, со всей своей прямолинейностью, поинтересовался у Марты, каким образом, он может помочь Семирамиду Петровичу и что у него нужно закрутить в узел, чтобы он взялся за ум. – Об этом Леонид в своё время, а пока… – Марта, в общем, не настолько зла на своего мужа, чтобы натравливать на него робота и Семирамиду Петровичу дался шанс исправиться. Но как выясняется, зря.
И этот опять недовольный Семирамид Петрович смел бы ей заметить в ответ, что этот Леонид, по его сугубо личному мнению, уже давно испорченный робот, раз он заявляется к ним без особого приглашения и главное, что его во всём этом деле смущает, то он пришёл тогда, когда его дома нет.
Но это мы опять отвлеклись, тогда, как сейчас слово берёт Марта, в ответ на вопрос Семирамида Петровича о вине.
– А вино … – проговорила Марта и на этом всё, её образ расплылся, перебитый голосом Ноя Фёдоровича. – И только таким он и должен и быть. – Постукивая кольцом об стол, заговорил Ной Фёдорович. – Гладким со всех сторон. Но вы и сами в скором времени поймёте его значение и почему он таков. – Ной Фёдорович на этот раз без всякой визуальной ошибки остановился взглядом на Семирамиде Петровиче.
Но на этом всё, поставленная во главу угла этой, итак слишком затянувшейся главы, цель достигнута, и можно следовать дальше. А большего нам всё равно сейчас не понять.
