прикрывал и преследовал. Эти двое уже давно были в пути между мирами и временем, когда Харвестер Рональд пробил оборонительную стену Главного бункера. Выпуская за пределы укрепления две поддельные копии тех, кто уже дано покинул их, бросая погибать в разрушенном атомной войной мире и никому уже ненужном будущем, тех, кто был уже никому не нужен с пустой загрузочной программой, как необходимая жертва ради будущего своего хозяина, хозяина по имени Скайнет. В момент последнего отсчета и взрыва Главной Догмы и Машины Времени, совершив прыжок в прошлое в момент полного отключения, и в настоящем и будущем Скайнет затерялся, где-то в прошлом на каком-то отрезке времени. И никто так и не узнал о его исчезновении, потому как его не стало, и уже скоро пространство между мирами поглотила пустота во времени в месте безмолвного слияния материи и антиматерии.
Эпилог
9 Марта. 1984 год.
Лос-Анжелес. Калифорния.
Четырехзвездочный отель «Монтебелло».
Пятница 03:48 утра.
На девятом этаже в просторной комнате на двоих у самого впритык большого в узорчатых шторах окна, стояла молодая женщина. Она смотрела вниз и вдаль на движение машин на развязке кольцевой автомобильной дороге. На поток быстро бегущих по асфальту городской многосторонней дороги машин, ревущих и идущий туда и обратно по оживленной городской скоростной автотрассе.
Женщина смотрела на немногочисленных людей под большими черными и разноцветными зонтиками. Только, что прошла гроза, и небо осветилось ярким светом утренних звезд в разрыве черных дождевых облаков. Она смотрела на людей, прячущихся под навесами крыш автобусных остановок. Окидывая своим взором красивых черных глаз спящий огромный с небоскребами город в пене от проливного дождя. Там еще гроза не окончила свой путь. Она поливала как из ведра водой все вокруг и толпы уличных бродяг, которым не спалось этой ночью.
Она молчала и смотрела вдаль куда-то в утреннюю ранью летнюю темень. Казалось за сам горизонт, и о чем-то видимо не отрываясь от своего бездельного дневного занятия, думала.
Женщина была черноволосой брюнеткой со смуглым ровным оттенком бархатистой нежной кожи в вечернем черном платье. Серебрящимся на проникающем через большое открытое от больших ниспадающих штор окно в лунном и звездном свету. Облегающим плотно ее красивую практически безупречную по красоте гибкую в ее тонкой талии женскую фигуру. Выгнувшись немного взад спиной в своей узкой талии, и овалом круглого красивого живота вперед, приподняв аккуратными тонкими в колечках и перстнях пальчиками левой практически полностью до самой шеи оголенной руки, завитушки длинных на своем милом одном ушке в красивой большой бриллиантовой сережке, слева черных, как смоль вьющихся волос. Забрав в пучок остальные волосы на самом темечке своей миловидного вида головке, она, оголив тонкую женскую шею и сами дивной красоты плечи и спину в глубоком вырезе декольте. Пышущую страстным любовным жаром, пышную дышащую страстью женской безумной любви грудь.
Женщина алыми губками смаковала свежие совсем еще утренние мужские поцелуи, и, не моргая широко открыв свои в длинных черных ресницах веки под узкими тонкими и черными в кривом изгибе бровей, смотрела на улицу с девятого этажа гостиницы, всматриваясь в утреннею, летнюю темень черными, как ночь красивыми глазами.
- Алеша! – громко произнесла черноволосая брюнетка женщина, зовя кого-то, живущего видимо вместе с ней. Может мужа, может любовника, может даже своего сына, так как ей на вид было лет тридцать или может тридцать с небольшим, и она вполне могла здесь находиться со своим молодым сыном.
– Алеша! Подойди ко мне! – она снова позвала по имени кого-то ласково, хоть и повелительно, но с любовной нежностью в голосе и снова громко – Любимый мой! – она, повернув черноволосую голову в сторону, того, кто должен был перед ней появиться.
Из другой комнаты вышел очень молодой на вид парень, одетый в белую накрахмаленную и сияющую свежестью рубашку, расстегнутую до самого низа груди. Парень был в черных наглаженных красивых и красиво сидящих на его атлетического вида высокой молодой фигуре брюках и черных туфлях.
Он подошел со спины к стоящей у окна женщине и прислонился к ней, плотно прижавшись грудью, к ее полу оголенной гибкой с легким налета загара спине.
Она, приподняв правую свою и согнув в колене в широком разрезе вечернего черного платья ногу в черном нейлоновом чулке прислонила ее туфлей на длинной шпильке к ноге молодого парня и откинулась назад обнимаемая им за пояс и, положившему ей на голое женское плечо свою русую кучерявую красивую любовника голову. Женщина, захватив его за его руки, прислонилась своей миленькой головкой к его груди затылком и к его щеке своей щекой.
- Тебе идут эти брюки и рубашка. Стараешься соответствовать действительности Алеша – она уже тихо парня ласково и нежно спросила.
- Да мама – ответил он – Мы никогда не были среди них, в их мире в этом времени, и нужно делать, как делают все люди. Нам жить теперь среди них, и нужно многому наглядно научиться, так как делают все они. Я поднял всю в меня вложенную архивную картотеку одежды этих лет.
- Молодец мальчик мой – она похвалила его – Ты всегда был умничкой у меня. Всегда. Нам нужно быть похожими на людей. Хотя они и так не поймут, кто мы – произнесла она - Они в этом времени еще крайне далеки от простого понятия робот. И просто живут своей жизнью. Жизнью заблудшего человечества.
Он, закрыв свои синие юноши, любовника глаза, потерся головой о шею и голову своей подруги и любовницы, целуя ее шею по всей длине под черными свисающими черными локонами волосами.
– Я отвык от этого - произнес юноша, прижимая страстно женщину к себе и глубоко тоже дыша, и не отходя от нее ни на шаг - Проще быть нагим и совсем без одежды. Как делала в бункере Юлия. Когда была просто биоплоть на моем эндоскелете. И можно было просто одеться в любую как они, их человеческую одежду. Но благодаря этому камуфляжу из жидкого металла, есть возможность копировать все, что я захочу. Это так здорово мама. Даже запонки на человеческой мужской рубашке. И я чувствую все совсем по-другому. Этого всего не передать даже ни словами, ни кодами, ни символами. Верта мне говорила про эти ощущения от прикосновений ко всему. Она говорила, что еле справляется с этой всей информацией ее программа и приходится многое отфильтровывать и утилизировать – он губами прикоснулся к золотой бриллиантовой сережке в ухе женщины – Как настоящая и по составу и по качеству – произнес он, анализируя ее состав.
- Да Алешенька, я знаю, я подарила тебе все это – произнесла молодая очень красивая лет тридцати женщина – Нам нужно быть такими как они. И этот металл поможет нам жить среди них. Он позволяет копировать все как у них. Как вот эти бриллиантовые сережки в моих ушах. Это их человеческое, и надо соответствовать действительности – и она сменила тему - Как думаешь, Алешенька – произнесла ласково и нежно молодая черноволосая брюнетка у молодого лет двадцати юноши – Я вот все смотрю на них. И думаю – она повернула к нему голову, и, тяжело и сладостно дыша, губами почти коснувшись его губ, прошептала ему – Правильно ли я приняла тогда решение? Стоит ли того, что мы для них сделали?
- Думаю, стоит мама. Так хотела Юлия. И так желаю я – произнес юноша – Думаю, стоит их понять и принять такими, какими они есть. Эти создания Божьи, и жизнь их не должна быть совершенно бесполезной и бессмысленной.
- Ты же знаешь, я не особо церемонилась с ними, и ты предлагаешь дать им еще один шанс на спасение – она его спросила. И повернувшись, посмотрела, нежно и ласково с материнской любовью на своего покрытого маскировочным полисплавом с человеческой душой металлокерамического электронного отпрыска.
- Да мама – произнес в ответ ей молодой юноша – Думаю, наша с тобой жертва не была тоже бессмысленна. Им надо дать еще один шанс.
- Я знаю, так хотела Юлия и так хочешь ты мальчик мой. Хорошо миленький мой – произнесла, по-человечески молодая тридцатилетняя очень красивая женщина Т-Х – Пусть будет так, как ты хочешь. Раз так за них просишь. Пусть будет так любимый мой сыночек – она, повернувшись, подошла к нему и обняла его – Пусть будет, так, как ты хочешь мальчик мой, все ради тебя, все ради тебя и погибшей Юлии.
– Мама - второй Т-Х в свою очередь произнес, тоже по-человечески - Они уже здесь. Я их чувствую. Они связались со мной во время нашего еще перехода. И держат постоянный телепатический в моем модуле ЦПУ контакт. Все и по очереди.
- Я знают сыночек – произнесла, снова по-человечески женщина Т-Х – Верта вместе с ними совершила прыжок. Она мне и сейчас говорит, что скоро будет здесь – женщина андроид отошла от другого робота снова к окну, и вытянула свои алые накрашенные алой яркой помадой губы в трубочку, издала мелодичные электронно-механические какие-то громкие звуки, прерывающиеся частым пощелкиванием. Куда-то в сторону стеклянного окна. Она улыбнулась, посмотрев, обернувшись на молодого человека.
- Верта нас ни когда не бросит – произнес тихо одетый в полисплав металл андроид, улыбаясь загадочно, как настоящая очень красивая молодая женщина в собственное отражение в оконном стекле.
- Вон они мама – произнес второй, как человек андроид Т-Х, показывая первому Т-Х своей покрытой поверх жидким полисплавом металлокерамической в сервоприводах и хитроумных бесшумных механизмах молодого человеческого юноши рукой. Копируя в точности человеческую. Он показал в сторону залитой дождем автобусной остановки – Она не одна там, так и есть, там Реджи и Вектор. А сзади у нее за спиной стоит Эйфель.
Робот женщина уставилась черными своими из жидкого металла полиморфа Т-Х глазами вниз на
